И стал рассказывать, как он в прошлом году инкогнито ездил в Израиль и встречался с одним из специалистов по международному терроризму. Этот генерал произвел на него впечатление своей осведомленностью. Между прочим, он прямо так и сказал: «Пока происходят мелкие террористические акты на автобусных остановках и у наших блокпостов. И это всего лишь террористические акты, для которых используются отдельные смертники. Так, смерти по мелочам. Но нам нужен настоящий мегатеракт». И Рахим крупными буквами написал на карте ИЗРАИЛЬ.

– Это наиболее вероятное направление, – рассуждал он. – Там ядерное оружие. Его можно разместить в любом палестинском городке или селении. Конечно же, оно уничтожит всех живущих там, но и причинит невероятный вред окружающей территории. На такое, пожалуй, можно согласиться. Это вполне возможный вариант. Чего молчишь? Ты что, не согласен? – обратился он к Салиху и вдруг спохватился, поняв, что с географией переборщил, но все же продолжил:

– Где еще? Конечно, крупные американские города. Ясно, что такой террористический акт будет настоящим потрясением основ, если он произойдет в Нью-Йорке, Вашингтоне, Бостоне или Лос-Анджелесе… Последний город, пожалуй, можно исключить. Он размазан по огромной территории – в нем террористический акт не будет столь эффективен.

«О Аллах, какие страшные мысли у него в голове!» – подумал Салих, но вслух ничего сказать не мог и только мысленно пытался отвести опасность от российских городов, потому что в одном из них жила его мама Лиза, которая обещала забрать его с собой.

А Рахим тем временем все распалялся и распалялся.

– Лично я бы устроил там ядерный взрыв, но после Беслана людей уже ничем не удивишь.

– А где это, Беслан? – осторожно спросил Салих.

– Конечно же, в России.

– А что там произошло?

– Об этом потом, – прервал его Рахим, а сам в это время поставил вопросительный знак у северной линии и написал одно лишь слово: Москва.

Он все пребывал в сомнениях и никак не мог прийти к какому-то единому решению и тут же добавил:

– Нью Йорк или Вашингтон. На Бостон рассчитывать не будем. Там демократы, а они почти наши союзники. Они решительно критикуют республиканцев. Остается Израиль. Но как быть с Сектором Газа и Хевроном? Там наши друзья – палестинцы. Иерусалим тоже трогать нельзя. Там итак происходит огромное количество террористических актов и находятся святыни сразу трех религий, – Рахим посмотрел на Салиха, сделал паузу и добавил: – Ты понимаешь, о чем я говорю? Или окончательно запутался, как и я? – и рассмеялся. — Согласен со мной? Религиозные святыни трогать нельзя. Надо быть абсолютным безумцем, чтобы пойти на такое.

Салих опять вспомнил свою школу и все, что им рассказывали о борьбе с неверными. И то, что сейчас говорил Рахим, было очень похоже. Он вспомнил людей, которые окружали его в госпитале и были к нему добры. В чем они виноваты? «Нет, все эти люди – безумцы, – подумал он, – и мой брат Рахим в том числе».

– Остается Европа. Испанию можно исключить. После трагических событий в Мадриде она вывела свои войска, – далее продолжал рассуждать Рахим. – Париж и Берлин исключаются сразу: французы и немцы всегда призывают к диалогу с мусульманской цивилизацией и были против вторжения войск коалиции в Ирак. Эти государства надо как-то обойти. Скорее всего, в Европе я бы выделил два города, на которых направляет свой гнев Аллах: Лондон – англичане являются главными союзниками американцев – и Рим.

От своих рассуждений Рахим сам пришел в восторг и чуть не захлебнулся от волнения.

Салих находился в смятении. Он не знал, как далеко находится Рим от его родных мест и от России. Достаточно ли это далеко от Москвы, куда его собирается увезти мама?

Рахим же в это время подумал о своей любимой Джил, младших братьях, отце и матери. Эти теракты их не достанут.

– Ты все понял, малый, из нашего урока? Перевари все это в своей голове. Я раскрыл перед тобой все наши карты, и это неспроста. Ты теперь наш. Надеюсь, история, которая произошла с тобой в прошлом, больше не повторится.

Он снова погладил мальчишку по голове и притянул к себе. Тот дрожал, как осиновый лист. «Откуда он знает, что со мной произошло?» И ему стало страшно.

– Ну, я пойду. У меня еще много дел. А то, о чем я тебе рассказал, запомни. Это не наша с тобой тайна. Она принадлежит Аллаху.

***

Было раннее утро, когда самолет приземлился в Сочи на дозаправку. Таких тщательных проверок, как при посадке, уже не было.

