Я поднял глаза и посмотрел на него, простер свои руки к его элегантному пиджаку и, схватив его за отвороты, развернул его и, ударив в стену, пригвоздив к ней, произнес, – что мы такое? – О чем ты, – невозмутимо произнес тот будто ничего из этого не было, и мы вели обычную любезную беседу. – Я доктор, я был там такое невозможно. Она умерла, а потом ожила. – Ты не веришь в чудо, – произнес тот. – Поверил бы если бы не тот человек в морге, – промолвил я. – Мы не совсем люди, сын, может, отпустишь, все таки дорогая вещь, – ответил тот и продолжил, – не стоит привлекать внимание! Я посмотрел по сторонам на нас, было, начали таращиться неоткуда появившиеся люди, так что я отпустил отца и отошел на пару шагов назад. Тот поправил костюм и, повернув голову, произнес, – Здравствуй Александра, – обратил он к появившейся в коридоре сестре. Не знаю сколько, или когда она пришла что именно слышала, но ее взгляд был полон страха, но по какой причине, было нереально понять. – Это долгая история, и не для этого места, – закончил отец.

Раньше я думал, что все имеет какой-то смысл, значение, цель. Что маленькие козочки пазла, которые мы называем своими жизнями складываются в гигантскую картину под название мир. И что без нашего вклада это картинка будет не полна! И да я знал и понимаю сейчас что это был самообман, что позиция привязывание себя к обществу была мне нужна, что бы существовать в нем. И подумать только для чего? Для простой цели – принять эти условности и правила игры, хотя с самого начала своего существования на этой Земле… Наверно и из-за этого я выбрал именно эту стезю, здесь можно было не прикидываться, не играть в эту бессмысленную игру якобы элегантности, здесь все было предельно просто и одновременно с этим безумно сложно и непонятно. Два качества что так всегда я любил в одной профессии. Хм той, что неминуемо сведет меня с ума, как я узнаю позже, но иной судьбы мне не было уготовано.

Хотя раньше я так стремился вписаться в общество, даже в какой-то момент мне это удалось. Но вот причуда, то ли я был изначально сломанной игрушкой, или же время было упущено. Но все эти условности, нормы, законы, что вы соблюдаете даже не глядя, на каком-то подсознательном уровне, я же их вижу, ощущаю. Я задумываюсь о вещах, вопросы к которым трудно сформулировать. Нет не от того что это сложно, все да банальности удивительно просто и от этого ты и не задаешь их. Но я от чего-то их задаю, и не могу ответить, на казалось бы очевидный. И от этого мне становиться страшно, но голова не перестает думать, она кидает следующий, затем еще и еще. И вот ты уже погребен под грудой слов. А на самой вершине отчётливее всего, виден вопрос. Тот самый, что красной нитью задавал ты сам семе раз за разом, использую разные слова, но смысл от этого не менялся не на йоту. «Почему ты не можешь принять условности, по которым живет мир, и люди в нем?» Ты знал, что сделай это и станет легче, но по какой – то причине не смог сделать. Всегда знал, что с тобой что-то не так, или же хотел этого и по этой причине оправдывал свое место в мире! А может быть все намного прозаичнее. Ты хотел быть именно таким, хотя знал, во что это выльется.

Все эти думы, что когда-то давно терзали меня, всплыли внутри и там, в коридоре стоя рядом с отцом и сестрой, я, наконец, отчетливо увидел что, эти вопросы родились не на пустой почве. Что всему есть причина, первопричина и может быть эти вещи, что когда-то терзали меня, терзали не просто так?

