Томас открыл глаза и заплакал, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства. Приподнявшись, он обнял мать и огляделся. В тусклом свете свечи было видно, что селяне спрятались в чьем-то погребе. Повсюду виднелись горки сморщенных овощей, в основном редьки и моркови, а у стены были аккуратно расставлены глиняные кувшины с зерном и мукой. Отцовская куртка была накинута на плечи матери и немного прикрывала маленькую сестренку.

– Блатишка! – обрадовалась Ирэн.

– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоилась мама, но ее тут же успокоил отец:

– С ним все хорошо. Перенапрягся.

– Так что же нам делать? – сокрушался старый плотник с проплешиной на голове, одетый в измазанную грязью рубаху, черные штаны и такие же, как у всех селян, коричневые кожаные башмаки. Томас не сразу узнал его голос.

Отец опустил голову и задумался. Только сейчас мальчик увидел кровавые пятна на его рубахе и глубокие ссадины на руках и лице. При тусклых отблесках свечи в его взгляде читалась растерянность, даже какая-то обреченность.

– У нас, конечно, есть оружие, – указал он охотничьим ножом на стоявшие в углу погреба арбалет и топор. – Но это нам не поможет.

– Я могу еще что-нибудь найти, – предложил плотник.

– Нет. В этом нет смысла! – неожиданно повысил голос охотник. – Мы даже всей деревней не смогли бы справиться с одним мутантом. Они наверняка не пройдут мимо нас, а потому лучше тщательно спрятаться.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Полагаю, до вечера разграбят Салеп и все поселения между городом и нами.

– Может, лучше бежать? – почти проплакала ткачиха.

– Куда? Мы отрезаны от Парфагона, а до любой из Башен целый день пути.

В этом отец Томаса был абсолютно прав. Атака мутантов оказалась самой масштабной и глубокой за многие годы. Как обычно, ее целью было нанести максимальный урон неприятелю, разграбив его территории и выкрав малолетних детей – будущих мутантов. Собственная рождаемость в Арогдоре была недостаточной, чтобы возмещать потери из-за постоянных войн с Парфагоном и высокой смертности.

Кроме того, предводителю Варнеру Эйзенбергу примитивное устройство его государства не позволяло обеспечивать всех его жителей пищей и другими ресурсами. А ведь мощь армии, да и каждого мутанта в отдельности зависела исключительно от количества потребляемой еды. Поэтому набеги на соседние земли были жизненной необходимостью. Именно потому его полководец – безжалостный генерал Айвор Джавер – совершил внезапный рейд, дерзко отрезав северные территории Парфагона. Мутанты собирались полностью опустошить эти земли. Кроме того, имелась надежда, что беспрецедентная по жесткости операция обескровит короля Альберта Третьего, и его королевство окажется под угрозой поражения.

Посовещавшись, взрослые все же решили оставаться на месте и попытаться максимально обезопасить себя на случай, если мутанты войдут в селение. Было решено прятаться в этом же погребе, поскольку он находился в единственном кирпичном строении, принадлежащем знаменитому на всю округу кузнецу Максу Ланку. Последний, судя по всему, поддался общей панике и бежал в неизвестном направлении. Другие дома выбирать не стоило, ибо армия генерала Джавера всегда дотла сжигала покоренные земли. Этот двухэтажный кирпичный дом они тоже разрушат, но зато был шанс, что в погребе им удастся выжить и потом выбраться. Кроме того, смрад подгнивших овощей мог защитить их от чуткого обоняния мутантов, с помощью которого они легко выискивали своих жертв.

Пока еще оставалось время, следовало тщательно подготовиться к приходу врага – нужно было сделать так, чтобы у мутантов не оставалось никаких причин задерживаться в этом небольшом селении. По слухам, для этого следовало уничтожить все, что могло представлять для арогдорцев интерес. Мужчины вылезли из погреба и отправились поджигать окрестные дома. Перед каждым поджогом они выпускали из загонов и амбаров скот и птицу – в надежде, что хоть кого-нибудь потом удастся найти.