Пассажиры не спали. Некоторые, несмотря на такое время, переговаривались по телефону с родными и близкими. Не была исключением и Елизавета. Она позвонила в Соединенные Штаты мужу, потом детям, сделала звонок в Москву и переговорила с сиделкой своей матери. Мать находилась в крайне тяжелом состоянии, и Елизавету не оставляло чувство вины за то, что она оставляет больную мать на чужого человека и что эта их встреча могла быть последней. Даже награда, полученная из рук самого президента, оставила какой-то горьковатый привкус. Не была она в восторге и от своей ответной речи. Чтобы поскорее забыть обо всем этом, она постаралась представить лицо своего маленького любимца, и у нее сразу поднялось настроение. Елизавета физически ощутила, как прижимает его к себе, как он отвечает ей взаимностью, как она проводит ладонью по его жестким коротким волосам. И тут заметила, что на телефон совсем недавно пришло сообщение. По всей видимости, из сочинского филиала ее фонда. В нем говорилось, что из известной швейцарской фирмы получена посылка, которая пришла на ее имя: или с медикаментами, или какой-то медицинский прибор. Посылка представляет собой коробку со странной надписью: «Не загружать в самолет!»

«Странно, – подумала Елизавета, – я ничего не заказывала в Швейцарии, никаких медикаментов и никакого медицинского оборудования, более того, никому не давала разрешения на его получение без моего ведома».

Ситуация ее взволновала, но самолет пошел на взлет, и она отвлеклась. Затем связь исчезла.

– Хватит работать! – пошутил сидящий рядом в кресле пассажир. – Давайте думать о позитивном, – и улыбнулся.

И Глинка тут же снова вспомнила два глаза-уголька и жесткие с лиловым отливом волосы маленького чуда. «До скорой встречи, мой котенок», – подумала она.

* * *

В Багдаде в это время стояла глухая ночь. Один за другим подходили на совещание полевые командиры. А пока дожидались остальных, присутствующим разливали жирную шурпу с большими кусками баранины.

– А ты, Исмаил, что, не мог приехать поскромнее? Все приехали просто, без выпендрежа. Тебе же обязательно понадобился внедорожник. Что, похвастать захотелось? Вот прилетит вслед за тобой ракета. Кто из вас помнит, какая дальность приборов ночного видения на американских самолетах?

Ответа не последовало.

– Думал бы головой, запряг бы своего мула. Ну что, все в сборе? А теперь послушайте. Мы, конечно, могли воспользоваться этой удачной связью женщины с ребенком более эффективно. Но когда еще представится такая возможность? Подумаешь: «Кипучая, могучая никем непобедимая…»

– Вспомни, там еще были и другие слова, ну, в школе пели, в Красноводске.

– В Туркмении пели, – добавил другой моджахед, – «Несокрушимая и легендарная…»

– Вот мы и посмотрим, – добавил ведущий совещание, – насколько несокрушимая.

– Ни в коем случае не брать на себя ответственность! Пусть головы поломают!

– Кто там еще пришел? Мы, кажется, все собрались. А, это же наши новые командиры с юга. Дайте им, пожалуйста, поесть, они с дороги проголодались. Пусть попробуют нашу шурпу. Мясо отличное!

Совещание продолжилось.

– Вы, наверно, уже все знаете, что вчера Аллах призвал к себе одного из наших лучших друзей. Умер Маккейн. Без него мы бы многого не смогли. И еще во многом рассчитывали на его помощь. Но на все воля Аллаха. Давайте же помолимся за нашего друга!

И все дружно склонили головы, пока муэдзин читал молитву в честь ушедшего в мир иной.

После молитвы и недолгого молчания первым поднялся старший, и остальные последовали за ним, заняв свои места.

