Рубль ты мой пропащий

До чего же все-таки хитро устроена наша память. Вот застрянет занозой какой-нибудь пустяк, о котором не то что забыть пора, – о нем и помнить-то не следует. И вдруг через много лет этот мелкий эпизод наполняется новым смыслом, и тогда становится ясно, почему он не забывался.

Однажды я занял сослуживцу рубль до зарплаты. Всего один рубль, хотя тогда, в середине семидесятых, это были какие-никакие деньги. Прошло уже несколько зарплат, но рубль ко мне не возвращался. Я не напоминал, стеснялся, боялся, что это неприлично, при этом злился, поскольку невозвращенный долг считал небрежным отношением к заимодавцу, то есть ко мне.

Но выяснилось иное. Не вернув вовремя треклятый рубль, сослуживец решил, что отдавать его с большим опозданием неловко, теряешь лицо. А он, равно как и я, этого не хотел. Вот и тянул время, надеясь, что я забуду о долге, и тоже нервничал. В конце концов, не выдержал, сознался, и покаянно возвращенный рубль мы немедленно отоварили в винном отделе ближайшего гастронома.

Этой истории, повторяю, лет сорок, а вот сюжет годичной давности. Добрый знакомый, человек небедный, занял у меня гораздо более крупные деньги. И четко обозначил срок возврата – через месяц.

Прошло четыре месяца – ку-ку. Надеяться, что я забыл, было бы наивно, – не та сумма. Ну, сказал бы: извини, старик, кое-что не срослось, потерпишь еще недельку? Да с дорогой душой! Но нет, молчит, и я, понятное дело, начинаю подозревать, что он меня в грош не ставит. В итоге излил свою грусть нашему общему приятелю, а тот предложил: «Позвони ему, скажи, что я перекупаю долг, верну тебе всю сумму, а его поставлю на проценты». Сделал я это с восторгом и уже на другой день получил деньги от должника. Правда, мелкими и мятыми купюрами, без извинений за задержку и к тому же, вообразите себе, с обидой! Он посчитал, что я веду себя неприлично.

Что ни говорите, денежные сюжеты могут многое порассказать о приличиях. Но не они одни. Не попадали ли вы в такие примерно обстоятельства? Знакомый напоминает вам, что через месяц у него день рождения и, разумеется, он ждет вас в гости; вы заранее покупаете подарок и сочиняете тост; но наступает срок – и никто вас никуда не зовет. Либо приятель просит вас разузнать нужные ему сведения, вы выполняете просьбу, а он говорит, что вопрос уже отпал, «так что не парься».

Само собой, такие истории существовали до нас, при нас и будут после. Вот только сдается мне, что небрежное обращение с другими стало совсем легким делом. Безнаказанным и взаимным. Будто и обидчики, и обиженные сговорились «не париться». Как вы поступаете со мной, так и я поступаю с вами, ничего личного, все квиты.

Тогда понятно, почему в словаре актуальной лексики начала 21-го века отдельные толкования есть у слов «прикол», «приколоть», «приколоться», «прикалываться», «прикольно», «приколист», а предполагаемые далее по алфавиту слова «приличие» и «приличный» попросту отсутствуют.

А говорят, то, чему нет названия, со временем вообще перестает существовать.

Сделайте милость, заплатите штраф

Помните, группа «Секрет» пела: «Мой приятель – беспечный ездок»? У меня есть точно такой приятель. Он ведет серьезный бизнес и постоянно колесит по Европе, причем колесит за рулем взятых напрокат мощных автомобилей. В молодые годы был стритрейсером и гонял по ночному городу, сейчас остепенился, но все равно любит иногда «газ до отказа, а там поглядим».

Вот и минувшим летом он накрутил солидный километраж, и осенью в его офис в Лозанне пришло письмо из дорожной полиции.

