«Глава их стражи – это наверняка начальник службы безопасности. Ну да, куда же без этого», – подумал Виталий, пожимая руку Пимену, но вместо этого спросил: – Как здоровьичко, друг?

– Жить можно, – хмыкнул Пимен, – Не помер – уже хорошо!

Посетив отхожее место и умывальник, приведя себя в порядок, Виталий поднялся на крыльцо конторы, где его уже ждали. В просторной комнате за дубовым столом сидел сам хозяин конторы, накинувший на себя пиджак, из-под которого были видны бинты. Рядом с ним, в кресле, разместился коренастый человек средних лет, со странно-прозрачными глазами.

– Ну, здравствуй, добрый человек! – добродушно приветствовал его хозяин, – Прими мою благодарность за помощь твою в час трудный! Видать тебя, человека Божьего – сам Бог и прислал. Ты, как я слышал, работу спрашивал? Нам такие парни, в беде не теряющиеся, еще как нужны! Только сначала тебе Спиридон Степаныч несколько вопросов задаст, лады?

Виталий кивнул, ясно понимая, что от его ответа сейчас ничего не зависит. Загадочного спасителя в любом мире прокачали бы в первую очередь, а то всякое оно бывает…

– Значит, Виталием тебя зовут, и ты – старовер, правильно? А фамилия у тебя есть? – вступил в разговор прозрачноглазый.

– Конечно, есть! Климовы мы, – ответил Виталий, чувствуя какое-то странное давление в голове, от которого будто начали вставать дыбом волосы.

– И из каких же ты прибыл краев, Виталий Климов?

– Деревня наша Высоково, Енисейской губернии, – «Она же вроде так называлась? Черт, не напутать бы!»

– Высоково, гм… И где же там такая расположена? Далеко от Красноярска?

– Не близко, в верховьях реки Сым! – «Такая там точно есть…»

– И водить лихо, да стрелять точно ты тоже в своей деревне научился? – продолжал Спиридон Степаныч.

– У нас все хорошо стреляют, зверя много, да и людей лихих беглых всегда хватало. А грузовоз я один так вожу! – с простодушным видом заявил Виталий, – «Ага, видели бы вы наши тренировки…»

– Хм… – давление в голове постепенно стихло, а начальник стражи приобрел несколько озадаченный вид, – А скажи нам что-нибудь из Слова Божьего!

«Во попал! Как же там бабушка-то говорила?» – Виталий поднатужился и выдал: – Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный – помилуй нас!

– Да, как-то он не так говорит, похоже – но не так! – задумчиво сказал хозяин.

– Я слышал похожее, но у них же не единственный толк существует, – отозвался Спиридон Степаныч, – А еще что-нибудь?

– Да воскреснет Христос, и расточатся врази его! – торжественно заявил Виталий. Это вспомнилось вдруг легко – простодушная бабушка посоветовала мальчику говорить это от ночных страхов.

– Во дает! – рассмеялись вдруг оба экзаменатора, – Да ты просто инквизитор! Это же их девиз!

«Инквизиторы? Здесь?» – изумлению Виталика не было предела, что рассмешило его визави еще больше.

– Все в порядке, Серафим Пантелеевич, – сказал, отсмеявшись, начальник стражи, – Ничего плохого против вас он точно не замышляет. Что-то в нем есть странное, но учитывая происхождение – это вполне объяснимо.

– Вот и ладно, что все так обернулось! – довольно произнес Серафим Пантелеевич, – Ступай, Виталий, ну и имечко у тебя, за премией к казначею, прикупи на рынке что тебе нужно, и приступай к работе. Пимен покажет, да и познакомит тебя со всеми.

– Благодарю за доверие! – Виталий поклонился и вышел из комнаты. За его спиной Серафим Пантелеевич и Спиридон Степаныч снова озадаченно переглянулись.

Пимен нетерпеливо нарезал круги по двору и обрадовался при виде Виталия.

– Ну что, все в порядке? Приняли тебя? – накинулся он с вопросами.

– Да, все отлично! – ответил сияющий Виталий, – Даже премию начислили! Кстати, ты должен мне показать мою новую работу, после того как я прибарахлюсь на рынке.

– Сейчас все сделаем, – оживился Пимен, – А с тебя вечером – гулянка!

