Друзья и звезды

Прежде всего нужно сказать, что первые вещи Михаила Веллера – "Гонец из Пизы", "Жестокий", конечно же "Легенды Невского проспекта" и пр. – мне очень понравились. Во всяком случае, я прочитал их с большим удовольствием (чего не могу сказать о его последних вещах). И увидев книгу "Друзья и звёзды" мне показалось, что это может быть интересно – острый язык, прекрасный слог Веллера плюс разговоры с интересными людьми.
Справедливости ради замечу, что далеко не все люди, изображённые на обложке, мне так уж интересны, но даже ради нескольких из них я был готов купить и прочитать книжку.
Прочитал. Могу сказать определённо две вещи.
Первая. В этой книге очень много Веллера. Ну, очень много. Мне-то по наивности казалось, что это будет сборник интервью, ну или бесед похожих на то, что делает Владимир Познер. Или делал тот же Владимир Молчанов. Но не тут-то было. Это не про Веллера. Он, вероятно, изначально, полагал себя равноправным участником беседы (ничего не хочу сказать - имел полное на это право), и почти во всех интервью его - Веллера - едва ли не больше, чем его собеседника. А меня, честно говоря, совершенно не интересует его философия, его взгляды на историю, политику и жизнь вообще. И в случаях бесед с действительно интересными мне людьми приходилось тщательно фильтровать Веллера, сосредотачиваясь на ответах его гостей.
И второе. Которое, кстати, может быть связано с первым. Такое ощущение, что Веллеру всякий раз очень хотелось понравиться собеседнику. Вплоть до какого-то заискивания перед ними, до прямой, грубой и откровенной лести. И при этом всегда очень хочется подчеркнуть собственную равнозначность собеседнику, сопричастность всякой обсуждаемой теме. Что, мол, и он, Веллер, тоже там был, знал, говорил, умел и т.п. И это всегда вызывало у меня неприятное удивление.
В общем, книжка мне скорее не понравилась. Хотя реплики интересных мне и уважаемых мною людей я почитал с удовольствием.

«Друзья и звёзды» Михаила Веллера

Сегодня это случилось — я дочитал новую книгу Михаила Веллера. Спешу поделиться впечатлениями.

Книга состоит из двеннадцати частей. Эдакое ассорти-калейдоскоп из бесед с персонами (большими, значительными, масштабными). В совокупности получается эдакий, как говорит сам писатель, — «портрет эпохи».

В самом начале сборника красуется эпиграф:

«На длинном жизненном пути к вершине успеха человек видит мир подобно птице: различая детали, но постигая их связь в открывающемся пейзаже с линии своего полета. Томас Маколей»

Далее список из двеннадцати имён и фамилий.

Я решил, что не буду читать книгу по порядку — лучше делать это произвольно, выбирая персону за персоной самостоятельно. Но первым глаз пал на Василия Павлововича Аксёнова, — Веллер именно с него начинал книгу, делясь воспоминаиями о великом писателе.

Больше всего мне понравился отрывок, где Михаил Иосифович рассказывает, что писал письмо Аксенову (и прилагал два рассказа; Веллера тогда никто не печатал), а Василий Павлович отвечает, что письма не получал, но вот если бы получил, то наверняка бы ответил.

«Мы гуляли с Аксеновым по Великой Китайской стене. Ничего фраза, аж во рту не помещается. Там рядом ещё сотня уродов гуляла.»

Далее мой выбор пал на Бориса Абрамовича Березовского. Я мало что о нём знал, и было любопытно читать интервью, которое, на мой взгляд, Веллер берёт мастерски.

«Я в своей жизни пережил несколько покушений на свою жизнь. Это не значит, что я ничего не боюсь, это значит, что я умею преодолевать страх.»

Если до прочтения этого интервью мне этот персонаж казался каким-то мутным, непонятным и относился я к нему осторожно, то после прочтения это ощущение во мне укрепилось еще сильнее. Борис Абрамович имеет свой взгляд на персону Бориса Ельцина, на политику в общем — оно и понятно, ведь он учавствовал в политических процессах и оказывал сильное влияние на жизнь большого количества людей.
Верить или нет тому, что утверждает Борис Абрамович — не знаю; принял как информацию к размышлению.

Третьим человеком в моём списке стал Михаил Жванецкий. Какое сильное удовольствие я получил от прочтения! Как тонок и мудр Жванецкий! Веллер так и не взял у него интервью.

Помню смотрел как Михаил Михайлович давал интервью Владимиру Познеру. Он сказал: если меня куда-то приглашают, а я говорю, что вы знаете, я пока не могу, как-то не получается, может быть позвоните через две недели и т. д.; дак вот — это значит отказ. Но где мне найти такого тонкого человека, который бы понял, что это отказ? :-)

«— У меня для тебя подарок.
— М. А. Ну? Гм.
— Я не буду брать у тебя интервью. Я передумал. Я обойдусь. Это не обязательно.
— А вот за это — спасибо! Вот это хорошо. Вот это ты меня порадовал.
— Ну тебе же неохота, ты не можешь мне прямо сказать, зачем же я буду тебя мучить.
— Ты знаешь — я начинаю тебя любить! Я просто начинаю серьезнее, и что значит «серьезнее» — ну просто лучше к тебе относиться, в смысле — еще лучше. Нет, я рад, что ты все понимаешь, это очень хорошо.»

