Глава 4

Первые ощущения – вода, повсюду, стремительно заливается в окна, щели, а потом и в уши с носом и ртом. Я уже под пластом стихии, и нет сил с ней бороться.

Эх, только получила заказ, после которого можно было бы никогда не работать, и тут такое дело. Говорила мне матушка, что честолюбие до добра не доведет, не то нужно девушке и соседу–дурачку, за которого следовало выйти замуж.

Но тут чьи–то сильные руки тащат меня на свет и буквально выталкивают из воды, позволяя глотнуть животворящий воздух.

– Ох ты ж, – хрипло произношу и сразу начинаю кашлять, – я не потонула.

– Держись за плечи, неудобно грести одной рукой, – командует герцог.

Послушно делаю то, что он сказал, хотя пальцы от слабости и холода практически не слушаются. А Клемондский тем временем довольно успешно борется с течением и буквально вытягивает нас на берег.

Земля. Как я рада снова ее почувствовать. Ложусь на спину и закрываю глаза, тут же в голове мелькают воспоминания счастливого беззаботного детства, вернее, те редкие моменты, когда оно было таким, без заучиваний этикета, истории, географии и прочих наук, когда я могла просто полежать в траве.

– Грейс, – надо мной нависает герцог, закрывая собой солнце и неприятно капая сверху, – ты без сознания?

Он прикладывает ухо к моей груди, а я так и молчу от чего–то. А затем и вовсе тянется к моим губам, как для поцелуя.

– Что вы делаете? – сразу открываю глаза, прекращая прикидываться.

– Искусственное дыхание хотел тебе сделать, думал, воды наглоталась, – отвечает он и ложится рядом.

– Спасибо, благодаря вам, – у меня происходит заминка, – тебе, я даже испугаться не успела толком.

– Не за что, – говорит он, все еще тяжело дыша.

– А карета затонула, да? И не поднять? – приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть реку. – А лошади и возница где?

– Полагаю, мой слуга ускакал, – произносит Артур и, заметив непонимание на моем лице, добавляет, – среагировал быстро, перепрыгнул на одну из лошадей и рубанул по поводьям кинжалом.

– Какой хороший работник, – бормочу в шоке, – хотя бы попытался дождаться, вдруг мы выплывем.

– Да и Свет с ним, – машет рукой герцог, – он давно хотел от меня уйти, еще когда лишился языка и слуха. Одно зрение и реакция оставались.

Теперь мой шок переходит на Клемондского, это что должен был сделать работник, чтобы его так наказали?

– Ладно, – присаживаюсь, прогоняя остатки удивления, не мое это дело, – как поступим дальше? Вещи, я полагаю, потеряны, по крайней мере, для нас. Возможно, кому–то повезет их выловить, будут наслаждаться моим безупречным гардеробом, если не окажутся слишком примитивными, чтобы пустить все на тряпки.

– Я тебе новые платья куплю, нашла по чему сокрушаться, – раздражается герцог.

– Я, мой милый жених, не сокрушаюсь, а резюмирую. Вот у меня в корсаже, например, – роюсь в нем, заставляя глаза Клемондского округлиться, – есть кошелек с золотом, оберег и две пластинки для обогрева, – вытаскиваю перечисленное и кладу на землю. У тебя есть что–нибудь?

– Твой оберег не слишком–то помог, – произносит Артур, подцепляя двумя пальцами фигурку с той же девой и драконом, какая стоит у меня в кабинете, только уменьшенную несколько раз.

– Не советую брать ее в руки, ты ей сразу не понравился. Три раза оригинал падал со стеллажа, и вот, на тебе – первое несчастье! – указываю рукой на реку.

– Чего ж тогда согласилась со мной ехать? – Клемондский усмехается.

– Меркантильная, каюсь. Держи, – разламываю одну пластинку и даю ему половинку, – съешь и согреешься, и одежда подсохнет. А оберег помог, ты не прав, я ведь жива.

Отправляю вторую часть себе в рот и тут же наслаждаюсь эффектом, переставая дрожать. Несмотря на солнце, дует ветер, и быть насквозь мокрой очень некомфортно.

– Ты ведьма? Вроде не было такого в твоем личном деле, – произносит герцог, съедая свою часть пластинки только сейчас. – А спас тебя я, а не оберег.