Женщины тем временем занялись более насущными проблемами. Например, следовало найти много одежды и одеял, чтобы не околеть за ночь в холодном подземелье, собрать как можно больше еды, воды и свечей. А поскольку селение было весьма зажиточным, этого добра было предостаточно практически в каждом жилище. В итоге, собрав все необходимое в большие мешки, женщины вернулись в дом кузнеца, когда тусклое солнце уже садилось. Однако на улице не темнело – небольшие улочки освещались пламенем горевших домов. Свиньи, коровы, лошади, овцы, кролики и куры разбегались во все стороны. Лишь некоторые из них не понимали, куда бежать, и потому оставались на безопасном расстоянии от полыхающих, но привычных для них загонов.

Женщины вошли в кухню, освещаемую огненным заревом сквозь синий тюль на окне. Они увидели квадратный стол по центру, кирпичную печь с толстой трубой и добротные шкафы с деревянными дверцами. На полках были аккуратно составлены чугунные сковороды, глиняные горшки, деревянные кружки, половники и прочая кухонная утварь. Подойдя к погребу у стола и заглянув вниз, они с ужасом поняли, что ни Томаса, ни Ирэн там нет. Не нашли их и в доме. Выйдя на улицу, ткачиха попыталась окликнуть детей по имени, но внезапно откуда-то сбоку выскочил плотник, зажал ей руками рот и повалил на землю. Вместе с отцом Томаса они ползком потащили ее по земле в дом. Там они точно так же поступили со второй женщиной. Та пыталась закричать и вырваться, но крепкие руки мужа изо всех сил сдерживали ее отчаянные попытки и тянули в сторону погреба.

Затащив рыдающих женщин вниз, мужчины туда же кинули и их мешки с провизией. Быстро сообразив, что детей нет на месте, охотник шепнул старому плотнику:

– Лезь вниз и будь с ними. Я найду детей.

– Сам только не попадись!

Используя все свои навыки, мужчина где ползком, где на корточках бесшумно покинул дом и обошел ближайшую территорию по периметру. Однако он был вынужден срочно возвращаться в погреб, ибо чуткие мутанты замелькали в соседних дворах. Со слезами на глазах и в полном отчаянии он постучал в дверцу погреба и живо ввалился вниз, как только ее открыли. Его жена не теряла надежды до последнего, но, увидев растерянного мужа, лишь крепко прижалась к нему и еще сильнее зарыдала.

Незадолго до этих событий Томас, лежавший в полудреме, заметил, что Ирэн зашевелилась и отошла от него. Сначала он не придал этому значения, но вскоре полная тишина его озадачила. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в погребе совершенно один, и потому тут же выбрался наружу. Сестренка уже целую неделю буквально не отходила от своего щенка, и поэтому Томас хорошо знал, где ее искать.

Он догнал Ирэн у калитки их двора, где она с раскрытым ртом смотрела, как полыхает и потрескивает в ярком пламени родной дом.

– Песик!

– Почему ты ушла?

– Мне нужен Пузанчик!

– Он убежал, или его забрали соседи. Пойдем обратно!

– Плавда?

– С ним все хорошо.

– А кукла?

Деревянная игрушка в платье из мешковины одиноко лежала на крыльце, которое вот-вот должно было заполыхать.

– За мной, быстро! – скомандовал Томас, схватив Ирэн за руку, но та упрямо стояла на своем.

– Кукла! Ей больно!

– Сестричка, любимая, я тебе потом другую куклу сделаю, – почти со слезами умолял ее брат. – Пойдем!

Но девочка, не понимая происходящего, напрочь отказывалась идти, с пронзительным визгом цепляясь за плетеную изгородь, так что оттуда попадали черепки и шкуры животных. Тогда Томас понял, что у него есть только один выход.