Получив деньги у недовольного мужичка с карандашом за ухом, они отправились на Рогожский рынок, находившийся там же, где и в Москве Виталия. «Одна Москва, другая Москва, так и запутаться недолго. Пусть будут – первая и вторая!» – думал Виталий, шагая по Школьной улице.

– О, Ефросинья, привет! – обрадовался вдруг Пимен, при виде симпатичной шатенки с вьющимися волосами, – Это мой друг Виталий! Он из Сибири, и крут – невероятно!

– Доброе утро! – поздоровался Виталий. Затем он посмотрел на Пимена и Ефросинью, все понял и сказал: – Я сам все куплю на рынке, там и увидимся.

Пимен благодарно кивнул ему и повернулся к Ефросинье. Виталий усмехнулся и пошел дальше один.

Закупившись на рынке мыльно – рыльными принадлежностями и другими предметами первой необходимости, которые ему сложили в купленную там же большую сумку, он вышел обратно на Рогожский вал.

«Часы, нужно купить местные часы!» – подумал он, оглядываясь по сторонам. И, вместо надписи «Часы», он увидел вдали среди толпы серое лицо! Вот он, сволочь! Виталий бросился к нему, расталкивая людей, но, уже подбегая, понял свою ошибку. Перед ним стоял немолодой человек в поношенных брюках и рубашке, видавшей виды шляпе, и да, с добродушным серым лицом. Виталий остановился, не зная, что сказать.

– Папа, папа, папа! – маленькая девочка с косичками из кудрявых волос заскакала вокруг мужчины и вдруг прижалась к ноге, обнаружив Виталия.

– Вы что-то хотели? – вежливо поинтересовался мужчина, обнимая рукой девочку.

– Простите, принял вас за совсем другого человека! – растерянно произнес Виталий.

– Это бывает, ничего страшного! – улыбнулся ему мужчина и повернулся к подходящей к нему полноватой женщине с круглым лицом, в котором серость была практически не видна. Они взяли девочку с двух сторон за руки, и пошли на рынок. Виталий смотрел им вслед.

– Чем тебе маврик не угодил? – поинтересовался подошедший Пимен.

– Кто? Маврик? – посмотрел на него Виталий.

– Ну да, не видел их никогда, что ли? Потомки политэмигрантов из Северной Африки. Это давно, еще при Железном Канцлере было. Кто-то потом вернулся, но многие остались, семьями тут обросли. Обычные работяги, ничего интересного. У нас на складе даже есть один такой.

– Да уж, век живи, век учись – дураком останешься! – пробормотал Виталий, решив как можно быстрее купить газет и главное – учебник истории.

– Метко сказано! Это ваше, местное? – с уважением произнес Пимен.

4

Вернувшийся в отдел полковник Блинов молча проследовал в свой кабинет, оставляя за спиной напряженную тишину. Какое-то время ничего не происходило, затем на головы сотрудников обрушился страшный разнос. Первыми под раздачу попали только что подъехавшие «два веселых гуся» в лице Сергея и Эдика, за ними – Юра и далее по списку. Наоравшись и слегка успокоившись, полковник перешел к текущим делам. Фраза про «нужность отдела» постоянно всплывала в его голове.

– Докладывайте, у кого из вас что нового есть на это утро? – буркнул он.

– Разрешите доложить? – поднялся Волков, – Мы обследовали заново дом с прилегающими окрестностями и навели справки в жилконторе. Начну с подвала – он стоял запертым последние три месяца и никак не использовался, ключи имелись у техника. Как туда попадали наши подозреваемые – техник мнется и отводит глаза, скорее всего ему просто давали на лапу. Далее, в квартире прописан Петрухин Андрей Иванович, тридцать шестого года рождения, сотрудник Библиотеки имени Ленина. Телефона в квартире не имеется, так что вопрос «Кто вызвал милицию» остается пока открытым. Остается предположить, что за домом следил кто-то еще, не замеченный нами, либо у них есть какие-то особые возможности связи с соратниками. В милиции мы уже узнавали – звонок был из телефона-автомата на Преображенской площади. У нас – все.

– В Библиотеке имени Ленина работал? – задумчиво протянул Блинов, – Книги, закрытые фонды… Филькин, езжай в библиотеку, выясни, чем занимался там этот Петрухин.

– Есть! – Александр, все еще переживавший втык от начальства, вскочил со стула и пошел к выходу.