– Поговорим об ушедшем, пусть Аллах дарует ему рай. Все вы знаете, когда над Вьетнамом сбили его самолет, уже тогда Аллах чуть не забрал его к себе. Он только через несколько дней смог открыть глаза. Его тогда поместили в глубокую яму. После этого еще несколько раз он уже почти был у Аллаха, но возвращался обратно. Такова была воля Аллаха, он нужен был нам. За ним присматривала вьетнамская девушка, с которой они могли общаться только жестами. Девушка ухаживала за ним, лечила его, и постепенно он стал понимать ее язык и через нее общаться с внешним миром. Она приносила ему газеты на родном языке. Через год у него уже была густая белая борода и длинные волосы, которые она заплетала в косичку. Из газет Маккейн узнал фамилию летчика, который сбил его, и возненавидел его и его страну – Россию. Я собрал вас в этот раз, чтобы вместе с вами поблагодарить Аллаха, который призвал к себе нашего друга Маккейна. Его с нами нет, но дело его живет. Совсем не обязательно громко кричать «Аллаху Акбар!» и расстреливать неверных. В последний свой приезд, когда наш друг был еще жив, он подробно инструктировал нас, как добиваться успеха. И мы прислушались к его мудрым советам. Где сейчас этот поющий российский ансамбль? Мы не взяли на себя ответственность за то, что его уже нет, но именно мы уничтожили этот самолет! Я не могу сейчас раскрыть вам все тонкости этого плана, во главе которого стоял этот великий человек. Нам еще предстоят большие дела, и нам будет не хватать его и его четкой и ясной позиции. И самое главное, зачем я вас собрал. Сообщить радостную новость. Маккейн был летчиком и знал все слабые места своих противников в авиации. По его совету нам удалось внедрить своего человека в сирийскую противовоздушную оборону. Он получил доступ к этому важному прибору, который распознает «свой – чужой», и в нужный момент его не включил. Что дальше получилось, вы знаете. Сейчас Россия обвиняет Израиль, а Израиль молчит. Радуйтесь вместе с нами! Давайте вместе еще раз помолимся.

В той войне много российских кагэбэшников работало против американцев на стороне Вьетнама. Когда выяснилось, что Маккейн сын боевого американского генерала, они решили его завербовать. Но для этого нужен был серьезный компромат, и на его подготовку ушло много времени. Специально для этого во Вьетнам был направлен российский представитель. Обо всем этом можно прочитать, но я вам рассказываю, потому что в память об этом человеке нам надо о нем немного поговорить. Во Вьетнаме тогда побывал и будущий российский президент. Он пытался пообщаться с пленным, но у него не вышло. Затем, значительно позже, Маккейну все же удалось вернуться на родину. Он был обласкан своим правительством, его заслуги оценил американский народ, и в 2008 году он был выдвинут кандидатом в президенты.

– Ты хочешь рассказать нам о том, как Маккейн просил денег на свою избирательную кампанию у россиян? – задал вопрос «лектору» один из присутствующих.

– Кто это среди нас такой умный? Может, ты займешь мое место? – предложил Максуд – так звали выступающего.

– Пусть рассказывает! – донеслось откуда-то из темноты, и другие поддержали.

Максуд воспрянул духом.

– Тот, кто начитанный, пусть слушает молча. Итак, продолжу. В ответ на эту просьбу Постоянное представительство Российской Федерации при ООН распространило пресс-релиз, в котором было заявлено: «Мы получили письмо от сенатора Джона Маккейна с просьбой внесения финансового вклада в его президентскую кампанию. В этой связи хотели бы повторить, что ни российские официальные лица, ни Постоянное представительство Российской Федерации при ООН, ни российское правительство не финансируют политическую деятельность иностранных государств». На что из штаба Маккейна поступил ответ, что это было недоразумение, которое произошло в результате ошибки программы почтовой рассылки. Но ошибка ли это была? Начинающий гэбист В. П. к тому времени уже имел на нашего друга компромат – сфабрикованный ролик о том, как Джон Маккейн ошибся и разбомбил свой же, американский, госпиталь. Он долго думал, но никак не мог придумать, как использовать имеющийся компромат.

Далее «лектор» остановился и добавил:

– Тем не менее судьба не оставила Маккейну шансов на жизнь. Его похоронят 2 сентября в штате Мэриленд, в городке Аннаполис, на территории Военно-морской академии, которую он окончил. Уже известно, кого на церемонии точно не ждут. Персоной нон-грата на прощании с Маккейном оказался действующий лидер Штатов Дональд Трамп. Президентов США будут представлять «бывшие» – республиканец Джордж Буш-младший и демократ Барак Обама. Я вам все так подробно рассказываю, потому что все это представляет большой интерес. Американцы на то время уже имели, но еще не обнародовали новую стратегию национальной безопасности. В ней было много интересного. Там рассматривались глобальные ключевые тенденции. И уже тогда отмечались повышенные экономические, технологические, политические связи современного мира. Америке необходимо было отобрать экономические рынки у России, но она не планировала большую войну. Там впервые была расписана логика международных санкций как эффективный метод принуждения. Все было очень запутано, но не для В. П. Должен вам сообщить, что он является величайшим политиком современности и отложить в сторону компромат на Маккейна не мог. «Какая могла произойти ошибка, – подумал он, – при запросе финансовой помощи из избирательного штаба Маккейна?» – и на всякий случай решил напомнить ему о компромате. Маккейн в то время уже был конгрессменом и вел прием своих избирателей в своем офисе в городе Фениксе. Однажды к нему на прием пришел неприметный человек. Он ненавязчиво рассказал о своих русских корнях, о том, что его по политическим мотивам преследуют в России, почему он оказался в Америке. Оформил документы в американском посольстве и стал ждать. Но на интервью его все не приглашали, так как родство у него было двоюродное. По этой причине он приехал и разыскал конгрессмена, пытаясь восстановить справедливость. Между ними завязалась дружеская беседа. Оба когда-то служили в авиации и оба воевали во Вьетнаме. Затем посетитель как бы невзначай подарил конгрессмену кассету с фильмом о прошлой войне, в которой они оба участвовали. «Надеюсь, вам будет интересно посмотреть на досуге и вспомнить прошлое», – сказал он, ни словом не обмолвившись, что это история о том, как самолет Маккейна разбомбил американский госпиталь.