Несмотря на то что огонь уже подобрался к крыльцу, мальчик осторожно подбежал к кукле и, схватив ее за ногу, вытащил из зева голодного пламени, слегка подпалив свои длинные волосы. Затем он вместе с довольной Ирэн поспешил к кирпичному дому.

Вдруг Томас заметил за полыхающими постройками странное движение на опушке леса, примыкавшей к селению с юга. Недолго думая, он толкнул сестру на заросшую обочину дороги и сам упал рядом. Сквозь траву и кусты оба они увидели то, что их сознание поначалу отказывалось воспринять. Это можно было сравнить с кошмарным сном, бредом сумасшедшего или больной фантазией. Однако это происходило по-настоящему, словно привычного мира больше не существовало, будто он – выдумка. Такой парализующий и даже потусторонний страх вызвал у впечатлительных ребятишек первый в жизни увиденный ими мутант.

Он выехал из густого леса верхом на мощном коне и остановился, разглядывая огненное зрелище и тщательно внюхиваясь в воздух. Во всполохах пламени хорошо просматривались его невероятные габариты и потрясающее телосложение. Он был почти в полтора раза выше обычного человека, а его загорелая курносая рожа хоть и сохранила человеческие черты, но больше походила на звериную морду. Такое впечатление создавали выдававшаяся вперед нижняя челюсть, массивные надбровные дуги и желтоватые клыки, торчащие над верхней губой. Огромное мускулистое тело с широченной грудной клеткой оказалось покрыто наростами в виде темных щитков поверх каждой из мышц. Эта броня являлась неотъемлемой частью его тела, так как сама росла на нем. При этом кожу между щитками покрывал короткий и такой же темный мех. Но больше всего детей поразили две пары мускулистых рук и длинные темные дреды на голове.

Из одежды на мутанте были лишь помятые кожаные сапоги и штаны, а также скрещенные на груди ремни, которые поддерживали торчавшие за спиной ножны меча и колчан для стрел. Массивный ремень держал ножны с двумя кинжалами, а на седле висели увесистый дубовый лук, чехлы разных размеров и набитые чем-то мешочки. Двумя нижними руками воин опирался на деревянную перекладину впереди себя, а верхние руки сжимали устрашающе длинный топор и слегка изогнутый меч с широким клинком и длинной рукоятью.

Оглядевшись, арогдорец решил подойти поближе к полыхающим домам. И тут Томас и Ирэн увидели, что он сидел вовсе не на коне-тяжеловозе, как им сначала показалось.

Если про мутантов они хотя бы уже слышали, то про этого зверя под необычно громоздким седлом они не знали ничего. С одной стороны, они видели, что это бесхвостое существо также имело некоторые узнаваемые черты. Взгляд у него был какой-то свой, человеческий, может быть, даже добрый. С другой стороны, оно было похоже на нечто среднее между буйволом и конем, только немного выше и массивнее за счет мышечной массы, полностью лишенной жира. Лоснящуюся кожу диковинного создания местами покрывали темные вьющиеся пряди, особенно на груди и животе. Его тело ничем не было покрыто, если не считать седла с прожженными тряпичными накладками красного цвета, свисавшими с боков и сзади. Его скулы играли на широченной челюсти, а с загорелой круглой хари, сморщенной от дыма, свисали две длинные косы. При этом его рукоподобные копыта смотрелись немного странно, ведь это был челоконь – человек, мутировавший в подобие коня.

– Говолила тебе: это не пауки!

– Молчи ты, – фыркнул Томас, зажав рот говорливой сестре, и на карачках потащил ее в укрытие.

Оказавшись в спасительном доме кузнеца Макса Ланка, они подползли к дверце погреба на кухне и тихо постучали в нее. Дверца тут же растворилась, и две пары мужских рук почти мгновенно затащили беглецов внутрь. Поддав детям крепких подзатыльников, взволнованные родители обняли их так крепко, как не делали этого никогда в жизни.

