Бабушка была как простой карандаш, хоть и происходила из высшего сословия. Графит у этого карандаша был очинен нежно и трепетно и мог сломаться при грубом нажатии. Бывало, и ломался, и крошился, но, когда крошку сдувало – оставались картины.
Моя 35/50 рецензий на лонг Большой книги посвящена автобиографическому роману Михаила Тарковского "42-й до востребования", с героиней которого вы (возможно сейчас удивитесь, но это именно так) знакомы. Потому что, мне трудно представить человека, который не знал бы "Зеркала" Тарковского. То есть, могу, но среди читающих этот текст такой человек вряд ли найдется. В премиальных списках нынешнего года Андрей Тарковский представлен даже как-то чересчур обильно, в одной из предыдущих рецензий я перечисляла книги, где он прямо или косвенно появляется, и их было не меньше пяти, а ведь это десятая часть. С ним связано странное искажение коллективного бессознательного: попроси назвать любимых советских режиссеров, назовут Гайдая, Данелию, Рязанова, попроси назвать главного - и назовут его. Непонятного, трудного, выбешивающего и страшно далекого от народа. Самый человечный, самый повернутый к зрителю фильм киногения посвящен маме, которую сыграла Маргарита Терехова и, по большому счету, о ней же эта книга.
С Михаилом Тарковским у меня связана другая аберрация, хотя на сей раз личная. Всякий раз, читая его рассказы о природе. о Сибири о Енисее, я думала себе: "И даже не однофамилец", относя к ряду почвенников: Шукшин, Астафьев, Распутин, Белов, вполне серьезно считала таким сибирским самородком, росшим на заимке в бору. И было удивлением, сродни культурному шоку, узнать, что этот писатель внук Арсения, племянник Андрея и сын Марины (сестры Марины, которую Андрей часто вспоминает в "Мартирологе") Тарковских. А собственный его отец тот самый режиссер Гордон, что снял "Сергея Лазо" с молодым Адомайтисом, над которым я даже плакала девчонкой. Чего проще было пристроиться на теплое место "при культурке", как сплошь и рядом делают наследники творческих династий, но он выбрал свой путь, далекий от сверкающих витрин и банкетных залов - такое народничество, достойное уважения.
Книга о детстве, которое автор называет счастливым, да таким оно и было. Они, второе или третье послевоенное поколение не знали лишений войны, страха, голода, но очень хорошо знали и помнили по рассказам старших, каким было это недавнее время. И они понимали, в какую счастливую пору довелось взрослеть им. О подростковом возрасте, о юности, о выборе своего пути, какие-то воспоминания о деде и Дяде (так, с прописной), и лейтмотивом она - милая бабушка. Суровая и нежная, простая и глубоко интеллигентная. Любящая.
Книга о себе, написанная внуком, о какой мечтала бы всякая женщина. но выпадает такое счастье - да почти никому. Он это сделал.