И словно диссонирую с тем, что произойдет дальше мне вспомнилась наша последняя беседа с отцом. То о чем мы говорили, как мы говорили, и то к чему все впоследствии приведет, сейчас все стало понятно, о чем в действительности был наш диалог. Но до того как он случился в моей жизни были знаки признаки, но я их игнорировал сейчас все стало наконец так отчетливо видно. Да именно так и приняв этот факт в моей голове вплоть до самой секунды отчетливо всплыло все, и самым ярким пятном было, воспоминая, встреча с «легендой», но тогда еще я думал, что предо мной очередной сумасшедший…

Мы часто говорим, и нам говорят, что нельзя судить человека по внешности. Что первое впечатление обманчиво, ложное, что внешность это лишь фасад, и за ним скрывается нечто иное, не то, что видно при первом взоре. Но есть люди, внешность которых, отражает саму внутреннюю их суть, они не лгут своим видом о том кто они. Этим видом они тебя наоборот предупреждают о себе, еще задолго как заговорят. Таких мало, но стоит им появится в вашей жизни и вы точно, запомните их. Я запомнил! Мне сразу было понято, что он другой, хотя за обилием крови, и грязи было трудно разглядеть его черты лица. Но не лицо мне сказало что с ним… Знает одна маленькая деталь делает из картины – шедевр, один маленький просчет превращает ракету в клуб из яростного огня, мельчайший штрих что узрели очи делает из незнакомца… хотя впрочем.

Есть старая присказка народ, забывший свою историю, обречен, совершать ее ошибки. Но, даже помня ее, зная досконально все факты, мы все равно их совершаем. Но однажды тебе становиться все равно и тогда ты просто стоишь в коридоре, спокойно попивая кофе из автомата, а в это время. В этот самый момент помещение наполняется кучей пострадавших, с огнестрельными ранения, с рваными ранами, и людьми сшибленными машинами. Но ты в это время пьешь кофе, не потому что тебе все равно, нет просто там достаточно людей, а ты еще не пил кофе, ты на ногах уже второй день и наверно по этой причине тебе немного плевать. Так что ты смотришь на происходящее действо и просто молча идешь к автомату с конфетками, берешь там батончик и, облокотившись о стенку, начинаешь его есть. А в это время люди снуют туда сюда, в помещении становиться шумно, но ты в своем отвлеченном мире и не слышишь ничего, ты погружен в паузу, твоя жизнь поставлена на пазу, на семь минут, в которые ты пьешь напиток и ешь шоколадку.

Но даже в эти моменты твои глаза видят необычное, цепляться за это, по простой причине. Банальности, лжи и простоты, посредственности очень много в мире, и поэтому ты отчетливо видишь ярчайшие пятна. И к ним тянешься, потому что именно они остаётся в памяти все другое стираться, или же забиваться далеко на антресоли в твоей голове, просто потому что это не имеет никакого веса и ценности. Так что я вижу необычное, и зачастую так оно и есть.

Этим пятном был человек, а ярко алом комбинезоне, таким, что кровь, которая обильно покрывала его тело, была различима разве что с близкого расстоянии. Комбез по-видимому был ничем иным как мотоциклетным костюмом. А так же необычной деталью в его образе были длинные волосы, растекающиеся в три плотно затянутых пучка на затылке. Он лежал на каталке в коридоре, нет не от того что не кто не хотел с ним заниматься, просто он был… Не одной а скорее уже двумя ногами на том свете, но словно поддерживая тон своей неординарной внешности, он вернулся.