* * *

Мутанты Арогдора верхом на челоконях постепенно и осторожно заходили в опустевшее селение с разных сторон. Их было всего два небольших отряда – около двух дюжин. Но, учитывая чудовищную мощь каждого из них, этого было вполне достаточно для захвата и полного уничтожения небольшого городка. Если, конечно, в нем не несли службу отважные рыцари Парфагона.

В сопровождении четырех мутантов из леса выехал Айвор Джавер – полководец армии Арогдора, который лично руководил жестоким рейдом.

Внешне легендарный генерал был крупнее обычных мутантов и заметно выделялся среди них. Его можно было легко узнать по глубоко посаженным глазам, толстым черным дредам, стальному шлему с широкими витыми рогами, а также по кольчуге с блестящими стальными латами под приятной глазу алой накидкой. В остальном он был похож на других массивных мутантов с клыками, нарощенной темной броней, двумя парами рук и загорелыми мордами. Редкостная целеустремленность, помноженная на незаурядные умственные способности, сделала из него невероятно успешного полководца, которого уже долгие годы не удавалось устранить Парфагону.

Пройдя вдоль улиц с горящими домами и собравшись на центральном перекрестке, недоумевающие мутанты салютовали друг другу, дружно вскинув верхние левые руки:

– Виват, Арогдор!

– Виват, Эйзенберг!

– Кто здесь работал? – прогремел перекатистым басом генерал, оглянувшись на грохот обрушивающегося дома.

– Похоже, это местные, – прошипел старший мутант, которого отличали красные повязки на плечах верхних рук. – Снова сами подпалили.

– Уверен?

– Амбары полные горят, скот по улицам ходит и…

– Понятно. Ищи другое место.

– Нет необходимости. Пройдемте за мной!

Так получилось, что для ночевки полководец выбрал именно это селение. Местечко было настолько неприметным, что разведка Парфагона вряд ли кинется его искать в такой дыре.

Вся остальная армия Арогдора, состоявшая почти из тысячи мутантов, продолжала свою кровавую охоту в сотне других поселений, где и оставалась на ночлег разрозненными группами. В самом кратере и на вулкане остались еще две большие группы резерва. Таким образом, общая численность боевых мутантов под командованием Айвора Джавера доходила до двух с половиной тысяч. Учитывая концентрацию силы и скорость передвижения на челоконях, общая мощь армии представляла собой невероятно страшную и разрушительную силу. Она равнялась по меньшей мере тридцати или даже сорока тысячам обычных воинов.

Мутанты выстроили оцепление вокруг кирпичного дома, единственного уцелевшего в селении, а подоспевшая телега тыловой службы подвезла провиант генерала, а также двух его подруг. Поскольку кровати были слишком малы, Джаверу постелили специальную перину прямо на полу спальни кузнеца, выбросив в окно все прежнее убранство комнаты. Удобству сна и его количеству уделялось много внимания даже в боевых походах.

Наконец все было готово к ужину. На квадратный кухонный стол поставили масляную лампу и много еды в огромных мисках. Основную часть еды составляли жареные поросята и куры, но тут также были и лепешки, и питательная перловая каша с зеленым луком. Этот ужин был рассчитан лишь на четырех мутантов, в то время как обычная семья могла растянуть такие запасы на целую неделю.

В помещение вошли Джавер и старший воин. Их сопровождали, стуча каблуками, хихикающие подруги генерала – блондинка и смуглая брюнетка. Девушки были высокими, тонкокостными, но при этом невероятно фигуристыми. При тонких лодыжках и узкой талии у них были упругие, невообразимо пышные формы, которые так и выпирали из длинных цветастых платьев. Их счастливые лица казались удивительно похожими и пугали острыми подбородками, огромными губами и крошечными носиками. Можно было подумать, что они выглядят именно так, как мечтают выглядеть многие женщины, дай им такую возможность.

