Цитаты из книги «Иржина. Всё не так, как кажется…»

Папа меня учил, что если уж берешь паузу, то держи ее до последнего или же вообще не пытайся строить из себя леди, которая умеет эти паузы держать.

За то, что равны меж собой,За то, что трасса не баловствоИ стала второй судьбой.И каждый рывок, и каждый виражЖивем, как целую жизнь.А лавры и почести – это мираж.Ими не дорожим.Прости ж нам, Крагос, краткость молитв,Милость свою явиЗа то, что выбрали не корабли,А бурю и шторм в крови[11].

Верным путем идем, товарищи гормоны и девственность! Скоро у одних будет праздник жизни, а с другой попрощаемся и расстанемся навеки.

Прости нам, Крагос, краткость молитв, Милость свою яви. За то, что выбрали не корабли, А бурю и шторм в крови. За то, что каждый из нас давно Любит отчаянный риск. За то, что скорость пьем как вино, А не частим тропари…     За то, что чужое чтим мастерство, За то, что равны меж собой, За то, что трасса не баловство И стала второй судьбой. И каждый рывок, и каждый вираж Живем, как целую жизнь. А лавры и почести – это мираж. Ими не дорожим. Прости ж нам, Крагос, краткость молитв, Милость свою яви За то, что выбрали не корабли, А бурю и шторм в крови[11].

что судить нужно не по словам, а по поступкам

если уж берешь паузу, то держи ее до последнего или же вообще не пытайся строить из себя леди, которая умеет эти паузы держать.

Она – моя! – рыкнул Себастьян, и все присутствующие в комнате, в том числе и я, вытаращились на него. Я чья, простите? И его – кто?– Ваша – кто? – Придворный маг задал вопрос, который рвался у меня с языка.– Моя… – замялся некромант, поняв, что погорячился. – Моя божья кара. Ну и родственница… в некотором роде… Точнее, нет, она – мое.– Что – «твое»?! – вот тут я сдержаться не смогла и выпалила прежде, чем успела подумать. – Наказание ты мое! – сердито зыркнул на меня некромант.

Вылезай давай! – отозвался он, бочком заглянув ко мне со своей стороны пальмы. – Не могу! – едва не плача от позора, прошептала ему. – Я застряла. Похоже, услышал это не только Грег, но и все присутствующие, так как до меня донеслись вполне отчетливые смешки, которые, впрочем, деликатно попытались замаскировать под кашель. Ну да, ну да, прямо эпидемия кашля в одном отдельно взятом кабинете.

Вот теперь я окончательно уверился в том, что вы дочь лорда Маркаса – Иржина эль Бланк, – вывел меня из задумчивости голос императора. И он покачал пальцем одну из жемчужин-висюлек на колье. – А нет больше Иржины эль Бланк, ваше императорское величество. Она умерла около двух недель назад и похоронена на кладбище в Меркивале. Могила у нее, как говорят, красивая. – Я смотрела в глаза императора, стараясь не моргать. Мигну – слезы покатятся.– Иржик! – воскликнул расстроенный Грег, порываясь встать, но замер, остановленный жестом его величества.– А кто есть? – уточнил лорд. – Не знаю. Я уже ничего не знаю, – не удержавшись, я все же моргнула, и император вздрогнул от упавших на его руки капелек.

Грег, заткнись… – Это ты заткнись! – Одним гибким движением Грег поднялся с пола. – Она моя сестра, хоть и названая. И я за нее голову оторву любому, даже тебе.