Следующим для прочтения я выбрал одного из своих любимых поэтов —
Евгения Александровича Евтушенко. Вот это — клад!

Несколько месяцев назад я слушал это интервью на радио России, в передаче «Поговорим». Тогда оно вышло в двух частях. С удовольствием освежил в памяти те слова и те мысли, которыми делился Евгений Александрович. С радостным удивлением узнал, что к 14 годам он прочитал всю зарубежную и русскую классику. Был и остаётся заядлым книгочеем.

Понравилась мысль, что все политические границы — бессмысленные шрамы, которые создавались путём войн и насилия. Вообще, это интервью — такое большое и глубокое, как и сам Евгений Александрович. Он как газ, который занимает все помещение.

«Да некогда думать о дребедени, блеске или чем там еще, настолько я делаю себя занятым человеком, набиваю свой день до отказа другими делами, нужными, совершенно разными вещами. Я хорошо сплю без снотворного, потому что я всегда отрабатываю весь свой день до конца, — не отрабатываю, а живу этот день до конца, проживаю его, любой!»

«И так себя веду, и так живу. У меня просто нет времени рассуждать о собственной знаменитости. Я знаю, сколько у меня еще работы. Мне нужно, если по-честному, 20 лет прожить еще, чтобы написать и сделать все, что я задумал. Минимум.»

Следующей персоной для ознакомления стал писатель — Дмитрий Быков! Как-то инстинктивно не хочется ставить точку после этой фамилии — восклицательный знак так и просится! Взврывной, яркий, уверенный — именно такой поэт, журналист и прозаик Быков!

«И уже тогда все говорили: вот это идет Быков, он чудовищно талантлив, он может всё и очень быстро!»

Ранее я задавал Быкову вопрос:

«Как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Михаилом Веллером?»

И он отвечал:

«Году в 1992, кажется. Веллер приехал в Москву, привез первое издание «Звягина» и препринт «Легенд Невского проспекта». Он знал от общих знакомых, что я им восхищаюсь со времен «Разбивателя сердец». Принес бутылку виски. Дело было в «Собеседнике». На анонс «У нас тут живой Веллер!!!» сбежалось некоторое количество однокурсников из разных изданий. В кабинете был пневматический пистолет, мы развлекались стрельбой по пустым бутылкам (их в редакции было тогда много), но попадали редко. Веллер взял пистолет и снес всем бутылкам горлышки. Стрелять дальше стало неинтересно. Разговаривали о многом, после чтения стихов перешли на ты, с тех пор дружим. Без дураков, я считаю Веллера большим писателем, а его теорию — совершенно верной, но понятна она становится, только когда сам подойдешь к сходным выводам. И, что редкость для писателя, он идеально надежный человек, ироничный, твердый, сдержанный и щедрый. Рассказ «Бермудские острова» и некоторые другие новеллы таллинского периода мне представляются эталонными, а «Легенды» и «Мишахерезада» — из немногих книг, над которыми я хохотал в голос.»

А в книге «Друзья и звёзды» дополняет свой ответ:

«Тогда у тебя только что вышел «Звягин», и ты приехал в Москву весь такой крутой. Я ждал тебя в редакции и боялся, что вот откроет дверь ногой такой супермен, и непонятно, как с ним говорить.»

Больше всего понравился вот этот кусочек из интервью:

«Если говорить серьезно, то формула «я не люблю Быкова, но ...» меня устраивает больше, чем: «я люблю Быкова, но вот его романы — это фуфло первостатейное». Лучше пусть будет Быков — фуфло, чем его романы. Потому что Быков рано или поздно исчезнет, а вот романы продолжают свое трудное бытие.»

Шестым в моем списке стал Виктор Суворов. Блестящий аналитик, который всю свою сознательную жизнь занимается советской историей. Этот человек написал великую книгу — «Ледокол», которая очень сильно повлияла на отношение миллионов людей к истории Второй Мировой войны и заставила крепко задуматься. Гуляя по книжным магазинам я вижу много книг с критикой на этого писателя — «Анти-Суворов», «Как Суворов предавал ...» и т. д. Книги Виктора Богдановича продаются многомиллиоными тиражами.

В интервью Веллеру он демонстрирует блестящее сознание, быстрый ум и удивительную память.

«Я считаю, что писать языком простым — это очень-очень трудно. «...» И мы с тобой, наверное, понимаем это лучше всех. Для того, чтобы написать простым языком, я не сплю ночами.»

Затем я решил, что буду читать про Михаила Генделева. Совсем недавно я слушал воспоминания Веллера на радио России. Опять-таки, освежил в памяти. Ранее я никогда о нем не слышал — а теперь, благодаря книге и передаче, — заинтересовался. Неординарные и талантливые личности обычно всегда привлекают.