Оно было составлено в таком примерно стиле. Многоуважаемый господин Парамонов, просим извинить за беспокойство, но мы рассчитываем, что вы окажете любезность и предоставите нам важную информацию. Из видеозаписи камеры наружного наблюдения следует, что такого-то числа в такое-то время в таком-то городе двигался автомобиль марки «Бентли Континенталь GT». Максимально допустимая скорость движения в населенных пунктах – 50 километров в час, однако указанная машина ехала со скоростью 170 километров в час, что является нарушением закона.

По номерам автомобиля было определено, что он принадлежит прокатной компании, которая, в свою очередь, сообщила нам, что предоставила его на правах аренды гражданину Российской Федерации Парамонову. Будем чрезвычайно признательны, если вы сообщите, кто находился за рулем данного автомобиля. С сердечным приветом, офицер дорожной полиции.

Мой приятель ценит деликатное обхождение, и он решил тут же ответить. Но как отмазаться от наказания – написать, что дал попользоваться машиной Клинтону из Вашингтона или Рабиновичу из Хайфы? Швейцарский советник Парамонова сказал, что раньше все так и делали, но теперь эти финты не проходят, – цепкая полиция затребует адреса Клинтона и Рабиновича, и дело может кончиться неприятностями. Лучше написать правду.

В полицию отправили признательное письмо, украсив его изысканной концовкой типа «примите уверения в совершеннейшем к вам почтении».

Были несказанно рады получить ваше сообщение, отозвался галантный гаишник, просим уведомить, готовы ли вы оплатить штраф в размере 220 евро. Естественно, сердечный привет.

С огромным удовольствием, радостно ответил Парамонов, буду счастлив пополнить бюджет дорожной полиции. Примите и проч.

Как это мило с вашей стороны, аж взвизгнуло письмо офицера. Не сочтите за труд переслать на наш счет – далее шли реквизиты, а вот сразу после них начиналась жесть. Одновременно информируем вас, господин Парамонов, что в случае неуплаты штрафа… Из текста на полстраницы следовало, что на основании таких-то законов, уложений, нормативов, актов и поправок неплательщика ожидают все виды истязаний: судебное преследование, арест счетов и имущества, запрет на въезд в страны Европейского союза и розыск через Интерпол. Парамонов примерил санкции на себя – внутри стало холодно.

Штрафные деньги ушли уже через пятнадцать минут, а на другой день с утра нервный мой приятель усадил советника выяснять, достигли ли они адресата. «Дошли, – сказал тот, дозвонившись в полицию. – А еще вам просили сказать, что, если будете подвергать риску мирных швейцарских граждан, они вам голову оторвут».

– И сердечный привет, наверное, не передали, – догадался беспечный ездок.

Недодали

Не знаю, зафиксировали ли обществоведы новый социальный тип личности, но мне он представляется вполне отчетливо: молодой человек, от двадцати до тридцати лет, неплохо воспитан и образован, особая примета – в глазах ясно читается слово: «недодали».

Речь идет не о сироте или инвалиде, которых действительно обделила судьба. Наши герои выросли в достатке, окруженные родительской заботой. Их, если приглядеться, вокруг немало, и у моих друзей есть такие дети. Приведу вам краткую исповедь старинного товарища, пытающегося проникнуть в мозг своего двадцатипятилетнего сына.

– Если правда то, что ребенок поддается воспитанию лишь до пяти лет, то весь воспитательный процесс я профукал. Пока мой сын подрастал, я вкалывал на износ; уходил, когда он еще спал, возвращался, когда уже спал. Зато к его поступлению в школу у нас уже была своя квартира, вскоре и машина с дачей появились, так что по тем временам жили недурно. Да и по нынешним неплохо живем. Но неплохо – это, оказывается, нехорошо.

