Глава 4
Саша. Явление шейха дачникам

Белоснежный красавец-жеребец мчался по зеленому полю с желтевшими своими шляпками высокими подсолнухами, и за ним, как за моторной лодкой, по обе стороны расходились своеобразные волны. На нем в дамском седле и в амазонке с широкополой шляпой, увенчанной страусовыми перьями, сидела Маруся и казалась абсолютно счастливой.

– Вот уж не думал, что ты умеешь верхом боком ездить! – прокричал я ей.

В ответ она мне улыбнулась и вдруг заорала так, что я чуть не оглох.

Подскочив на кровати, я сначала не понял, что происходит, а потом до меня дошло, что это был просто сон. Жены рядом не было – наверное, ушла завтрак готовить, и я собрался было снова лечь, как Марусин крик повторился. На этот раз это был явно не сон, и я, испугавшись за нее, быстро выбежал на веранду, где ее не оказалось, и оттуда в сад. Жена стояла на крыльце и вопила как резаная. «Значит, это и в первый раз кричала она, и это мне вовсе не приснилось, – понял я. – Просто она замолчала, чтобы воздуха в грудь набрать».

– Ты чего? – спросил я, бросаясь к ней.

Бледная как мел Маруся замолчала, но тут же начала усиленно икать от испуга и смогла только рукой показать мне в сторону кустов смородины, которые подозрительно шевелились.

– Там кто-то есть? – догадавшись, спросил я, и она покивала. – Ну, ребята! – угрожающе сказал я. – Кажется, вы нашли приключение на собственные задницы!

Взяв стоявший на веранде топор, я направился к кустам, но совсем близко на всякий случай подходить не стал и потребовал:

– А ну, выходите!

Кусты снова зашевелились, и в этот раз я разглядел через ветки жгуче-черные глаза.

– Мужик! Выходи по-хорошему! – приказал я и многозначительно помахал топором.

– Я не есть мужик! – раздался оттуда негромкий возмущенный мужской голос с непонятным пока акцентом.

– Еще не лучше! – возмутился я. – Ты что же, псих, себя женщиной считаешь?

– Я не есть женщина! – уже громче и даже гневно ответил мне невидимый пока собеседник.

– Все ясно! Ты или гуманоид, или инопланетянин! – согласился я, решив, что нечего спорить с сумасшедшим. – Но все равно лучше выйди сам, а то я сейчас тебя достану, и, поверь мне, это будет очень резко отличаться от теплых материнских объятий! Ну! – прикрикнул я.

Кусты зашевелились, и оттуда вылезло нечто настолько невообразимое, что я в полной мере понял значение слова «шок». Представшая моему взору картина была настолько нереальной, что я и сам засомневался в целостности своего рассудка, и у меня появилось отчетливое желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это мне не кажется. Но тут я посмотрел вокруг, увидел привычную мирную картину и решил, что еще не спятил. Немного успокоившись, я перевел глаза на незваного гостя, чтобы рассмотреть его получше.

Передо мной стоял жгучий брюнет лет сорока пяти яркой восточной внешности, с небольшой и очень холеной бородкой, в которой уже серебрилась седина, его большие миндалевидные глаза, обрамленные такими длинными ресницами, что любая женщина обзавидовалась бы, смотрели на меня настороженно и даже с некоторым испугом, но не это главное. Босой мужчина был одет в такое рванье, что на него даже смотреть было противно, не говоря уж о том, чтобы дотронуться до него, а его голову венчало некое подобие «арафатки», сделанной из какой-то грязной тряпки и куска веревки.

– Ну, мужик, ты и учудил! – усмехнулся я, когда немного отошел от шока и привык к его живописному виду. – Больничную пижаму ты, значит, снял и, чтобы не ходить голым, совершил разбойное нападение на огородное пугало.

– Я не есть мужик! – снова возмущенно воскликнул незнакомец.

– Да-а-а! – протянул я. – И кто же ты? Наполеон Бонапарт? Бисмарк? Или кем ты там еще себя считаешь?

– Я есть шейх! – гордо заявил он и, расправив плечи, выпрямился.

Зрелище было настолько комичным, что я не выдержал и расхохотался, а отсмеявшись, сказал:

– Диагноз ясен! Раз ты человек восточный, то ты, естественно, шейх, а вот будь ты русским, наверняка возомнил бы себя императором Петром Первым! Ну что ж, в каждом сумасшедшем доме сходят с ума по-своему! Только скажи мне, шейх, чего же это тебе в «дурке» не сиделось? На волю потянуло?