Не доверяет, думает, могу отравить. Как будто одной в неизвестной глуши будет веселее, чем с ним.

– Нет, но некоторыми услугами пользуюсь. Мерзну часто, с детства привыкла к тому, что на улице всегда тепло, а оно не везде в нашем королевстве так, – поясняю, видя, что Клемондский ждет ответ. – И спасибо тебе, конечно, но ты снова не понимаешь, как это работает. Мой оберег сделал так, чтобы было кому меня спасать. В итоге он и тебе помог, радуйся.

Герцог лишь закатывает глаза, предпочитая прокомментировать только первую часть моего откровения.

– Мое поместье как раз в теплом регионе королевства, наверное, потому его постоянно оккупируют родственники, а матушка их привечает.

– Надо же! – победно восклицаю. – Всего лишь понадобилось упасть в реку, чтобы ты раскрыл для кого будем изображать спектакль!

– А тебе понадобилось столько же, чтобы начать обращаться ко мне на ты.

– Все мы не без изъяна, – поднимаюсь на ноги. – Пойдем, что ли? Чего сидеть.

Глава 5

Согревающие пластинки – вещь, жаль, мало с собой взяла. Это ж если мы не дойдем до населенного пункта к ночи, придется спать на земле в голоде и холоде, а, значит, последнее чудо–средство потрачу. А добредем мы куда–то едва ли, я ведь сегодня в образе правильной аристократки, то есть обувь на мне максимально непрактичная.

– Все, Артур, – восклицаю где–то посреди проселочной дороги, которую мы выбрали своим ориентиром, – не могу больше. Бросай меня здесь, а сам спасайся. Ноги отваливаются. Лучше бы ты заказал ужасающую невесту, тогда я бы обулась во что–нибудь страшное, но удобное.

Буквально падаю на траву и, не стесняясь, разуваюсь, присматриваясь к собственным ступням. Герцог слегка краснеет. И чего это он такой стеснительный? Вроде не должен быть таким, рядом с королем всегда уверен в себе. Я читала в газете. К счастью, посещать королевский двор самостоятельно надобности пока не было.

– Они тебе натерли кожу, – он присаживается напротив и берет мою правую ступню в руки. – Позволишь? Я осмотрю.

Теперь настала моя очередь краснеть, смущаться и, кажется, заикаться.

– Д–да, – медленно киваю, – к–конечно.

– Видишь? Кожа покраснела, а тут уже ранка, дело не только в каблуках, – говорит Клемондский. – И зачем только вы, девушки, мучаете себя, такие ножки, – он слегка оглаживает мою ступню, от чего по телу моментально пробегают мурашки, – будут прекрасны даже в крестьянской обуви для пахоты.

Отвечаю не сразу, немного подвисаю с открытым ртом, завороженная действиями герцога. От его рук боль как будто отходит на второй план, уступая место другим ощущениям, гораздо более чувственным…

– Кхм, – прочищаю горло и слегка трясу головой, чтобы избавиться от наваждения, в моей работе разум всегда должен оставаться холодным, – обувь для пахоты я не примеряла, но если бы вы увидели меня, ваша светлость, в том, в чем я обычно пугаю родственников своих женихов, вы бы наверняка изменили свое мнение про красоту ног в любом обличии.

– И снова на «вы» перешла, – он насмешливо выгибает бровь, а я опять краснею. – К счастью для нас, – Артур делает вид, что не замечает моего смущения, снова ощупывает ступню, – у меня в нагрудном кармане есть залечивающая мазь. Сейчас помажем твои ножки, и снова сможешь идти.

– О, вы, – спотыкаюсь на обращении, – то есть, ты, должно быть, лекарь? Не заметила этого в твоем личном деле.

Лучший способ вернуть себе контроль над ситуацией – это шутить и дерзить.

– Весьма польщен, что моя скромная персона настолько заинтересовала тебя, что ты составила личное дело, – усмехается Клемондский, принимаясь обрабатывать мои израненные ступни.

– На самом деле у меня нет ни на кого дел, – говорю тихо, – хотя про тебя сложно ничего не знать, газеты ведь я иногда читаю.

– Я в курсе, что ты тщательно не изучаешь подноготную клиентов, и зря! Как ты можешь быть уверена в том, что человек – не самозванец?! Поедешь с ним якобы в семейное поместье, а попадешь в лапы к извращенцу!

