Глава 2

Тая

– Как хорошо, что Лёва присмотрит за Таечкой! – причитала мама за ужином. – Одну бы я ее ни за что не отпустила жить в большом чужом городе. Там столько опасностей для молодой девушки!

Готовые сорваться слова, что я уже взрослая, я сдержала, потому что это всё равно было бесполезно. Маму не переубедить.

– А кто будет присматривать за Лёвой? – в свою очередь волновалась тетя Надя и, положив мне на руку свою, попросила: – Таюш, ты, пожалуйста, следи, чтобы он ел. Ты точно будешь для себя готовить, а вот он может и забыть. Мужчины, они такие…

– Мам, готовить нам точно будет некогда, но есть и готовая еда, – вклинился Лёва, немного морщась, когда задел за бок краем стула.

Сделав большие глаза, я показала ему, чтобы не палился так очевидно. Внимательные родители обязательно заметят, что что-то не так, и раскроют нас. И тогда пиши пропало! Начнут обсуждать татуировку и решат, что мы бросим учебу и уйдем в большой загул. Они у нас паникеры.

– Звоните каждый день по видеосвязи, – продолжала волноваться мама Лёвы. – Договорились?

– Мам, серьезно, всё будет нормально, мы справимся, – поморщился Лёва, устав от этой навязчивой заботы.

– Они уже взрослые, успокойтесь, курицы-наседки, – осек их дядя Багир. – Они оба присмотрят друг за другом. Так всегда было в детстве, так и сейчас будет. Правда, Лев?

– Конечно, пап, – согласился мой друг детства.

***

– Они нас достанут, – делился он со мной в кухне, куда мы отошли за соком. – Потом еще с проверкой приедут. Вот увидишь.

– Пусть, что нам скрывать? – пожала я плечами.

– Твой бардак, например? – намекнул он.

– Мама к нему привыкла, поверь, она знает, что это никак не связано с моей успеваемостью.

– Твоя привыкла, а моя нет. Сделает неверные выводы. Придется тебе, Булочка, учиться быть не только прилежной ученицей, но и чистюлей.

– Вот это заявление! Ты уже начинаешь строить меня?

– Я не буду ходить среди твоих разбросанных вещей.

– Я не разбрасываю вещи, просто…

– Что «просто»? – приподнял он бровь, сложив руки на груди и глядя на меня как строгий папочка.

– Мы не договаривались, что я буду меняться! Я не для того поеду жить самостоятельной жизнью, чтобы жить как под присмотром родителей! – негодовала я. – Тая, уберись, Тая, будь хорошей девочкой, на такой никакой порядочный мужчина не женится, женщина должна быть хорошей хозяйкой, – передразнивала я маму. – Я хочу свободы!

– Ты не представляешь свободу среди порядка и чистой посуды? – спросил он, не обращая внимания на мою тираду. – В чем твоя беда?

– А твоя? Зачем обязательно жить как в армии? Чистая посуда, всё по полочкам. Это скучно!

– А ты знаешь, что еще с первобытных времен человек воспринимает валяющийся предмет как угрозу своей жизни? Это рождает стресс, Булочка.

– Глядите, какой умник! Стресс рождает то, что надо каждый день прибираться только потому, что кому-то не нравится ходить среди угроз жизни! О, я придумала! – подняла я палец. – Разделим квартиру на зоны. В одной будет стопроцентная чистота…

– А в другой – помойка!

– Я тебя сейчас стукну! Лёва! Еще и Булочкой обзываешься. Я давно уже не Булочка, – разобиделась я. – Называй меня по имени. А то придумаю и тебе прозвище.

– У меня само имя как прозвище, – опять начал он говорить гадости про свое имя, что я очень не любила.

– У тебя классное имя! Не то что мое. Булочка, ну что это такое? Еще бы Пончиком назвали.

– У тебя были милые пухлые щечки, – улыбнулся он, предаваясь воспоминаниям. – А теперь даже пощипать не за что.

– Прости, даже ради твоей любви к щипкам я не верну те килограммы. Брр! – Меня аж передернуло. – Ты не представляешь, каких усилий стоило отказаться от мучного и сладкого. У тебя-то таких проблем нету.

– Это как? – не понял он.

– Не прикидывайся, – легко пихнула я его в каменный пресс кулаком. – Ты хорошо прокачался. Я даже не поняла, как ты превратился из мелкого хлюпика в…

– В кого? И я не был мелким хлюпиком! – вознегодовал он, нависая надо мной. – Так в кого я превратился?

– В самодовольного кретина, вот в кого! – толкнула я его в плечо, отодвигая от холодильника. Не хватало мне только краснеть из-за лучшего друга! Как я вообще могла смутиться? Это ведь Лёва! Мой лучший друг, который знает обо мне больше, чем я сама. В последнее время со мной явно что-то не то.

– Я знаю, что прекрасно выгляжу, девчонки так и липнут, словно пчелы… – самодовольно заявил он, красуясь передо мной.