Приятно было узнать, что этот человек собирал крупных писателей, творческих людей у себя дома, устраивал застолья. «Я — человек стола!» — говорил он про себя.

Восьмым человеком, чьё интервью я начал читать был, Сергей Юрский.

Было удивительным узнать как оба (и Веллер и Юрский) любят театр, оба осведомлены и читать их диалог — чертовски приятно.

«Пятьдесят лет я хотел задать вам этот вопрос! Пятьдесят лет!»

Две трети книги были уже позади. Оставалось еще немного. Следующим на очереди был великий фантаст — Борис Стругацкий. В далёкие времена Веллер ходил в литературный кружок, руководил которым Борис Натанович.

«И задали вы по ходу разговора вопрос. Если бы в мире было всего два слова: ДА и НЕТ и нужно было бы выбрать одно. И я сказал, разумеется, — ДА! А вы сказали с мудрой печалью, что в том-то и дело, что — НЕТ!»

Десятым стал Владимир Молчанов — о нем я ранее ничего не знал. С интересом ознакомился с историей его телевизионной карьеры. Больше всего мне понравились две цитаты:

«Рейтинги мы мерили по мешкам писем. Это такие огромные почтовые мешки. Туда килограммов 20 писем влезало. Вот нам приходило по 5 мешков, по 6, по 7, а после того как я сказал впервые слово «презерватив» в эфире программы, мне пришло 8 мешков писем.»

«Мы вошли на 24-й этаж новой гостиницы с видом на старый Таллин. В номере был мини-бар, куда мы сразу же и решили полезть. И первое, что мы увидели, — в мини-баре лежал презерватив за 1 евро. Как трогательно!»

Предпоследним я читал длинное интервью лидера группы «Машина времени» — Андрея Вадимовича Макаревича. Ранее, как и нескольких остальных, я слушал этот диалог по радио. Условно его можно разделить на две части.

В первой обсуждался творческий путь Андрея Вадимовича, а во второй — мир путешествий и приключений. А также история кулинарной передачи «Смак».

«Меня всегда огорчали и несколько раздражали люди, которые, несмотря на свой естественный биологический возраст , страшно пытаются косить под юных.»

«Если акула за 150 лет не изменилась — значит в ней нечего менять, она совершенна.»

«Баба готовит обязательную повседневную еду, и хорошо, если она вкусная. Мужик готовит праздник. Мужик не должен каждый день стоять у плиты. Но когда в доме собираются гости, женщин просят уйти, и хозяин дома будет стоять у мангала и своими руками жарить тебе шашлык.»

«— Удав, это, между прочим, как змея — символ мудрости. И не случайно змея стала символом мудрости у многих народов. С пустого места такие вещи не возникают.
— Безмозглая гадина ползучая.»

«Ну, откровенность за откровенность. Сейчас я тебе раскрою страшную и безобразную тайну. Когда ты пригласил меня в программу, а вернее, я к тебе туда просто напросился, мне очень захотелось, — то готовить ничего такого эксклюзивного я не умел. Мы с тобой где-то сидели, что-то ели, а назавтра у тебя как раз оказалась съемка. И я пришел на съемку, как Остап на шахматный турнир, собираясь играть впервые в жизни, но апломб держать надо.»

И на последок оставалось прочесть интервью Владимира Рудольфовича Соловьева. Его я тоже слышал ранее, по радио.

«И я встретил Володю Канторовича (моего приятеля), который резко похудел. Я спросил: как? Он сказал: по Монтиньяку. Я сказал: не выпендривайся, напиши на бумажке. Она написал на листочке — «Монтиньяк», и на ней я скинул килограммов пятьдесят.»

«При этом они также знают, что я никогда не опущусь до грязи. Я никогда не буду копаться в грязном белье. Вот это не ко мне.»

В самом начале интервью размещена фотография, на которой изображен Соловьев, Жириновский и Хазанов, а внизу есть подпись:

«Ни один человек в России не обладает такой скоростью реакции ума и речи в публичных ситуациях, как первый телеведущий страны Владимир Соловьев». В ходе интервью Веллер подробно расспрашивал телеведущего о событиях его жизни, о том как он зарабатывал, как попал на ТВ и т. д.

________________________________________
Вот так и подошла к концу книга. Но я с удивлением обнаружил, что есть и тринадцатая часть в книге, которая называется — «Даст ист культуриш». Она является заключительным небольшим кусочком книги и одновременно является приложением.

Таким образом, Веллеру удалось собрать в одну книгу воспоминания, диалоги и интервью с личностями, которые широко известны, причастны к Российской культуре и каждый из них по-своему влиял и влияет на общество не только в России, но и зарубежом. Кого-то уже нет в живых (Аксёнов, Гендалев).

Если бы я был на месте писателя, я бы добавил сюда интервью с Евгением Вадимовичем Ройзманом, которого считаю титаном и героем нашего времени. Но мы все на своих местах. Так и должно быть.

P.S. На обложке книги изображены 12 людей.

А на переплёте мы видим глаза писателя.