Судя по всему, Паук Уэбб либо прижал к стенке всех своих должников, либо раскопал какие-то суперсекретные материалы, чтобы заполучить в свое распоряжение этот зал для встречи, которая должна была состояться через несколько недель. Такое помещение в любой части города вызвало бы уважение, а на такой высоте – и вовсе священный трепет. Зал, с примыкающими к нему кухней и туалетами, был создан для проведения деловых встреч. В центре красовался овальный стол красного дерева, окруженный шестнадцатью креслами; Луиза тоже хотела такой, но он был больше всей ее квартиры. Так что этот стол, как и вид за окном, принадлежал людям состоятельным. Это не должно было влиять на мотивацию Луизы, но все же… Ей с Мином предстояло обеспечивать безопасность какого-то выскочки, для которого сумма вдвое большая их объединенных годовых зарплат была все равно что горсть мелочи в кармане.

«Забудь об этом, – подумала она. – Это не имеет значения».

И, не удержавшись, добавила:

– Не слишком ли пафосно для закулисной встречи?

– А это чтобы любопытные не пялились в окна, – сказал Мин.

– Кстати, а как эти окна моют?

– Наверное, со специального подъемника. Надо бы проверить.

Вот, для начала. Вдобавок надо было уточнить график пребывания, где именно остановится русский гость и какими маршрутами будет следовать. Собрать сведения о водителях и тех, кто обеспечивает банкетное обслуживание. Перечитать материалы, предоставленные Уэббом, и все перепроверить, потому что доверять этому ползучему гаду никто из них не собирался. А еще вызвать бригаду для поиска возможных жучков и кого-нибудь из техподдержки, поставить шумовую заглушку, хотя Луиза и сомневалась, что кто-нибудь смог бы применить тут параболический микрофон – ближайшее высотное здание выглядело настоящим карликом.

Мин коснулся ее плеча:

– Все будет хорошо. Подумаешь, русские олигархи. Выскочки. Понаехали тут, скупают наши футбольные команды. Обычный присмотр, только и всего. Уэбб же сказал.

Луиза все это знала. Но русские олигархи были не самыми популярными людьми на свете, и существовала возможность, что что-то пойдет не так. А под ней смутно поблескивала возможность, что все пройдет хорошо.

Тут Луизу снова кольнула мысль, что это может быть проверка. И еще одна, пострашнее: а вдруг успешное выполнение задания станет обратным билетом лишь для одного из них? Вдруг в Риджентс-Парк позволят вернуться только одному, но не другому? Согласится ли она, если счастливый шанс выпадет ей? А как поступит Мин? Наверное, он согласится. И винить его не за что. Она и сама согласилась бы.

Как бы там ни было, она смахнула его руку с плеча.

– Что?

– Ничего. Мы на работе.

– Ну да. Извини, – сказал Мин. Не обиделся.

Он направился к дверям, ведущим к лифтам, второму залу и лестнице. Луиза двинулась следом, но по пути заглянула на кухню – чистенькую, блестящую, полностью оборудованную, которой ни разу не пользовались. В ней был холодильник ресторанных размеров, пустой. На стене обнадеживающе висел красный огнетушитель, а рядом с ним, в застекленном шкафчике, хранились пожарная кошма и топор. Луиза распахнула дверцы пустых тумбочек, снова их закрыла, вернулась в зал с окнами, за которыми теперь виднелся вертолет «скорой помощи», словно бы зависший над центральным Лондоном, хотя на самом деле его наверняка мотало из стороны в сторону, как разведенного гуляку. Ей снова вспомнились черные лебеди и экстремальные непредсказуемые события со значительными последствиями, носящие их имя. Те самые, что в ретроспективе выглядят предсказуемыми и объяснимыми. Вертолет продолжал висеть над городом, а Луиза отправилась на поиски Мина.

Хо не любил, когда кто-то вторгался в его жизненное пространство. Особенно если этим кем-то был Ривер Картрайт, один из тех, кто игнорировал таких, как Хо, за исключением случаев, когда ему требовалось то, что могли предоставить только такие, как Хо. Например, технологическую компетенцию. Картрайт вообще не имел понятия о компетенции. Или о компетентности. Хо использовал видео с камер наблюдения на вокзале Кингс-Кросс как скринсейвер до тех пор, пока Луиза Гай не заметила вскользь, что Ривер оторвет ему руки, если узнает.

Но сейчас с Картрайтом была Кэтрин Стэндиш, а Хо не то чтобы приязненно относился к Стэндиш, но не мог найти причину, по которой к Стэндиш следует питать неприязнь. А поскольку это выделяло Стэндиш в особую категорию, Хо решил узнать, что им от него надо, прежде чем отвечать, что он занят.

Ривер расчистил уголок свободного стола и присел на него. Кэтрин выдвинула стул и тоже села.

– Как дела, Родди?

Хо недоверчиво прищурился. Она и раньше его так называла.

– Не трогай мои вещи, – сказал он Картрайту.

– Я ничего не трогал.

– Ты только что сдвинул мои вещи на столе. Там все было аккуратно разложено. По порядку. А ты все смешал, и теперь я ничего не найду.