Чего же парню не хватает? Закончил спецшколу с двумя языками; правда, определить его в институт международных отношений мне было не по силам, выбрали вуз менее престижный, но достойный. К двадцатилетию купили небольшую двухкомнатную квартирку, метро «Речной вокзал». Подарили машину, новый «Пежо». После института устроили на работу, зарплата восемьдесят тысяч, для начала неплохо. Да, я не олигарх, нет у меня своего бизнеса, чтобы наследника на него посадить, но ведь начинал вообще с нуля. Как-то пытался сыну это объяснить, он говорит: «Папа, я все понимаю», а по глазам вижу – наплевать ему. Недодали. Потому что у ровесников квартиры на Бульварном кольце, и «мерсы», и в клубе «Сохо» зависают каждый день.

Отматываю назад свою жизнь и думаю: где ошибка? Хотел дать сыну все необходимое, чтобы не терял, подобно мне и многим другим, полжизни на обустройство, а развивался как личность, как профессионал, создавал себе успешную судьбу. Наверное, надо было действовать иначе: пусть бы в институт сам поступал, и жил бы в общежитии, и ездил бы на метро. И от армии не надо было его отмазывать. Хотя, если бы с ним там что-нибудь случилось, – век бы себя казнил.

А сейчас что-то менять поздно, уже ведь взрослый мужик. Ну, хорошо, мало тебе, – преумножай, кто против? Так ведь нет, на все есть отговорки: в кризис карьеру не сделаешь, москвичи никому не нужны, берут понаехавших, которые за копейки готовы впахивать, для бизнеса стартового капитала нет. В общем, недодали.

…Такая вот повесть моего товарища. Не собираюсь выводить из нее мораль, соизмерять родительскую обиду на неблагодарность заевшихся отпрысков с обидой детей, у которых перед носом маячат сверстники, явившиеся на свет с золотой ложкой во рту. Пожалуй, лучшее, что могут сделать родители, – понять, что их дети просто иные, с ними никогда не будет понимания, но надо как-то с этим жить.

Добрый доктор, но спешит

Людей торопящихся я понимаю и не осуждаю, сам такой. Людям неспешным завидую. Теми же, кто умеет сочетать эти качества, восхищаюсь. Так восхищался я в детстве своим участковым врачом, даже фамилию помню – Сергеев. Много раз наблюдал, как он несется на вызов, размахивая старым чемоданчиком, но перед входной дверью в момент становится самим спокойствием. Он все делал медленно: раздевался в прихожей, мыл руки, осматривал и расспрашивал больного, писал рецепты. Он вносил покой в дом и в душу пациента. Но когда, попрощавшись, слышал за собой щелчок дверного замка, с места в карьер устремлялся по следующему адресу.

Последний раз я вспомнил Сергеева недавно. Жизнь привела меня в солидный медицинский центр. Доктор беседовал со мной вроде бы обстоятельно, но все же чувствовалось, что он куда-то спешит. Раздался телефонный звонок, и он тут же ушел, попросив подождать. На его столе осталась открытая история болезни, и мой блуждающий взгляд непроизвольно просканировал хорошо знакомую фамилию. Это была медицинская карта очень известного в Москве человека, и в ней было отчетливо написано (грешен, прочитал), что у него обнаружен рак и что он дал согласие на операцию. Тут вернулся доктор, сел за стол, так и не закрыв историю болезни. Он даже не понял, что выдал врачебную тайну. Впрочем, он ведь торопился.

А вскоре после этого старинный товарищ, который лежал в авторитетной клинике на дежурном обследовании, рассказал милую историю. К нему пришел профессор-уролог и бегло изложил, что показатель анализа крови на ПСА повышен, поэтому рекомендована биопсия. Мой приятель, будучи пациентом образованным, сразу ухватил суть: обнаружена вероятность рака предстательной железы и для более точного диагноза врач предлагает «отщипнуть» и исследовать кусочки ткани простаты. А это весьма неприятная, болезненная процедура, которая еще не известно что покажет. Успокоив поникшего пациента сообщением, что рак предстательной железы сегодня очень распространен, профессор откланялся. У него было еще много дел.