Молча усевшись друг напротив друга, четырехрукие мутанты откинули длинные дреды за спину и, жадно чавкая, приступили к еде. Без такого количества потребляемой пищи было невозможно сохранить устрашающий облик – ведь их внушительные размеры напрямую зависели от питания. Поэтому перебои с продуктовым снабжением и уж тем более голод могли привести Арогдор к поражению в многовековом противоборстве с самодостаточным Парфагоном.

Прямо под столом за этим пиршеством наблюдали окаменевшие Томас, его сестра, их родители и пожилые ткачиха и плотник, все едва живые от ужаса. Они не только слышали звериное чавканье и хруст косточек, но и могли видеть часть помещения сквозь щели между прогнувшимися досками пола, который постанывал от такой тяжести. Никто из селян никогда в жизни бы не предположил, что может произойти такое ужасное совпадение. Прочный кирпичный дом, вместо того чтобы стать их верным спасением, в итоге лишь до предела усугубил ситуацию, почти похоронив надежды на благополучный исход. Мутанты были всего в трех футах над их головами, и это не могло не предвещать скорой беды.

Оправившись от шока, дрожащий Томас отвел глаза от потолка и в почти полной темноте стал разглядывать взрослых и сестру, освещенных тусклыми полосами света, что сочился меж досок. Отец был взволнован и предельно сосредоточенно вглядывался то в одну, то в другую прорезь наверху. На его лице совершенно не было страха, в отличие от бедного плотника, который едва держал топор и тоже смотрел вверх, практически не моргая. Ткачиха, сжавшись в комок и закрыв руками глаза и рот, спряталась в углу. Мама и Ирэн лежали на одеяле почти по центру, спрятав головы под большую подушку, чтобы невольные возгласы девочки не выдали их уязвимого укрытия.

– Да что же это за вонь?! – вдруг прорычал Джавер, шумно обнюхивая стол и окружающее пространство.

– Тоже не могу терпеть это, дорогой, – раздраженно подтвердила блондинка, вызвав пристальный взгляд смуглой подруги, сидевшей напротив.

– Извините, генерал, – оправдывался воин. – У нас не было выбора. Видимо, это из погреба под столом.

– Гнилые овощи! Какая мерзость! – не успокаивалась арогдорка.

– Там что-то еще… – внимательно внюхивался Джавер, повергнув в панику несчастных селян под полом: испуганные женщины еще больше сжались и затряслись, а мужчины в растерянности начали переглядываться, словно пытаясь найти поддержку в глазах друг друга. Плотник поднял топор, будто собираясь прямо сейчас вступить в неравный бой, а охотник медленно направил на дверцу взведенный арбалет. Тем временем, дожевывая куски мяса и сглатывая жилы, монстры неспешно поднялись со стульев, обступили узкий лаз и стали разглядывать его, стоя на досках, не рассчитанных на столь рослых гостей. Нижние руки Джавера уперлись в бока, а правая верхняя сжала за спиной рукоять меча и со скрежетом немного вытащила его из ножен. Старший воин верхними руками взял с пояса кинжалы и наклонился к дверце погреба.

– Посмотрим, что там у нас, – произнес он, потянув ручку.

Селяне приготовились к худшему: Томас прижался к трясущейся матери и уткнулся лицом в ее бок, а его отец начал прицеливаться в проем. Плотник же, наоборот, тихо положил топор на земляной пол, и слезы покатились по его обрюзгшим щекам. В эти мучительные мгновения все они были уверены в своем скором конце.

Наконец послышался скрип, и тяжелая дверца начала подниматься, заливая погреб светом.

– Стойте! – внезапно вскочила брюнетка.

– Что? – оглянулся генерал.

– Вы выпустите оттуда этот ужасный запах!

– И?

– Может, сначала доедим?

– А ведь она права, – блондинке с горечью пришлось признать правоту соперницы. – Дорогой, давай сначала поужинаем!