Я женщин…

 
Я женщин от счастья кутал в цветы,
От горя верёвку искал бестолково,
И в жизни прекрасной, в чём-то суровой,
Всегда называл себя где-то на «ты»…
Слов мне не нужно, глазами скажу,
И ночью сегодняшней мне осторожно
Ответишь, быть может, быть может, возможно,
И в сказочный рай я тебя провожу.
Каждым касанием, вздохом любимым
Буду сегодня неповторимым
И растворюсь я, погибну, умру,
Тебя чтобы знать, тебя лишь одну.
 

Бередят…

 
Бередят душу наши встречи,
И сердце рвётся всё быстрей.
Тобою, жаль, я не замечен
Среди бесчисленных друзей.
Твоей руки мне так хотелось
Тепло почувствовать в своей.
Куда же пряталась вдруг смелость?
И был немого я немей.
И мне не спится белой ночью.
Так часто грезится бульвар,
Где я встречал тебя воочию.
Твой образ в душу мне запал.
 

Вот и всё…

 
Ну вот и всё, почти уж виден край,
Ну поиграй со мною, поиграй,
Скажи, что любишь, что ещё творишь,
Скажи о том, что ты боготворишь.
Ну вот и всё, прости меня, прости,
Меня так должно было занести
Туда, в тот край, где не достать меня,
Любя, быть может, может, не любя.
Но вечный зов в моей душе иссяк,
Я так любил, а умер как босяк,
И строчка эта – эпитафия моя:
О, как я счастлив! Я любил тебя!
 

Ах, качели!

 
Ах, качели вы качели!
Вы летите в небеса.
Вижу дальние я земли,
Вижу ваши я глаза,
Вижу – марево струится,
Ваш я вижу гибкий стан.
Это надо же влюбиться,
Я мальчишка-хулиган.
За косу я вас не дёрну,
Вы на том краю земли,
Но я встречу вас под клёном
И умру я от любви.
Вы в тоске у изголовья —
Лоб холодный и рука,
Истекла душа уж кровью,
Сердце – драны берега.
Ах, качели вы качели!
Виден край чужой земли,
О любви так много пели,
Ну и я пою, прости.
Что-то как-то так томится,
Где найти мне тот исток,
Из которого сочится
Стих, похожий на цветок.
И дарю я вам на память
Песню нежную свою,
В вашем сердце пусть не тает
Льдинка старая.
Люблю!
 

ВДВ

 
Лишь ВДВ наш друг и жизнь,
За парашют, мой друг, держись,
Земля и небо!
В земной ненужной толчее
Хочу я в небо, тошно мне.
Земля и небо!
Ведь только в небе я дышу,
На жизнь земную я гляжу.
Земля и небо!
Берет, как небо, голубой,
И я лечу, и я с тобой.
Земля и небо!
Сильней с тобою во сто крат,
И ты мне брат, и я твой брат.
Земля и небо!
Я сердце в небе растворю,
А на Земле я полюблю.
Земля и небо!
И сын вдруг спросит у меня,
Как прыгал я, как дрался я?
Земля и небо!
Ты будь, сыночек, мужиком
И береги родной свой дом.
Земля и небо!
 

Именины

 
Встречайте праздник, вы царица!
И мужикам давно не спится,
Мечтают к ручке подойти,
Подарки вам преподнести.
И каждый ловит ваши речи,
И заповедной ждёт он встречи,
Но, натыкаясь на ваш ум,
Тяжёл становится от дум.
Шутов достаточно у трона,
Вот вы сидите, как матрона,
И слово каждое на бис.
А главный шут уже раскис:
Не от вина так пьян ваш главный,
А взгляд соловый, очень странный
От блеска вашей красоты,
И от мечты, да, от мечты.
 

Лапочка

 
Ты лапочка, ты кисонька
Любимая моя,
И пусть давно я лысенький,
Люблю, люблю тебя.
Я скромненький, я нежненький,
Любимая моя,
Люблю тебя небрежненько
И стискиваю я,
Порхаю я, как облачко,
Любимая моя,
Ох, ты моя закромочка,
Целуй, целуй меня.
 