– Что есть «дурка»? – недоуменно спросил он и, видимо, поняв, что немедленно бить я его не собираюсь, даже вскинул голову, чтобы придать себе величественный вид.

– Тот психоневрологический диспансер в Боровске, откуда ты с другом сбежал, – ласково объяснил я. – Кстати, где твой товарищ? И на какое имя он отзывается? Гамлет, принц Датский, или он себе что-то еще покруче придумал?

– Я не понимать! – решительно заявил он в ответ и начал говорить на совершенно ужасном, но все-таки понятном русском языке: – Я есть шейх! Я есть наследник правитель один из самый богатый Эмират! Мой папа, – почему-то на французский манер, то есть с ударением на последнем слоге, сказал он, – есть владелец пятьдесят семь нефтяная скважина! Я иметь золотой «Роллс-Ройс»! Я иметь гарем: четыре жена, как позволять Мухаммед, и двенадцать наложница!

– Верю! – изо всех сил стараясь казаться спокойным, покивал я. – Твое благосостояние настолько заметно, что просто сразу же бросается в глаза! Особенно впечатляет изысканность твоего туалета! Парижские кутюрье от зависти поумирают, едва взглянув на него.

– Never mind! – оскорбленно поджав губы, незнакомец небрежно показал на свою одежду, и я, вспомнив свой сначала школьный, а потом институтский английский, понял, что он просит не придавать значения его внешнему виду. – Это есть несчастье! Мне нужен помощь! Если вы помочь я попасть дипломатический представительство одна страна в Москва, вы будет иметь очень щедрый подарок!

– Слушай, шейх! – поморщился я. – Давай ты не будешь морочить мне голову! Считай себя кем хочешь! Я не возражаю! Только я для начала позвоню кое-куда, и сюда приедут люди, которые очень хотят с тобой встретиться! Вот им-то ты и будешь вешать лапшу на уши сколько душе угодно, и они тебя с радостью выслушают, а сейчас…

Тут вмешалась моя жена, которая, оказывается, осмелев и решив, что этот псих совсем не буйный, подошла к нам и все слышала.

– Как же ваше высочество тут оказалось? – с сочувствием поинтересовалась она из-за моего плеча, и я увидел в ее глазах откровенную жалость к несчастному сумасшедшему.

– О, мадам! Я должен просить pardon свой вид! – галантно сказал псих. – Я пугать вы!

– Ничего! Я уже успокоилась, – заверила она его, выходя вперед.

– Позвольте представить я! – благодарно глядя на Марусю, сказал псих и начал перечислять: – Камаль ибн Гасан…

Его имя оказалось таким длинным, что его конец терялся в далеком далеке, и я даже заскучал, а вот жена терпеливо дослушала все до конца.

– Но вы, мадам, звать я просто Камаль!

Он шагнул вперед и протянул ей руку, надеясь, что она сейчас подаст ему свою, чтобы он мог, наверное, ее поцеловать, причем в этой его руке было что-то очень странное, но я не смог понять, что именно. И тут…

Тут со стороны участка Афонина грянул выстрел! Видимо, наш бдительный сосед счел это движение проявлением агрессии и решил посильно поучаствовать в поимке психа. К стыду бывшего вояки, эффект оказался нулевой.

От неожиданности Камаль подпрыгнул на месте, потом в воздухе его ноги, словно разминаясь, сделали несколько бегущих движений – лично я видел подобное раньше только в мультфильмах и был твердо убежден, что в реальной жизни подобное невозможно, а потом, опустившись на землю, он со скоростью молодого и призового жеребца бросился в противоположную от Афонина сторону, то есть к забору, разделявшему наш и богдановский участки. Перемахивая через забор, он, естественно, задел натянутую проволоку, и тут началось такое, что мама не горюй! Сигнализация верещала громче, чем стадо свиней, которое решили одномоментно заколоть, и уши мгновенно заложило. Плюс к этому ошалевшие в первую минуту от этого рева собаки, водившиеся в нашем кооперативе во множестве, быстро пришли в себя и залились истошным лаем. Одним словом, это было светопреставление по полной программе, случившееся в одном отдельно взятом поселке!