– Еще хотим проверить такси, – добавил Сергей, – Номер мы разглядели нечетко, поскольку машина стояла далеко. По нашим прикидкам – пятый или шестой таксопарки. Портрет «Хозяина» Звонарев нарисовал очень неплохо, должны опознать.

– А я бы съездил в тот подвал, раз ключи у нас есть, – произнес доселе отстраненно молчавший Юра Звонарев, – Постою там, может быть, увижу что-нибудь полезное.

– Я с ним, если никто не против! – вскинулась Марина.

– А ты-то там зачем? – удивился Блинов.

– Ну… мало ли что там может быть… Ему в любом случае поддержка нужна, – не совсем логично объяснила девушка.

– Ладно, езжай! – махнул рукой полковник, – Работайте!

Все встали, отодвигая стулья и расходясь по комнатам.

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Сергей, закрывая дверь комнаты.

– О чем конкретно? – уточнил Эдик.

– Да о том, как некоторые детали празднования дня рождения Юры вдруг стали известны на самом верху.

– Думаю, что нас троих все же можно исключить, – ответил Эдик, – И подозреваемых сразу станет сильно меньше.

– Сам Юра болтать бы не стал, он же не дурак, чтобы друзей подставлять. А Климов не стал бы подставлять напарника, – добавила Ира.

– А остальные к тому моменту разошлись, – задумчиво произнес Сергей, – Значит…

– Филькин еще остался, – вспомнил Эдик, – Просто он тихо в углу сидел, ты про него и не вспомнил.

– Точно! – Волков прищелкнул пальцами, – Был он там! И мы его не знаем совсем.

– Если честно, не нравится он мне чем-то, – сказала Ира, скорчив гримаску и уставившись в потолок.

– Пригласил же его Юрка для чего-то, – пожал плечами Эдик.

– Ладно, значит сначала Юрку спросим, а потом тряхнем Филькина, – подытожил Сергей.

5

Темнота. Холод, опять этот холод в груди… Мама… Старая комната с тусклыми обоями, в высокие окна льется оранжевый закатный свет. Высокий потолок, перечеркнутый электропроводкой на фарфоровых изоляторах, под ним – широкий матерчатый абажур со свисающими нитями. Мама, что происходит? Мама, берегись!

– Только несчастных случаев на производстве нам не хватало…

– Ну, понадобилась нужному человеку путевка – где бы еще я ее взяла?

Мама, мы спаслись? Мама… Мне так холодно…

Резкий запах ударил в нос. Геннадий отшатнулся и открыл глаза. Квадратные колонны, серые балки потолка.

– Очнулся, наконец! – фельдшерица из здравпункта убрала из-под носа резко пахнущий пузырек.

Вокруг стояли электрики, складские рабочие, водители погрузчиков и даже главный инженер с Мефодьевной.

– Да, напугали вы нас, Скрябин! – без тени сожаления произнес главный инженер, – Надо вам поосторожнее быть! Все, товарищи, расходитесь, расходитесь! Тут вам не цирк!

– Виноват… – привычно пробормотал Геннадий. Оперся на руку, пытаясь встать, собрался с силами и тяжело поднялся на ноги. В голове все еще шумело, и мелькали обрывки странного видения. Кроме того, он дрожал от холода.

– Ладно, – главный инженер окинул его внимательным взглядом и отвернулся, – Езжайте домой, сегодня отлежитесь. Происшествие с вами мы нигде отмечать не будем. Завтра ждем вас, кгм, для новых трудовых свершений.

– Спасибо… – каркнул пересохшим горлом Геннадий и медленно побрел к выходу.

Толпа разочарованно разошлась, забегали погрузчики, электрики уже тянули новый кабель. Хладокомбинат продолжал работу, будто ничего не случилось. Геннадий прошел через проходную, дошел до угла с Сибирским проездом и остановился, унимая головокружение. Кирпичные дома, над которыми ветер несет сероватые облака, пыльные деревья. Из подъезда вышла девушка с суетящейся пуделишкой на поводке. До чуть было не погибшего инженера по ремонту холодильной техники Скрябина никому не было дела. К остановке подъехал автобус 74-го маршрута. Геннадий влез в него и поехал домой.

