Корнев тяжело вздохнул. Найти и спасти… Девчонку почти наверняка похитили для продажи куда-нибудь в Исламский космос. Это почти что без вариантов – если похищают высокую, золотоволосую, голубоглазую молодую девушку, значит, какой-то жирный ублюдок отстегнул, роняя слюни, немалые деньги на украшение своего гарема. И все-таки давно такого не было. Похоже, в Исламском космосе выросло новое поколение жирных ублюдков – еще не научившихся бояться и потому совершенно безмозглых. Будь у этих козлов хоть чуть-чуть мозгов, даже им было бы ясно, что девушку будут искать. И трудно сказать насчет спасения, но найдут ее почти что обязательно. Найдут рано или поздно, живую или мертвую. Что затем ожидает похитителей и заказчиков, Корнев очень хорошо представлял.

Лицо несчастной девушки снова заняло весь экран. Это ж надо было так назвать – Адельхайд Бюттгер! Такая милая внешность – и такое имя. Даже не подумаешь, что женское. Прямо как солдат какой-то. По-русски как-нибудь красиво звали бы…

Когда новости пошли по второму кругу, Корнев отключил трансляцию. Настала очередь проверки корабельных систем. Теоретически можно было эту проверку и не проводить, особо важные системы автоматически проверяются перед стартом. Но теория теорией, а скуку вместе с лишним временем добивать надо. Роман запустил проверку и пошел заварить чаю. Как раз пока компьютер будет выяснять, в каком состоянии пребывает корабль, он спокойно попьет чайку.

Удобно уместившись в кресле, Корнев пристроил в специальном держателе на пульте чашку, наслаждаясь чайным ароматом, пока горячий напиток остынет до возможности насладиться и вкусом тоже. По экрану монотонно бежали строчки, сообщавшие, что очередная проверенная система находится в норме, последний (крайний, конечно же!) раз запускалась тогда-то, в настоящее время ее статус такой-то. Передвижение строчек успокаивало и навевало самые что ни на есть приятные мысли.

Металлический звон звукового сигнала вывел Романа из блаженного мечтательного забытья. Через секунду звон повторился, окончательно возвращая Корнева к реальной жизни. На экране застыли два сообщения – компьютер обращался к своему владельцу с просьбой разрешить проблему, которую сама машина решить не могла или, по каким-то важным для нее причинам, не хотела:

Выполнена условно корректная команда

Содержание: открытие входной двери № 2.

Время выполнения: корабельное… местное …

Условность корректности: выполнение с неустановленного внешнего устройства

Решение пользователя:

Сохранить и выполнять в дальнейшем?

Отправить в карантин (сохранить, но в дальнейшем не выполнять)?

Удалить?

Выполнена условно корректная команда

Содержание: закрытие и блокировка входной двери № 2.

Время выполнения: корабельное… местное …

Условность корректности: выполнение с неустановленного внешнего устройства

Решение пользователя:

Сохранить и выполнять в дальнейшем?

Отправить в карантин (сохранить, но в дальнейшем не выполнять)?

Удалить?

Что за на хрен?! Роман потряс головой, проморгался – сообщения никуда не исчезли. Глотнув чаю, Корнев пытался сообразить, что бы это могло значить. Соображал он быстро и уже через несколько мгновений пришел к единственно возможному ответу. То, что ответ этот никак Романа не порадовал, было делом десятым. Как говорил полковник Арефьев, обстановка может быть плохой или хорошей, но она должна быть ясной. Так что ясной обстановка как раз и была, а вот назвать ее хорошей не рискнул бы самый завзятый оптимист.

Получалось, что за время его отсутствия на корабле кто-то сумел проникнуть на «Чеглок» и провел на борту почти полчаса – двадцать семь минут. И что этот взломщик тут делал? Где именно на корабле он побывал?

С последним вопросом все выглядело просто. Доступ в рубку, капитанскую каюту, трюмы и машинное отделение открывается через компьютер. Чужое попадание туда точно так же осталось бы в памяти компьютера, как и само проникновение чужака на «Чеглок». Значит, был он в пассажирских каютах. И, кстати, почему «он»? Может, «они»? Но начать Корнев решил с осмотра кают. О количестве взломщиков можно подумать попозже.

