Всю дорогу доцент думал об удивительном человеке, который решил избрать другой век, другой кодекс поведения, другие правила жизни, не покидая своего настоящего места, то есть ходя на службу, посещая институт, содержа семью. Еще более странно было то, что при всей наружной экзотике от Юрия Савича по-прежнему тянуло скукой, в его бледных глазах не было ни страсти, ни бойкого интереса, ни грусти, ни даже безумия. Такой взгляд не мог принадлежать ни рыцарю, ни чудаку – разве что счетоводу, надолго нависшему над платежной ведомостью. Всех неисчислимых испытаний, неудобств и столкновений оказалось недостаточно, чтобы придать истинному романтику романтический образ.