– Surprenant, mais il nous vaut de penser que c’est la fin… – что, – удивленно произнес я, этот факт прервал мою трапезу, и я быстрым шагом приблизился к нему. – Comme suit est une nouvelle page, suivie d’une autre et une autre, – продолжил тот. – Вы меня слышите, понимаете, можете сказать кто вы, где, и то произошло, – произнес я. – Êtes-vous un médecin, ne savent probablement pas, – произнес тот, повернув голову. – Аня окликнул я проходившею рядом психиатра, ты знаешь французский? Та подошла поближе положила купленный ей раннее батончик в карман халата и поинтересовалась, – но тебе зачем? – Хочу понять, о чем он, – ответил я. – il y avait une bataille, les gens étaient en train de mourir épées de feu, – снова произнес тот. – Видишь, я хочу знать о чем он, – посмотрев на нее, промолвил я. – Хорошо, он говорит о битве с мечами и запалённым огнем, – приблизившись к нему, произнесла удивленно она и продолжила. Quel est votre nom? – nous sommes appelés Trimm! Стоило ему произнести этот как на лице Ани мгновенно нарисовалась неподдельный интерес в пересмешку удивлением. – vous avez des documents? – bien sûr, – ответил тот и потянулся к внутреннему карману куртки. – Je vais aider, – протянув руку к нему произнесла Аня и взяла корочку, что была в его кармане. Отворив ее она произнесла, – tranquillité, отойдем, – уже обратившись ко мне, сказала она. Мы отошли в сторонку, и она начала, – он с аварии? – Ну, да, только это не объясняет, твое удивление, и беспокойство. Анна провела рукой по волосам и начала объяснение, – он сказал, что их зовут Тримм. – Хм хм, это тебя так заинтересовала то, что он сказал в себе во множественном числе, – ехидно произнес я. – Нет то что, паспорт Российский, то, что на его запястье выбито три слова на трех языках, означающее одно и то же. И то, что он не француз, – протянув мне, развернутый паспорт закончила она. – Что, – удивленно посмотрев на нее, произнес я. – Виновника не нашли, ведь так, я думаю именно он лежит сзади нас, и я думаю что он прекрасно понимает нашу речь, – продолжила она. – Что за слова, – спросил я. – raison, Mind, Разум, – ответила она. – Je ne le faisais pas, – произнес тот.

Мы вернулись к нему, и я произнес, – так вы действительно понимаете нас? Тот кивнул в ответ. – Но не можете говорить по какой-то причине, так, – продолжила уже Аня. Тримм еще раз качнул головой и произнес, – elle a ses propres raisons. – Они связанны с разумом, – продолжила она. – puisque vous ne pouvez pas imaginer, – ответил тот. – Хорошо, – наклонившись над ним, произнес я, – тогда ответьте на другой. – Почему вы живы? Тот улыбнулся и произнес, – parce que je ne suis pas une personne. – Он сказал, что он не человек, – перевела Аня. – Я знаю, – ответил я. И в ту же секунду Тримм отрубился, а к нам сбежались врачи во главе с моим начальством. – Лазарев почему он здесь, быстро его в операционную, – прокричал он. Я схватил того за рукав и ответил, – потому что он должен быть уже мертв. Тот взглянул на меня пронизывающим взглядом и ответил, – поговорим об этом позже, и с тобой Аня то же. – В какую его операционную, – спросил один из свиты врачей прибывших с Игорем. – В третью, – одернув рукав халата и посмотрев на нас, произнес тот и удалился вместе с бессознательным Тримом, оставив нас с Аней одних в коридоре.

– Что об этом думаешь, – спросила она меня, смотря на тот как силуэт этого столь необычного пациента не скрылся за одним из многочисленных поворотов. – Думаю что все это, лишь вершина айсберга, ответил я. И только эти слова слетели с моих губ как к нам подошел один из медиков и, протянув планшетку произнес. – Вот список, у вас был кто? – Его зовут Тримм, – начала было Аня. Но не успела она закончить, как я прервал ее слова, выхватив бумагу и начав внимательно вчитываться в имена. Остановившись на одном из них я произнёс, обратившись к подошедшему, – это точно? – Да, – подтвердил тот. – Какой номер машины был, – продолжил я. – Там их было много, – сказал тот. – О 854 Р С, там был, – спросил я. – Да, – произнес тот.

– нет, НЕТ НЕТ, – быстро проговаривая вырвалось из меня и я молниеносно вынул телефон, едва не выронив его из рук. Судорожно пролистывая страницы в поисках контакта, и нажав на него, пошел вызов. – Ты… – произнесла Аня. Я выставил палец, и произнес, – не сейчас. – Давай, давай, – продолжил я, говоря в трубку. – Да, – раздался голос оттуда. – Ты где, – спросил я. – Я дома, – ответила она. Я выдохнул, и тут до меня дошло, – Костя с тобой? – Нет он…, а по чему ты спрашиваешь. Я сделал пару шагов вперед и, переложив телефон из одной руки в другую произнес, – Саш, машина попала в ДТП, сведений пока мало, но… он в списке. – В каком списке, – прокричала она в трубку. – Приезжай…