Как ни старался Роман, никаких следов в каютах обнаружить не удалось. Ничего вроде бы не пропало, а если что-то искали, то очень уж аккуратно. Единственное, что Корнев смог для себя решить – взломщик точно был не один. Один человек вряд ли успел бы так ловко замаскировать следы своего интереса. Еще раз заглянув во все каюты, Корнев решил, что он сделал все, зависевшее лично от него. Так что оставшееся до старта время он потратил на составление письма русскому консулу на Морионе – планете, куда и собирался лететь сам.

Твою же мать! Внимательно перечитывая перед отправкой уже законченное письмо, Роман обратил внимание, что не уйди у него каких-то десяти минут на общение с этим орангутангом Фарадеем, мог бы и застать чужих на корабле. Вот же подонок! Фарадей-прохиндей, галилей-бармалей, паскаль-блез-с-пальмы-слез! Впрочем, отведя душу ругательствами, Корнев вынужден был признать, что так, пожалуй, получилось тоже допустимо. Ну, насколько в данном случае вообще можно было говорить о допустимости. Все же эти взломщики вполне могли застать Романа врасплох, и кто его знает, чем завершилась бы такая встреча.

…Трудно сказать, рассчитывал ли Корнев на то, что столь замысловато обруганного им Фарадея одолеет икота, но в данный момент Фарадей, совершенно не икая, продолжал обсуждать итоги дня с Голдбергом.

– Таким образом, мы имеем во всех пассажирских каютах только отпечатки пальцев и биологические следы, совпадающие с отпечатками и следами, оставленными на голоснимке Тайлера капитаном-пилотом корабля «Чеглок» Корневым, – витиевато, как будто читая протокол, выразился Голдберг. – Джейсон, а вы не находите, что этот самый Корнев просто удалил следы своего пассажира?

– Зачем? – недоумевающе отозвался Фарадей. – И, кстати, Бен, что у него был за пассажир?

Голдберг поморщился. Вот еще, эта черная образина называет его Беном!

– А вам не сказали? Ну, я не нарушу никаких инструкций, если сообщу вам, что по нашим данным, пассажиром капитана-пилота Корнева был майор Фомин.

– Вот дерьмо! – удивился Фарадей. – Тот самый Фомин?!

– Вы что-нибудь слышали о каком-то другом? – ехидно поинтересовался Голдберг, злорадно наблюдая, как у негра отвисает челюсть. Что ж, вот он и попался. Клюнув на такую наживку, как Фомин, этот чертов ниггер будет теперь работать на него, Голдберга. И, кстати, тоже что-нибудь получит от щедрот начальства. Но он, Голдберг, получит больше. Потому что главный тут – он. Теперь важно все правильно спланировать…

Наживка и правда была хороша. За последние годы штабс-капитан, затем капитан, а затем и майор Фомин стал самой жуткой головной болью ОРС на Фронтире. Этот чертов русский проворачивал какие-то совершенно невероятные операции, срывал тщательно спланированные операции ОРС, перевербовывал информаторов, подбрасывал дезинформацию, уводившую агентов ОРС во всех направлениях, кроме нужных. Двое агентов Службы стали жертвами несчастных случаев, а один вообще пропал без вести там, где как-то обнаруживался Фомин. Правда, некоторые аналитики утверждали, что «майор Фомин» со временем превратился в некий полуфантом, удачно маскирующий разветвленную сеть русской разведки на Фронтире. В пользу этой версии говорил тот факт, что лишь на двух из четырех имевшихся у ОРС голоснимков, предположительно запечатлевших Фомина, эксперты четко идентифицировали одного и того же человека, над которым поработали специалисты по изменению внешности. Остальные два снимка отличались столь отвратительным качеством, что нельзя было разобрать, тот ли человек изображен на них, что и на первых двух. Невозможно было даже определить, одного ли человека увековечили оба снимка, или же двух разных. Однако в этот раз Голдберга оповестили, что Фомина как пассажира «Чеглока» опознали именно по одному из имевшихся снимков, а вот на такое реагировать было необходимо. Впрочем, даже если «майор Фомин» и был неким рекламным ходом русских, это только подтверждало и эффективность действий полулегендарного шпиона, и удачное использование одного его имени.

Последние года полтора Фомин никак на Фронтире не проявлялся, однако особой радости по этому поводу в ОРС не испытывали. Потому что объяснение было только одно – лучший русский шпион пошел на повышение и теперь русская разведка на Фронтире будет пакостить новыми операциями, разработанными всё тем же чертовым Фоминым.