Ривер открыл рот, чтобы возразить по ряду пунктов, но Кэтрин выразительно посмотрела на него.

– Извини, – сказал он.

– Родди, ты не мог бы сделать нам одолжение? – спросила Кэтрин.

– Какое одолжение?

– Из сферы твоих экспертных умений и навыков.

– Если вам нужен широкополосный доступ, – сказал Хо, – то за него надо платить.

– Ну, никто же не обращается к лучшему специалисту по пластической хирургии, чтобы удалить вросший ноготь, – сказала Кэтрин.

– Ага, – сказал Ривер. – И не нанимает архитектора, чтобы вымыть окна в доме.

Хо с подозрением уставился на него.

– И не просит укротителя львов накормить кота, – добавил Ривер.

Кэтрин наградила его укоризненным взглядом.

– Недавно, в кабинете Лэма… – начала она.

– Нет, – оборвал ее Хо.

– Я же не закончила объяснять.

– А и не надо. Вы пришли узнать, чего хотел Лэм, так ведь?

– Ну хоть намекни.

– Он меня убьет. Правда-правда. Я знаю, он убивал людей.

– Это он хочет, чтобы ты так думал, – сказал Ривер.

– По-твоему, он никого не убивал, что ли?

– Нет, по-моему, ему запрещено убивать сотрудников. Ну, по правилам техники безопасности.

– Ага, так я тебе и поверил. И вообще, я не про смертельное убийство. – Хо обернулся к Кэтрин. – Он меня каждый день будет убивать. Ты же знаешь, какой он.

– Он об этом не узнает.

– Узнает. Он всегда обо всем узнаёт.

– Родди… – начал Ривер.

– Не называй меня так.

– Как скажешь. Если помнишь, пару месяцев тому назад мы сделали доброе дело.

– Угу, – недоверчиво кивнул Хо. – И что?

– Потому что действовали согласованно, одной командой.

– Ну, типа того, – признал Хо.

– А значит…

– Только все идеи тогда генерировал я. А вы все больше бегали кругами.

Ривер успешно скрыл свою первую реакцию на это заявление.

– Мы все действовали в меру своих способностей, – сказал он. – Я просто хочу сказать, что тогда Слау-башня сработала отлично. Понимаешь? Мы действовали одной командой, и все сработало.

– Ага, и сейчас мы снова так поступим, – сказал Хо.

– Да, хорошо бы.

– Только сейчас вы не бегаете кругами, а просто сидите. А я опять должен делать за вас всю работу. – Он снова повернулся к Кэтрин. – А потом Лэм узнает и меня убьет.

– В таком случае можешь нам ничего не говорить, – сказал Ривер. – Но мы все равно узнаем и скажем Лэму, что ты нам растрепал. И он тебя убьет.

– Ривер… – начала Кэтрин.

– Я серьезно. Компьютер Лэма не защищен, его пароль знают все.

Компьютерным паролем Лэма было слово «пароль».

– Если бы вы и правда собирались так сделать, то уже сделали бы. И не приставали бы ко мне.

– Честно сказать, мне это только что пришло в голову. – Ривер посмотрел на Кэтрин. – Как называется полная противоположность работы в команде?

– Родди, он этого не сделает, – сказала Кэтрин. – Он пошутил.

– Что-то не похоже, – сказал Хо.

– Пошутил, пошутил. – Она посмотрела на Ривера. – Правда же?

Ривер признал поражение.

– Ага.

– Если не хочешь нам чего-то сказать, то можешь не говорить, – предложила она Хо.

Не самый эффективный метод ведения допроса, подумал Ривер.

Хо пожевал губу и взглянул на свой компьютер. Монитор стоял под таким углом, что Риверу не было видно экрана, но в стеклах очков Хо отражались тонкая паутина линий и зеленые огоньки, мерцавшие на черном фоне. Хо мог взламывать файервол Министерства обороны или играть в «морской бой» сам с собой, но, как бы то ни было, сейчас он размышлял о чем-то другом.

– Ладно, – наконец сказал он.

– Ну вот, – сказал Ривер. – Совсем нетрудно, правда?

– Я не к тебе обращаюсь. Я ей скажу.

– Хо, ну что за фигня! Она же мне сама все скажет, как только ты ей…

– У «нее», между прочим, имя есть, – одернула их Кэтрин.

Ривер и Хо в неожиданном братском порыве недоуменно уставились на нее.

– Ладно, проехали, – сказала она и наставила палец на Ривера. – Выйди за дверь. Без возражений.

Возражения у него были, и он их даже привел. Правда, исключительно в уме.

Он поднялся к себе, по пути заглянув в кабинет Харпера и Гай, но они еще не вернулись. «На встречу», – сказал Харпер, когда Ривер спросил его, куда они собрались, что означало либо встречу, либо то, что они, пользуясь отсутствием Лэма, решили провернуть какие-то свои дела, или чем они там занимались в последнее время: погулять в парке, сходить в кино, перепихнуться в Луизиной машине. Кстати, о парке… А может, они отправились в Риджентс-Парк? От этой мысли Ривер на миг замер. Но лишь на миг. Это вряд ли.