– Да-да, что им еще делать? Мозгов-то нет, – фыркнула я, доставая сок. – Пойдем, пока мелкий не прибежал, – схватила я его за футболку, тяня обратно в гостиную. Мой младшенький брат Миша, которому было только четыре, любил ходить за мной хвостиком, я, конечно, не возражала, но порой эта его привычка раздражала, так как он мог запросто повторить наш с Лёвой разговор при родителях, что было бы совсем не весело.

– Помнишь, как он рассказал о том, что ты решила перекрасить волосы? – хохотнул друг, дергая меня за длинный светлый локон.

– Эй! Больно же! – возмутилась я.

– Я до сих пор не могу забыть выражение твоего лица, – продолжал он веселиться.

– Думаешь, я не знаю, что это твоих рук дело? – повернувшись к нему, подняла я тему, которую решила замять неделю назад, чтобы не ссориться с ним.

– Понятия не имею, о чем ты, – выпучил глаза этот бессовестный.

– Еще как имеешь! Ты не хотел, чтобы я перекрасилась в черный, вот и науськивал Мишку, чтобы он перед всеми меня сдал! Знал ведь, что папа ни за что не позволит мне такие кардинальные перемены! – насупилась я, снова чувствуя досаду из-за того случая.

– Блин, Булочка, ну какая из тебя брюнетка?! – скривился Лев, правда, поняв свой промах, тут же решил исправиться, делая жалобное лицо, перед которым я почти никогда не могла устоять. – Я имею в виду, что сотни девушек мечтают о твоем цвете волос, а ты хочешь взять и испортить их!

– Это мои волосы! Я могу делать с ними что хочу! – топнула я ногой, недовольная его категоричностью.

– Но ведь мне видеть тебя каждый день! Ты не можешь так травмировать мою психику! Если натуральная блондинка покрасится в черный, ее волосы станут не черного, а зеленого цвета. Я в интернете читал.

– Большей чуши в жизни не слышала, – закатила я глаза, продолжив свой путь в столовую, где предки увлеченно что-то обсуждали.

– Вот давайте у них и спросим! – сказал дядя Багир, заметив нас.

– Что спросите, пап? – поинтересовался Лёва, наивно полагая, что вопрос с моими волосами решен. Я еще покажу ему! Пусть только устроимся в Москве, уж я-то придумаю, чем ему отплатить.

– Мы долго думали и всё же решили купить вам машину, – вздохнула мама, которая ужасно волновалась, когда Лёва возил меня на машине дяди Багира. Мы оба отучились летом в автошколе, но наши мамы были категорически против того, чтобы мы водили, не имея должного опыта. Но как его получить, если нам запрещают водить?! Ох, родители такие родители.

– Нам? Это что же, одну на двоих?! – возмутилась я.

– Скажи спасибо, что вообще покупаем, – осадил меня папа. – В вашем возрасте другие дети могут только мечтать о таком.

– Ну па-а-ап! – заканючила я, не понимая, почему они всё время пытаются нас воспитывать. Для них покупка машины всё равно что обычный поход в супермаркет для других!

– Не папкай мне тут, мы и так волнуемся, не может быть и речи о том, чтобы отпустить вас, дав вам две машины. Так вы, по крайней мере, всё время будете держаться вместе, – вмешалась мама.

– Мы учимся на одном курсе, будем жить в одной квартире, мы и так вместе! – спорила я.

– Вот и отлично. Пожалей своих стариков, нам и так нелегко, – вздохнул папа. – Единственное утешение, что ты будешь с Лёвой.

– Тая, – шепнул мне Лёва, сжав мою руку под столом, чтобы я не спорила, видя, что я набираю побольше воздуха в легкие для начала перебранки. Меня безумно раздражало то, что родители продолжали считать меня ребенком! Даже над моим пятнадцатилетним братом Игнатом они так не тряслись! Вот оно – проклятие единственной девчонки в семье! Все только и делали, что вертелись вокруг меня!

***

Ближе к вечеру я собрала стандартный набор вещей для ночевки у друга, сказала родителям, что буду ночевать у Лёвы, прошла через калитку в соседний дом и ловко взобралась по лестнице на второй этаж, открывая окно и залезая внутрь. Сначала бросила на пол рюкзак, который шмякнулся о ковер, потом отточенным за годы движением перекинула свое тело через подоконник и оказалась в комнате друга, где ночевала с самого детства.

По сравнению с моей эта комната была темной и откровенно мальчишеской, но я любила тут ночевать.

Так уж у нас было заведено. Не сговариваясь мы просто ночевали то на его территории, то на моей. Родители только радовались, видя, как мы дружим, и спокойно позволяли нам перемещаться из дома в дом.

– Булочка, я тебя не ждал, – Лёва, сидящий на крутящемся стуле возле мощного игрового компьютера, обернулся ко мне. На экране бабахали какие-то самолеты. Друг детства стянул наушники, сказав парням, чтобы они продолжали без него.

Вот за что я его любила, так это за то, что он ради меня откладывал любое дело. И не ворчал, что я оторвала его от игры, как всегда делал брат. Этому я, казалось, вечно мешала.

– Опять командная игра? – спросила