Герцог давно закончил обрабатывать мои ноги и в данный момент угрожающе нависает надо мной. Наши лица в опасной близости друг от друга, но природное упрямство не позволяет мне отстраниться.

– С чего это тебя волнуют мои методы работы? Тебя должен волновать только твой заказ. Озаботься тем, чтобы самому не оказаться извращенцем, – произношу обманчиво–спокойным голосом, хотя внутри меня все кипит от возмущения.

Как раз одна из причин, из–за которой я ушла из дома, была нежеланием слушать нотации.

Глаза Клемондского темнеют, он явно крайне недоволен, и меня даже посещает мысль, а не говорит ли он мне это все, поскольку является как раз плохим человеком, которому нравится издеваться над людьми. Прочитает такую отповедь жертве, и совесть отпускает. Некстати вспоминается слуга герцога, бросивший нас на мосту.

Но вдруг откуда–то сбоку слышится шум, отвлекая меня от дурных мыслей.

Глава 6

Испуганно вздрагиваю, на что герцог реагирует моментально – поднимает меня на ноги, на секунду прижимает к себе, а потом прячет за спину.

Нет, не может он быть плохим, мое тело – не враг мне, а оно рядом с герцогом слишком уж податливо, слишком уж льнет к нему, невзирая на мысли хозяйки. Редко со мной подобное происходит. Пожалуй, за всю мою карьеру такая реакция впервые.

– Здравствуйте. Вы какими судьбами здесь?

Пока я пребываю в собственных мыслях, картинка вокруг меняется. Рядом с нами останавливается груженая овощами телега.

Видимо, Клемондский раньше меня ее заметил, от того и спрятал за спину. Как это по–джентльменски. Обычно мои клиенты совсем не такие благородные.

– Приветствую, – коротко кивает Артур. – Я герцог Клемондский, это моя невеста. Наша карета потерпела крушение на мосту, и теперь мы вынуждены идти пешком. Не подвезете до ближайшего населенного пункта, или куда вы направляетесь?

Мужчина на телеге несколько секунд разглядывает нас с любопытством, от чего я ежусь и снова скрываюсь за спиной Артура, и только потом отвечает.

– Сочувствую вам, конечно, но места у меня нет, овощи, сами видите, – он ведет плечом назад и смотрит на нас выжидательно.

Герцог багровеет, его лицо искажает гримаса раздражения.

– Мы заплатим, – тороплюсь вмешаться, пока Клемондский не разразился тирадой на тему того, что он приближенный короля, и где в этой глуши потерялось человеческое сострадание и поддержка. – Не волнуйтесь, деньги имеются, – слегка трясу мешочком с монетами.

– Помочь вам, конечно, надо, – лицо незнакомца озаряется счастливой улыбкой, он спрыгивает на землю и принимается перекладывать овощи. – Сейчас, освобожу местечко, с комфортом поедете! – добавляет воодушевленно.

Через несколько минут мы забираемся внутрь телеги и устраиваемся на твердых лавках. До комфорта здесь, конечно, далеко, но все лучше, чем пешком. Я надеюсь.

Вскоре телега трогается, и мы вместе с ней. Не карета герцога, но пойдет. По крайней мере, я надеюсь, мы доедем раньше, чем я пожалею, что на мне не трехслойное платье, которое создавало бы хоть какое–то подобие подушки.

– За такое еще и платить, – цедит недовольно герцог.

– А какой у нас выбор? Все лучше, чем идти пешком до самого твоего поместья.

Судя по выражению лица Клемондского, он не согласен со мной и предпочёл бы идти пешком. Предполагаю, дело здесь не столько в самой телеге, сколько в том, что платить за нее буду я, поскольку у него в кармане оказался лишь тюбик с заживляющей мазью. Кстати, это весьма любопытный факт.

– А почему ты носишь с собой мазь? Ты не ответил.

– Ничего интересного, всего лишь поранился перед поездкой, – говорит он, глядя куда–то вдаль. – Скоро и сам поверю в твои обереги и их предостережения.

– Да ладно тебе, все не так плохо, как могло быть. Мы живы, не мерзнем, едем куда–то, – произношу оптимистично.

