Безымянный человек последовательно описывает этапы своего падения. Мы видим, что он отчаянно цепляется за прошлое, не желает верить в неизбежное будущее. Думаю, автор намеренно не даёт имени герою повествования, тем самым подчёркивая незначительность этого человека .
Он давно расстался с женой, много лет не видел дочь. Послушно выполняет волю бывшей жены, которая манипулирует им — благополучие дочери важно для отца.
Человек лишается жилья из-за неумения вести дела с недвижимостью, а также, из-за поспешности, продиктованной чувством вины перед любимой дочерью. Избитый остаётся на улице. Ищет ночлег. Приспосабливается.
Он боится, очень боится стать тем, кого и видеть-то страшно, кого лучше не замечать. Стать невидимым.
Все попытки исправить ситуацию безуспешны. Он ни в ком не находит поддержки, лишь сдержанную жалость.
"И что теперь я? Пустое место!"
Приближаясь к самому дну, он понимает, что там, на дне, не так уж и страшно, а быть невидимым для людей благополучных — даже полезно. Полезно потому, что никто и никогда его уже не обидит — "человека совсем не глупого, просто слабого".
Разум его не принимает всё то, что с ним проиходит. Принятие такой реальности за благо равносильно сумасшедствию. И вот, вера в лучшее сводит его с ума. Теперь ему нравится быть невидимым. Он снова дома, снова хозяин. Он домовой.
Когда человек стал невидимым?.. А был ли он видимым? Он сам такой незаметный, или равнодушие общества сделало его невидимым? Никто его не видит, но он есть, он живой, он человек!
Сможет ли описание чужих невзгод заставить нас проронить слезу, когда, казалось бы, герой рассказа — сам виновник своих бед? Сможет ли побудить нас открыть глаза и действительно замечать, видеть друг друга? Сможет. Но только если каждый читатель поймёт, ощутит, что текст этот о нём. Именно о нём, а не о том, далёком, чужом, невидимом абстрактном герое рассказа.
А покуда "благополучное человечество не подозревает о существовании другой вселенной - вселенной изгоев", рядом с нами будут погибать невидимые люди без имени. Быть может, вы. Быть может, я.