– Где…, – положив трубку обратился я было к коллеге как вдруг наше общество разбавив подошедший человек в форме. – Я ищу необычного человека, привезенного с места ДТП, – произнес полицейский. Хоть это описание было крайне неопределённое, я точно знал о ком он говорит. – Зачем он вам, – он же не виновник, – спросил я. – Я не имею право отвечать, но возможно, – произнес тот. – Четвертая операционная на третьем этаже, – ответил я. – Спасибо, – прислонив плотнее к своему телу папку сказал тот и направился прочь. – Он же в третьей, на первом там же где и мы, – посмотрев удивлённо на меня, произнесла Аня. – Да, но нам нужно поговорить, и потом ДТП с таким количеством участников и присылаю младшего лейтенанта, что не вериться, – повернув голову к ней произнёс я. – Нам, – удивленно произнес она. – Да нам, я ведь не знаю французский, и он не полицейский, – ответил ей я. – Представь а я на секунду и забыла какой ты, йобнутый, – произнесла она. – Да ладно тебе не интересно с другими, и потом такие как я …. – замолк я, сделав Мхатовскую паузу, которую прервал, ординатор, на что я и рассчитывал. – Пожалуй, я пойду, а то у вас опять очередные интриги, – напомнил о своем присутствии врач, и побрел дальше но, сделав пару шагов, остановился и, развернувшись, промолвил. Отвечая на прерванный вопрос тела внизу, и они никуда не денутся! – Спасибо, Олег, – произнес я ему в след. – Пожалуйста, но не …, хотя, – ответил он и наконец, побрел дальше по своим делам. – И так миледи проследуем в третью операционную, – обратился я к Ане. – Знаешь если бы меня не заинтересовал это случай то хрен бы я согласилась, – ответила она, делая шаг вперед. – Да я знаю, – произнес я ей в след и, следуя за ней, добавил, – в прошлый раз ты примерно подобное сказала…

Следуя постулатам построения литературного произведения нужно дальше кинуть описаний внутренних терзаний и прочего, но что-то не хочется, ведь герой мерзок так? Ему не охота переживать и следить, хочется, что бы он одел деревянный макинтош и все, но пока до этого далече, так что продолжаем. – Что, – произнесла Аня, остановившись на пол пути к операционной. – Я что произнес это вслух, – удивлённо поинтересовался я. – Да! – Надо заканчивать с постановками, я слишком вживаюсь в роль, – ответил я. – Это та драматургия на праздник, что вы ставите? – Да, – утвердительно произнес я, опершись рукой о стену. – Попахивает психиатрией, это как Психиатр я тебе говорю, – посмотрев на меня, исподлобья сказала та. – Контекст, четвертая стена, иносказание, так что пойдем дальше, – закончил я.

Как и ожидалось нам были нескончаемо рады! – Быстро вышел от сюда, – произнес Игорь стоило мне войти внутрь комнаты. – Нет, – коротко и ясно ответил я. – Да и почему, – отойдя от стола, на котором находился Трим произнес Игорь. – Потому что вам нужен сосудистый, но его нет, а лучший из всех, что сейчас здесь это я, да и из сосудистый то же я так что…, – подняв руки на которых были надеты перчатки ответил я. Тот сердито посмотрена на меня, но не смог возразить ведь это была сущая правда, но все же он вставил свое три копейки, – а она зачем тогда? – Я помимо психотерапии еще и нейрохирург, – ответила Аня. – Да но с мозгом проблем никаких, ведь, – подходя к столу, ответил тот, – так что ваши услуги, как и твои не нужны! – Да у него в груди картечь, от взрывного устройства, ты это видишь, – подойдя к столу, произнес я. – Да вижу и именно ее собираюсь извлечь и зашить сосуды, – теня за осколок зажимом промолвил он. – Хорошо, – но вот только есть одно, но … – И какое же подняв голову и остановившись на мгновение, произнес Игорь. Я опустил свой взгляд на грудную клетку Трима и увидел как осколки все без исключения и тот, что держал Игорь зажимом начали медленно вылизать из тела сами по себе. – Все от стола живо! И тут я стал одним из свидетелей, того что объяснить не могу, но отчаянно хочу понять. Эти металлические кусочки, словно магнитом вылетели из его тела и врезались в лампу, что была над столом разбив ее на тысячи осколков, все приборы фиксирующие показатели Трима взбесились, а его тело стало быстро заживать, так что спустя всего десять секунд на нем не было и следа от разорвавшийся у него бомбы. – Что это такое, посмотрев на нас с Аней, – вымолвил Игорь. – Он сказал, что он не человек, – ответила Аня. – В это вериться, – снимая перчатки, произнес Игорь, – итак об этом никому, а вам карт-бланш, нужно разобраться с тем, что здесь произошло. Первая часть фразы была адресована персонала, а вторая уже нам.