– Ну, сейчас начнется! – стараясь перекричать этот вой, проорал я жене, и она согласно кивнула.

Глава 5
Маша. Погоня в горячей крови

«Еще бы не началось! – подумала я, помотав головой, чтобы прийти в себя, и бросаясь к забору, чтобы посмотреть, что там с Камалем – мне было его искренне жаль. – Сначала я перебудила весь поселок своими воплями, потом Куркуль жахнул солью из своей двустволки, а теперь еще и эта сигнализация воет как резаная! Тут кто хочешь с ума сойдет!»

Явно собираясь оправдать мои ожидания, все население нашего поселка высыпало из своих домов на улицу, и послышались самые разнообразные возгласы и предположения.

– Это сигнал воздушной тревоги! – надрывалась какая-то женщина. – Я знаю! Она именно так звучит! Скорее все в погреба! Сейчас бомбить начнут!

– Какая бомбежка! – орали другие. – Это на наш поселок валятся обломки международной космической станции!

– Что-то долго они до нас добирались! – издевательски возражали третьи. – Это землетрясение началось!

– Да-да! – ехидно соглашались четвертые. – В ближнем Подмосковье это самое обычное дело!

Одним словом, каждый словно нарочно стремился внести в охватившую людей панику свою лепту, чтобы еще больше запутать дело, а сирена тем временем продолжала надрываться под аккомпанемент собачьего лая.

Оказавшийся же на участке Богданова Камаль, бодро обежав его, выяснил, что наружный забор гораздо выше того, который он только что перемахнул, и он загнал себя в своеобразную мышеловку. У него был только один выход – бежать обратно на наш участок, и он им воспользовался. Снова взяв это препятствие, он вихрем пронесся по моим грядкам, причем попытка Сашки поймать его не увенчалась успехом, и в качестве сомнительного приза в руках у мужа оказался только оторванный от пиджака рукав, который Сашка брезгливо отбросил. А Камаль, не теряя времени даром, уже был на участке не успевшего перезарядить свое ружье Куркуля, и его присутствие там было озвучено мелодичным звоном разбитого стекла, истошным лаем Заразы и матерными тирадами ее хозяина. Потом, судя по звукам, беглец переместился к кому-то еще.

– Да успокойтесь вы! – проорал Куркуль во весть свой командный голос. – Это просто один из сбежавших психов! Надо его поймать, пока он никого не убил!

– Да-а-а! Ты его будешь ловить, а он тебя и пришибет! – с опаской крикнул какой-то мужчина.

– И ведь, самое главное, ему за это ничего не будет! – поддержал его другой.

– Вот он! – донесся до нас истошный крик какого-то мужчины чуть ли не с другого конца поселка. – Я его вижу! Это какой-то кавказец в лохмотьях!

– Ну, тогда точно убьет! – пришли к единому мнению люди.

– Так не оставлять же его на свободе! – возмутилась одна из женщин. – У нас же тут дети! Внуки! Мужики вы или нет?! Вы свои семьи можете защитить или только водку жрать и умеете? Что же, нам, бабам, самим за ним гоняться?

– Женщины и дети – в укрытие! – скомандовал Куркуль. – Двери и окна запереть и носа наружу не высовывать! За мной, мужики!

Пристыженные мужчины, похватав что у кого было, в основном садово-огородный инвентарь, под предводительством Куркуля дружно побежали в ту сторону, откуда мы слышали крик. Сашка присоединился к ним, ну и я за компанию, а главное, с надеждой, что смогу предотвратить расправу над ни в чем не повинным человеком – разве же он виноват, что у него с головой беда. Не успели мы пробежать и десяти метров, как раздался новый крик, который сообщил нам, что беглец уже успел за это время переместиться на значительное расстояние в сторону, и мы повернули туда.

Сирена надрывалась без устали, ошалевшие от ее воя собаки заходились от лая, а наша вконец обалдевшая от этого несмолкаемого шума толпа металась по поселку, сметая все на своем пути, но никак не могла угнаться за проворным беглецом, которому страх придал такие силы, что он лихо брал барьеры в виде различных изгородей, ловко уворачивался и отбивался от собак, беспощадно вытаптывая при этом любовно лелеемые хозяевами посевы и цветники, и проворно перемещался по территории, явно преследуя какую-то только ему ведомую цель. Наконец, кто-то догадался и закричал:

– Он бежит к лесу! Отрезайте ему путь!