Астрал

 
Я из тела душою ушёл,
Подустала душа, подустала.
Что я в жизни своей не нашёл,
А ведь сделано было немало.
Может быть, отдохну в небесах
И вернусь в своё грешное тело,
У души вроде свой адресат,
Но боюсь я её, неумелой.
Вдруг заблудится где-то средь лун,
С серебристым лучом заиграет,
И решит, что не нужен ей лгун,
У которого сердце страдает.
Я из тела душою ушёл,
Подустала душа, подустала,
Понадеялась, что хорошо,
Было сделано мною немало.
И терзается сердце моё,
В голове так полно тараканов.
Это родное, это своё,
Возвращайся, душа, без обмана.
 

Тихо тиной…

 
Тихо тиной затянет меня,
Ни рубля, ни любви, я в забвении.
Чем останется книга моя?
Игрушкою в самомнении.
Тихо в доме, пишу я стихи,
Через душу продёрнул я строчки.
Где-то запах гниенья трухи,
Но не рано ли ставить мне точки.
 

Целовальник

 
Целовальник, целовальник —
Я вино вам наливал
И не был я безобразник,
Денег я у вас не брал.
Не просил души и тела,
Хоть и сразу полюбил,
Трезвый я, я был несмелый,
Но ещё я раз налил.
Сквозь бокал меня смотрели,
Что-то видели вы там.
Я спросил: "Вы б не хотели
Жизнь прожить без всяких драм?"
Тихо мне вы улыбнулись,
И в глазах был интерес,
Видно, с кем-то разминулись,
А в вине топили стресс.
Понял я, не потеряли,
Что-то вы приобрели.
Быть бы вам моею кралей,
Бог дорожку постелил.
Где-то там, в дали далёкой,
Вам нальют на посошок,
Вечно милой, одинокой.
Мне б признаться, я не смог.
 

Нине

 
Дарит город ночь бессрочно,
Этой ночью буду нежным,
Давно была ты непорочна,
И мир казался мне безбрежным.
Как полюбил так слепо я
И неземного счастья ждал,
Но где струна ответная,
Тогда я вряд ли понимал.
А сердце бьётся так в груди,
И в пустоту не вправе я
Бросать все возгласы любви,
Я ждал тебя, любимая.
Очаг лелеял и смешил,
Горчил немного, коль беда.
Я к очагу, как мог, спешил,
Согреться хочется всегда.
Вдвоём всю жизнь, вдвоём с тобой,
И бога между не стояло.
Ты говорила мне «родной»,
И это было так немало.
Изыди, чёрт, одна любовь
И Ангел здесь, любви начало.
Любовь моя, пусть вновь и вновь,
Как у последнего причала,
Пусть не пройдёт, нам не вернуть
Ни истину и ни начала:
В любом вине сырая глубь,
Мне важно то, что ты прощала.
 

Настенька

 
Осень порыжела, Настеньки не видно,
Мне ж похорошело, стало мне обидно.
Листья опадают даже на фиг с фига,
А душа страдает и дружочек книга.
Про любовь читаю, чистая такая,
Я такой не знаю, у меня простая:
Настеньку увидел, мило сердцу стало,
Настенька не в книге, лишь бы не пропала.
Месяц за окошком рожками играет,
Вешалку немножко мне напоминает,
Пиджачок повешу, кепочку свою,
В зеркале как леший, а туда ж – люблю.
 

Прости мне, Господи!

 
Припухлость губ твоих солёность,
Опустошённая влюблённость,
И тело негою томится,
Душа в нирване. Утопиться
я так хочу в твоей любви,
И мысли сами не свои
Плывут куда-то в облака,
Прекрасно как. Издалека
Идёшь ко мне совсем нагая,
И я, стихи свои слагая,
Сомлел совсем. Опустошён.
Прости мне Господи, влюблён.
 

Стакан

 
Опять забрался я в стакан,
На что почувствовал обиду?
Сам на себя, да чтоб я сгинул?
Какой завёлся таракан?
Как просто всё, мой эгоизм
Ушёл в предельное воззренье,
Лишь оттого мне нет везенья.
В любви к себе я так завис,
Не допишу, как всё так рвано,
И смысл в сей жизни не постиг,
Хоть жизнь не раз дарила миг,
А я, подранком, жизнь подранком.
 