– Действительно. Всего–то чуть не угробил невесту, а теперь путешествую за ее счет, – говорит хмуро Клемондский.

– Тебя это настолько волнует? – с любопытством заглядываю в его лицо.

– Ты даже не представляешь себе насколько, – отвечает Артур с улыбкой. Видимо, я выгляжу забавно, раз поднимаю ему настроение. – Но кое–что я все–таки в состоянии сделать прямо сейчас, – кивает Клемондский как будто сам себе, – у тебя мурашки на коже, – он проводит ладонью по моей руке, от чего эти самые мурашки множатся и торопятся распространиться по остальному телу теперь вовсе не от холода, – ты замерзла, а я в состоянии согреть.

Он снимает свой пиджак и накидывает его мне на плечи, а затем, немного подумав, прижимает меня к своему боку, к которому я и без того была практически прижата, но сейчас становится гораздо удобнее.

Умиротворенная качкой и теплом засыпаю.

Но резкая остановка с новым неожиданным шумом заставляет меня проснуться с мыслями, что случилось еще одно несчастье, о котором предупреждала дева с драконом.

Глава 7

– Что происходит? – тут же вскакиваю на ноги, испуганно озираясь.

– Все, хорошо, Грейс, – герцог уверено усаживает меня обратно, нежно поправляя пиджак на плечах. После этого контракта я рискую всерьез затосковать по мужской заботе, – просто мы приехали. Нас отказываются вести куда–то в более приличное место, придется остановиться здесь. Дай мне, пожалуйста, монеты, что я дал тебе.

«Дай монеты, что я дал», – беззлобно усмехаюсь про себя.

Клемондский, наверное, даже не представляет насколько легко им можно манипулировать на одном этом пунктике. Как же – девушка не может расплачиваться, если ее сопровождает мужчина, а иначе какой тогда это мужчина?

– Конечно, дорогой, держи, – выполняю просьбу, задавив желание подшутить в зародыше.

– Держи пять бронзовых, – быстро отсчитывает герцог и кладет монеты на ладонь нашего спасителя, – это больше, чем положено за подобную поездку.

– Бронзовые? – мужчина смотрит разочарованно на деньги. – Я ожидал по меньшей мере серебряный. Я вам жизнь спас!

– Жизнь мы сами себе спасли, – отвечает равнодушно Клемондский, ловко спрыгивая на землю, а потом помогая мне, – а ты согласился довезти нас до города вместе со своими овощами. Всего доброго, – он надменно кивает и тащит меня куда–то вглубь города к жилым зданиям.

Вяло рассматриваю убранство вокруг, уже вечереет, но жизнь на улицах еще бурлит.

– Я знаю, где мы! – восклицаю от внезапного озарения. – Это ведь городок Севидж. Значит, за целый день мы очень мало проехали, – добавляю разочарованно.

– Да, Грейс, фермерская телега точно не то, что нужно для путешествий. Пожалуй, даже хорошо, что этот ужасный возница отказался везти нас дальше. Хотя мы и в глухом захолустье, надеюсь, здесь все–таки можно найти приличный постоялый двор для ночлега и нанять с утра подходящий нашему статусу экипаж.

Но реальность оказывается не столь радужной, поскольку единственный приличным постоялым двором в Севидже является в принципе единственный постоялый двор, и раскрашен он настолько вульгарно, что навевает на мысли о…

– Моя невеста не будет спать в борделе, – произносит Клемондский, стиснув зубы, глядя на это безобразие.

Поднимаю на герцога глаза, полные удивления. Он не выходит из роли ни на секунду? Даже я сейчас расслаблена, а он ведет себя, как настоящий жених. Ох свет, не влюбиться бы в самом деле, с такими, как Клемондский, слишком легко это сделать.

– Артур, – зову его по имени и тут же замолкаю, почему–то сейчас подобное обращение мне кажется слишком личным, наигранные «милый» и «дорогой» выглядят более нейтрально, – если честно, я ужасно хочу отдохнуть на горизонтальной плоскости, давай рискнем и зайдем сюда, а? Ведь кроме этого двора остаются лишь частные домовладения, а они могут быть как лучше, так и опаснее в разы.

– Ладно, уговорила, – он тяжело вздыхает, открывает дверь и мужественно шагает внутрь со мной подмышкой.