Вам случалось видеть нечто поразительное и необъяснимое, наверно да за свою жизнь мы хоть раз были свидетелями таких явлений. Но что если вам выпала возможность, исследовать это явление, разобрать его по косточкам, докопаться до самой сути что бы его магия сошла на нет? Что ж я могу с точностью сказать, вам это не удастся, вопросов будет больше чем ответов, но не сделать этого будет еще большем преступлением. Откуда я это знаю, да все просто из опыта, мне довелось заглянуть в кроличью нору, но, как и Алиса, я мало что понял. Если провести аналогию, то разгадать загадку, на которою нет определенного ответа, это как идти в глубь леса, с каждым шагом, ты проходишь все дальше и дальше, в поисках чего-то, и в определенный момент ты уже не ищешь, а просто гуляешь по лесу, потому что корзинки полны, ты набрал больше чем тебе нужно, но всех грибов ты не собрал, и весь лес не исходил, ты лишь прикоснулся не более, но да же этого тебе с лихвой хватило!

Но все же хоть что-то нам удалось узнать и вот это! Мы находились в кабинете, таких тысячи и его описание вам не передаст ни какой сути, а лишь увеличит объем, текста не более, так что прямо к сути.

– Итак, смотри, – протягивая снимки МРТ произнесла. – Куда именно, – всматриваясь в них, промолвил я. – Не в определенные отделы а, в общем, – начала она. Активность, она поразительная, мозг, его отделы не работают непрерывно, но у него все зоны активны. – Да и что означает, – резонно спросил я. – Представь, что мозг это большой компьютер, если его загружать полностью он проработает немного, но если периодически и отделали, то достаточно долго, именно по второму принципу работает наши с тобой, но не его. – То есть ты хочешь сказать, что он его голова работает вся и постоянно, тогда он… – Он должен быть мертв, – опередила она меня. У него мозг работает за троих это минимум, посмотри на активность синопсисов, на скорость, на количество клеток. – И вот еще, – она взяла три снимка МРТ разных пациентов и наложила их друг на друга, – смотри вот так я до этого дошла. Я простер их к свету и увидел похожую картину, только с разницей в том, что на одном был один человек, а на других, уже трое. – То есть ты хочешь сказать, что у него в голове еще двое, он что Псих, – поинтересовался я. Она отошла от доски со снимками. – В этом то и сама суть у него нет неравных расстройства, у него не расщепление личности, в нем живут не три личности, а три человека. И судя по всему он умнее тебя, меня, и еще сотни людей вместе взятых. – Но как, почему нет конфликтов, – спросил я. – А это самое безумное, – произнесла она и, простерев свое, палец к отделам произнесла, – видишь это так вот он думает на разных языках, это невероятно! – А физиология, кровь… – ничего прервала она меня, он ничем не отличается от нас кроме самого главного, то, что пред тобой. Он как-то сделал это. – То есть мы ничего незнаем о нем, – резюмировал я.

Все те исследования, что проводили мы не привели ни к чему и я в один из моментов я просто решил с ним поговорить! Я долго мялся у его палаты не решаясь зайти, просто от того что не знал с чего начать разговор. Это продолжалось уже более двадцати минут, так что я просто решил отдаться на волю случи я и потоку жизни и отворил дверь. Я прошёл два шага и слова сами пришли в мой разум.