Жаль

 
Хотел я спрятать жаль свою,
Сказать кому-нибудь «люблю»,
Но, видно, жаль твоя сильней,
Досталось всё тебе больней.
Не мне судить на склоне лет,
Уже в тоннеле виден свет,
И скоро с призрачных высот
Скажу тебе, что был и вот,
Теперь спокойно мне в любви —
Как хочешь это назови —
Но я в своей душе и Там
Тебя оставлю, верь слезам,
Что по лицу текут сейчас,
Хотя я плакал, и не раз,
Горшей всего сегодня мне,
И звёздам горько, и луне.
Любая женщина – сединка в волосах,
Но подари мне, Господи, волнение!
 

Алые паруса

 
Вот уж у вас догорает закат,
А в Ленинграде им дразнят ребят.
Белые ночи, белый танец, залив
И сумасшедший прекрасный мотив.
Играет гитара сама не своя,
Слушают песню все вместе друзья,
И это останется в жизни у них —
Песня навечно, а вдруг на двоих.
Парус, алея, плывёт в небесах.
У каждого паруса свой адресат.
Я засмотрелся – который повыше,
К звёздам стремился, и я его слышал.
Он звал, трепетал и аккордом он звал,
И я окунулся в тот парус ночной.
Какой настоящий тогда был герой.
Годы ушли как нельзя бестолково,
С парусом хочется встретиться снова.
Колышется пусть он на невском ветру,
А в ладошки свои я чуть соберу
Минуточек детства, секунду любви,
Чтоб парус мой алый меня сохранил.
 

О, как же мало!

 
Любил я вас!
О, как же мало!
Мне б про запас,
Ведь жизнь украла.
Я, может быть,
Увижусь с вами.
И стоит жить
За облаками.
Порывом стих
Бросаю в осень,
Ваш грустен Мих
Никитич, очень.
Томится дух,
Платочком влагу
Стираю вдруг.
А слёзы алы.
Любить бы вас!
Уже немало!
Не про запас
И не устало.
 

Шалунья

 
Этой ночью ты, шалунья,
Дай щепоточку любви.
Что же ты такая лгунья?!
Ну, прошу я, пошали.
И рабом твоим я стану,
Ножки буду целовать,
На руках носить кохану,
Вот, клянусь, хохлом мне стать.
Ты такая незалежна,
Просто бесишь ты меня,
Я с тобою буду нежным,
Весь свой век тебя любя.
Пошали же этой ночью,
Отвори ты двери мне,
Одари щепоткой срочно,
Ведь люблю, горю в огне!
 

Изумрудинка

Причастие

 
Причастился я у вашего ручья
И теперь уже ну вроде как не я.
Вот сподобилось водички мне попить,
Так зачем же человеку так любить.
Убиваться, трепыхаться от любви,
Волосёнки рвать, мои вы не мои.
Это праздник день проказника Купалы,
Никогда ещё так в жизни не макало,
Окунало прямо в звёзды головой,
Я догнал тебя, сегодня я не свой,
Задыхаюсь я от запаха земли,
Этой ночью слышишь эхо – по-зо-ви-и!
 

Твой аромат

 
Твой аромат приснился мне сегодня,
Зарылся где-то, сам я не пойму,
Веди меня по телу посвободней,
Уже поймал я гибкую кайму.
И, путаясь овально и безбрежно,
Хочу найти, ещё не зная сам,
Тот уголок, в котором не был нежным,
И волю дать губам своим, усам.
 

Переполнился сосуд

 
Переполнился сосуд,
Льётся через край.
Где твои ладошки,
Пей же, отпивай.
Струйкой стекают
Мысли о тебе,
Как капель весенняя,
Ты в моей судьбе.
Никуда не спрятаться,
Не уйти от снов.
На пределе сердце
Будоражит кровь.
Две луны до встречи,
Тайны ипостась,
Продаю я душу
Лишь Любви во власть.
 

Снова в путь

 
Я снова в путь в своих мечтах
Искать тебя, в душе лелея.
Ведь дело вовсе не в годах,
И уж не в том, что я седею.
Мне просто хочется тепла
Дать самому ещё кому-то,
Не всё повымела метла,
Не всё во мне выковырнуто.
Открыты сердце и душа,
И жизнь моя в своём полёте,
Не торопясь и не спеша,
Ещё не в штопоре, на взлёте.
Найдись, откликнись, будь моей,
Зажжём последний наш очаг,
Вдвоём идти всегда теплей,
Тепло в устах, тепло в очах.
Не повторимся неумело,
Жизнь научила нас любить.
Я снова в путь ещё не смело,
Не важно сколько лет мне жить.