6

Александр Филькин ехал на метро от Кировской до Библиотеки имени Ленина и думал о несправедливостях жизни. Как обычно, все интересное проходило мимо него, пока он занимался очередной порученной ему ерундой. Сначала – мальчик из хорошей семьи, состоявшей кроме него из властных мамы и бабушки, вечно споривших о его воспитании, но всегда сходившихся в одном, что без их постоянного руководства маленький Саша непременно пропадет. Все его детство, казалось, состояло из указаний, с кем дружить, в какие игры играть, а что не делать ни в коем случае. Мальчишки отказывались с ним водиться, называя маменькиным сынком, а на самом деле не желая портить игру вмешивающимся во все подряд взрослым человеком. Девочки отворачивались без всяких объяснений. В итоге, он дружил с двумя такими же забитыми «примерными мальчиками», с годами умнея и учась скрывать свои подлинные чувства и поступки. С началом полового созревания все стало гораздо хуже, но тут юный Саша неожиданно открыл в себе редкий дар. Оказалось, что он может довольно точно угадывать выигрышные билеты лотереи «Спринт» и передвигать мелкие предметы, не прикасаясь к ним руками! Ошеломленный открывшейся перспективой, он мгновенно нашел ей применение, тыря по-мелочи в магазинах. Неизвестно, до каких высот дошла бы его карьера мелкого жулика, если бы ни попытка вытащить пятерку из кошелька безобидного на вид мужичка, оказавшегося волкодавом с Петровки. Уверенный, что доказать ничего не удастся, он хамил и смеялся милиционерам в глаза, пока молчавший до того человек в штатском не попросил их выйти, после чего взглядом подтолкнул к оторопевшему Саше лист бумаги с ручкой и попросил указать по пунктам все доступные ему фокусы. Таких умений у сотрудников органов правопорядка юный жулик совершенно не ожидал, впал в панику, и, шмыгая носом, рассказал все, как есть. Получив клятвенные обещания «больше никогда и ни за что», его взяли на заметку и по окончанию института предложили работу с обратным знаком. Александр радостно согласился, решив, что теперь-то он ускользнет от опостылевшей родительской опеки! Жизнь показала, насколько он ошибался.

Теперь он ехал проверять остывший след, ничуть не веря в успех, и отчаянно завидуя занимающимся настоящим делом коллегам. Те жили полной жизнью, дружили, влюблялись, и все это происходило словно за стеной. Здоровый лосяра Волков, у которого уж точно не могло быть по жизни никаких проблем, и который с азартом кидался на любое дело. Дружбан Волкова – Эдик, хлюпик, которому только на скрипочке про бабку и рыбку пиликать, оказался решительным и бесстрашным в момент опасности и уже успел влюбить в себя новенькую девчонку. Юрик, с его непонятными глюками, а туда же – Маринка от него не отходит, ведьма рыжая. У всех было все отлично. Кроме него. Даже любовь свою он должен скрывать…

Это произошло ранней весной, когда спасаясь от пронизывающего ветра, он пошел с работы через квартал насквозь, гулкими проходными дворами. Вот там-то он и услышал задавленные крики о помощи и какую-то возню. Крепко вбитые в голову с детства установки требовали пройти мимо, сделав вид, что ничего не происходит. Но тут, отчего-то, ноги сами понесли его в отдаленный угол двора, где возле помойки три ржущих охламона зажимали отбивающуюся девушку.

– Эй, отпустите ее! – крикнул Саша внезапно осипшим голосом.

Охламоны неприятно удивились, двое сразу направились к нему, беря в клещи. Такие расклады проигрывались на тренировках не раз, поэтому заученным движением, он пробил одному локтем в «солнышко» и сразу тыльной стороной кулака в нос, второму в подшаге ребром стопы под колено и обеими руками по ушам. Мельком глянув на упавших противников, он решительно шагнул к третьему, все еще держащему девушку.

– Не подходи ко мне! Зарежу! – заверещал тот, отпрыгивая в сторону и доставая нож.

С непонятной решимостью, Саша двинулся прямо на нож, сбил укол левой рукой, перехватив запястье, затем с оттягом ударил ребром правой. Нож зазвенел где-то под ногами. Еще удар, локтем в челюсть – противник улетает между мусорными баками, где и остается. Чистая победа. Перед Сашей стояла очаровательная девушка в пушистой шубке. Он взял ее за руку и повел к выходу из двора.

Девушка оказалась племянницей высокопоставленного человека, студенткой института имени Плеханова по имени Ксения. Так начался их тайный ото всех, а в первую очередь – от родителей, роман.