– Но что понадобилось ему в Райхе? – задумчиво наморщил лоб Фарадей.

– Черт его знает! – отмахнулся Голдберг. – Было бы здорово, если этот ублюдок доставил чертовым джерри^[3] хотя бы половину тех проблем, что имели от него мы. Но такого удовольствия мы вряд ли дождемся. Скорее всего, русские с немцами решили потихоньку сговориться, как они это уже не раз делали. Но… – Голдберг внимательно посмотрел на негра и постарался придать голосу оттенок доверительности. – Но мы же с вами, Джейсон, можем это узнать, не так ли?

Фарадей, похоже, начал соображать, куда клонит Голдберг, но только задумчиво кивнул – продолжайте, мол.

– Если бы мы смогли выловить этого Корнева, он бы рассказал нам много интересного…

– Думаете? – подчеркнуто равнодушно спросил Фарадей. – Что интересного может рассказать обычный капитан-пилот?

– А вы думаете, обычный капитан-пилот будет возить Фомина? Знаете, Джейсон, я специально интересовался… Фомин сел в «Чеглок» на Нью-Либерти и оформил рейс до Тринидада. Ну, вы сами знаете, что лететь в Райх с Нью-Либерти…

Фарадей понимающе хмыкнул. В его исполнении ухмылка вышла какой-то совершенно нечеловеческой. Голдберг продолжал:

– Поэтому на Райнланд Фомин отправился уже с Тринидада. Так вот, Джейсон, на Нью-Либерти в это время искали фрахт три русских корабля. А Фомин почему-то выбрал именно «Чеглок». Интересно, не правда ли?

– И как вы собираетесь ловить этого Корнева? Вы же понимаете, что именно устроят русские в этом случае?

– Да? А что устроили немцы из-за своей пропавшей девчонки? Точнее, что они устроили здесь, на Фронтире?

– А почему на Фронтире? – снова ухмыльнулся Фарадей. – Если пропала молодая блондинка, ее надо искать не на Фронтире, а в Исламском космосе.

– Верно! – радостно отозвался Голдберг. – А если пропал небольшой скоростной корабль, его надо искать…

– В Желтом космосе!

– Именно так, Джейсон. Поэтому здесь, на Фронтире, должен пропасть не капитан-пилот Корнев, а его корабль. И искать русские должны именно корабль. А пилот… Пилот пропал вместе с кораблем.

– Это санкционировано сверху?

– Пока нет. Но я уверен, что получу санкцию. Разумеется, Джейсон, с вашей помощью. Вы ведь не собираетесь всю жизнь торчать на Фронтире?

Торчать на Фронтире Фарадей, конечно же, не собирался. И пока Голдберг ждал ответа, он лихорадочно соображал, как сделать так, чтобы выгод здесь получить побольше, а проблем, по возможности, избежать вообще. Понятно, что в случае неудачи Голдберг выставит виноватым именно его, Фарадея. Значит, неудачи быть не должно… Только вот отказываться от этого дела никак нельзя. Потому что Голдберг все равно распишет начальству преимущества своего плана так красочно, что план этот Фарадею спустят из Нью-Лэнгли, и будет он не одним из разработчиков операции, а простым исполнителем. А чтобы получить от всей этой затеи не только повышение и перевод в цивилизованные миры, на что намекает Голдберг, а еще и кое-что посущественнее… Вот тут уже надо все серьезно продумать и хорошо постараться.

Голдберг примерно представлял, о чем думает сейчас Фарадей. «Ну, давай же, давай, – мысленно подгонял негра Голдберг. – Я сейчас твой реальный шанс поймать удачу! Ты получишь повышение, тебя переведут на нормальную планету. Ты поднимешься так высоко, как еще ни один негр не поднимался в ОРС. Я вижу, ты хочешь нажиться и на продаже русского корабля? Да сколько угодно! Я даже не буду от тебя требовать долю, сам предложишь, хе-хе… Но тебе все равно достанется немало. Ну! Карьера, деньги – все это тебе будет, если ты начнешь работать со мной. Давай!»

И Голдберг ничуть не удивился, когда Фарадей решительно кивнул.

– Да, Бен. Я в деле. Запрашивайте санкцию.

– Бенджамен, – Голдберг так и не смог полностью скрыть торжествующие нотки в голосе. – Меня зовут Бенджамен. Я рад, что мы будем работать вместе.