У себя в кабинете он минут на пять вернулся к списку покойников, а потом минут десять смотрел в окно, сквозь обшарпанную позолоту надписи «У. У. Хендерсон, юридические и нотариальные услуги». На остановке через дорогу стояли трое; их всех увез подъехавший автобус. К остановке тут же подошла женщина и стала ждать следующего автобуса. Интересно, подумал Ривер, как бы она отреагировала, если бы знала, что за ней наблюдает сотрудник спецслужб. И что бы она сказала, если бы ей объяснили, что ее работа почти наверняка интереснее, чем его занятие.

Он вернулся к компьютеру, внес в базу данных вымышленное имя, фамилию и дату рождения, немного поразмыслил и удалил.

Кэтрин постучалась в дверь, вошла и спросила:

– Ты занят? Потому что спешки никакой.

– Три ха-ха.

Она села.

– Лэм запросил личное дело из Конторской кадровой базы данных.

– У Хо нет к ней доступа.

– Очень смешно. Старое личное дело, восьмидесятых годов. На осведомителя по имени Дикки Боу.

– Ты шутишь, что ли?

– Нет. Боу – его настоящая фамилия, а родители сдуру назвали сына Ричардом. Я так понимаю, ты о нем не слыхал?

– Погоди, – сказал Ривер.

Он откинулся на спинку стула и вызвал в памяти образ С. Ч. Аббревиатура означала «Старый Черт» – прозвище, придуманное матерью Ривера. Ривер рос под присмотром С. Ч., который всю свою долгую жизнь состоял на службе в Конторе и, выйдя на пенсию, посвящал в ее секреты своего единственного внука. Ривер Картрайт стал шпионом, потому что его дед был шпионом. И не просто был, но шпионом и оставался, несмотря на то что вышел на пенсию. Есть профессии, от которых невозможно избавиться, даже покинув службу. Дэвид Картрайт был легендарным сотрудником Конторы, но, если верить ему, его работа мало чем отличалась от занятий бродячего торговца: меняешь свои убеждения, продаешь секреты, выставляешь на торги свои воспоминания, но шпион всегда остается шпионом, а все остальное – лишь прикрытие, фальшивые личины. Так что приветливый старик в дурацкой панаме, ухаживающий за клумбами в саду, оставался стратегом, который провел Контору сквозь холодную войну, и Ривер рос, усваивая мельчайшие подробности этого курса.

А они были важны. С. Ч. накрепко втолковал это Риверу еще до того, как внуку исполнилось десять. Подробности были важны. Ривер моргнул раз, другой, но так ничего и не вспомнил. Дикки Боу. Дурацкое имя, но Ривер его никогда не слышал.

– Нет, ничего. Извини, – сказал он.

– Он умер на прошлой неделе, – сказала она.

– При подозрительных обстоятельствах?

– В автобусе.

Ривер заложил руки за голову:

– Рассказывай.

– Боу ехал поездом в Вустер, но в Рединге поезд остановили, потому что были какие-то проблемы с семафорами на линии. Пассажиров отправили автобусами в Оксфорд, откуда возобновлялось железнодорожное сообщение. В Оксфорде из автобуса вышли все, кроме Боу. Который умер по пути.

– От естественных причин?

– Патологоанатомическая экспертиза утверждает, что да. К тому же Боу давно уже не числился осведомителем. Так что вряд ли его можно считать кандидатом для устранения, даже если бы он когда-нибудь и совершил что-то важное.

– А по-твоему, ничего важного он не совершал.

– Ну ты же представляешь себе кадровые личные дела. Все секретное оттуда вымарано, и о чем-то хоть сколько-нибудь важном там вообще не упоминается, разве что об элементарных фактах передачи информации. В личном деле Боу все чисто, только под конец мельком говорится о каком-то происшествии в состоянии алкогольного опьянения. Он все больше крысятничал, предлагал сведения в обмен на денежное вознаграждение. По большей части сплетни и слухи. Он тогда работал в ночном клубе, так что много чего слышал.

– Из того, что годилось для шантажа.

– Разумеется.

– Значит, возможно убийство из мести.

– Ох, все это такие давние дела. Да и потом, смерть от естественных причин.

– Тогда почему Лэм этим заинтересовался? – спросил Ривер.

– Понятия не имею. Может, они работали вместе. – Помолчав, она добавила: – В личном деле есть пометка: «Бегунок, ловко орудует на панели». Надеюсь, это означает не совсем то, что можно подумать.

– К счастью, да. Это значит, что он умело вел слежку. Наружное наблюдение.

– Ну вот. Может, Лэм узнал, что Дикки Боу умер, и расчувствовался.

– Кхм. А если серьезно?

– У Боу не было билета, – сказала Кэтрин. – И он не вышел на работу. Интересно, куда он ехал?

– Я впервые услыхал о нем две минуты назад. Вряд ли мои предположения чего-то стоят.

– Да и мои тоже. Но Лэм встрепенулся, а значит, в этом что-то есть.