«Они никак не хотят оставить меня в покое», – подумал Маккейн. Этот материал у него уже был. Конгрессмен разволновался, передал дело посетителя своей секретарше, чтобы та по его вопросу позвонила в Вашингтон. А сам конгрессмен, извинившись, быстро уехал. «Дела», – прокомментировал он. Посоветоваться по поводу подаренного фильма ему было не с кем. Что же делать? И он решает воспользоваться восточной мудростью: чтобы усыпить бдительность врага, надо предложить ему дружбу. Тогда-то и отправил его избирательный штаб запрос в Россию по поводу финансовой поддержки его избирательной кампании. «Все же это не могло быть ошибкой», – в очередной раз подумал В. П. В то время новая американская доктрина становилась все более и более антироссийской. И Маккейн, равно как и все предыдущие американские президенты, были заряжены в одну обойму. «Они хотят усыпить нашу бдительность. Заручиться поддержкой, завязать личную дружбу, а затем заставить нас плясать под их дудку. А дальше его же и обвинят в предательстве своей страны. Мол, вы же сами помогли стать президентом этому человеку», – заявит пресса. И тогда В. П. подумал о другом: как использовать Маккейна, и что больше всего ему от него нужно. И тут его мысли обратились совсем в другую сторону. Перед ним возник Иосиф Виссарионович Сталин. Сколько своего народа он загубил, но какой неимоверный рейтинг имел среди своего населения. «За Родину! За Сталина!» Вы помните этот лозунг, с которым советский солдат шел в наступление во Второй мировой войне. Этого надо было добиться. Многие из нас, кто сейчас слушает меня, помнит это время. «Я знаю, как поступить, – решил В. П. – Я откажу Маккейну официально. Пусть он брызжет своей ядовитой слюной на Россию и пусть все время помнит о том, что у меня на него имеется компромат. Он никогда так и не догадается, что своей желчью льет воду на мою мельницу. Хоть он и стар, но еще лет десять протянет. Они будут забрасывать нас своими санкциями, а мой рейтинг в это время будет расти! Он еще много лет будет работать на меня даже после своей смерти. Пусть живет с этим компроматом и лает, как собака, на всех перекрестках. Мой рейтинг и сейчас уже 80 процентов».

«Хитрец», – заволновалась аудитория, и откуда-то из темноты послышалось: «Уважаю! Надо же до такого додуматься!»

Но «лектор» утихомирил всех и продолжил:

– Все, что сделал для нас наш друг Маккейн, – это заповеди Аллаха. Возможно, он мог бы сделать и больше, но пути Аллаха неисповедимы.

***

Прошла уже неделя, как мама Лиза должна была прилететь, а ее все не было. Фатима, у которой жил Салих, видя, как мальчишка огорчается, хотела как-то его поддержать, но сама находилась в полном неведении, что произошло. Обещали, праздник будет, музыканты приедут. Вместе с ними должна была прилететь и доктор Лиза – привезти лекарства, запасы которых уже были почти на исходе. Но вместо этого вдруг появились российские патрули.

– Прости, малыш, – сказали ему как-то двое молодых солдат с повязками на рукавах, – но мы теперь не можем пропускать тебя на базу.

Салих отправился в госпиталь: может, там кто-то скажет, когда приедет мама Лиза. Но и туда его не пропустили. Даже бедж, который он повесил себе на шею, не помог.

Шло время, Фатиму вызвали в управление и предложили поехать в командировку в Россию – поработать некоторое время в сочинском филиале фонда. Она работала менеджером фонда «Справедливая помощь», имела фармацевтическое образование и хорошо разбиралась в лекарствах. На какое время она должна была лететь, никто сказать не мог. Тогда ей осторожно намекнули, что доктора Лизы больше нет, но что с ней случилось, никто не говорил, и говорить об этом запрещалось.

– Я бы поехала, – ответила Фатима, – но вы же знаете, что у меня на руках ребенок. Я не могу его оставить. У меня обязательства перед доктором Глинкой.

– Мы его пристроим, – пообещал инструктор отдела кадров.