А где-то в штабе под землёй

А где-то там, за океаном,
Вдали от шумных городов,
Где-то под штатом Мичиганом
Под ширью прерий и лесов,

А может, в землях Аризоны,
Где до сих пор живут бизоны,
Может, в Айове иль Техасе,
В Айдахо, Мэне, Арканзасе,

А может, даже в Колорадо,
Короче, там, где было надо,
Чтобы шпионы не узнали,
Глубокий бункер откопали.

Ну прямо жуткой глубины,
Брошенный камень летел час,
Туда свет, воду провели,
Златой спустили унитаз.

А в подземелье стол стоял,
За тем столом сидеть могли
Лишь только те, кто представлял
Власть независимой страны.

К тому же сытой и богатой,
Им эта жизнь была наградой,
И кто в тот круг сумел попасть,
Имел почёт, богатство, власть.

И они властью наслаждались,
Своим богатством щеголяли,
В сто баксов, как в платок, сморкались,
Сто еврой губы вытирали.

Всех власть имущих возглавлял
Мужчина видный и в летах,
В тот день он в бункер их собрал
Поговорить там о делах.

Носил костюм он звёздный в клетку,
Себя и власть свою любил,
За дисциплиною следил,
Брал недовольных на заметку.

Шеф важно встал из-за стола,
На шее «бабочку» поправил
И, как обычно, прогнусавил:
«Беда идёт к нам, господа!»

«Откуда?» – рыжий подскочил,
Всегда патлатый и нечёсан,
Сам он Британией рулил,
Но шефа не смутил вопросом.

Шеф звёздный в клетку дал ответ:
«Угроза с Севера пришла.
Сомнений у разведки нет —
Там свергли местного царя».

Мужчинка мелкий, с круассаном,
Всегда нетрезвый от шабли,
Икнул и голосочком пьяным
Промямлил: «Как же там смогли

Свергнуть того, кто несвергаем,
Незаменим и несменяем,
Кто даже спит, сидя на троне,
Хоть без трусов, зато в короне?

Какой же там переворот?
Его, придурка, ведь любили,
Твоя разведка просто врёт».
Но повторил шеф: «Подменили!»

«Кого? Когда? – весь бункер встал. —
Да это бред и ерунда», —
Но шеф упёрся: «Я сказал
Вам правду. Свергли там царя.

И свергли дерзко и умело,
И поступили грубо с ним,
В то время как он делал дело,
Когда был у него интим».

«Неужто в половом сношенье! —
Мадьяр пузатый стал кричать. —
Да это ж явно преступленье,
Мужчину с женщины снимать».

А шеф вздохнул: «Да ты в уме?
Мужчина он, мадьяр, лишь с вида,
Для дам он стар, как пирамида,
И он тогда был на горшке.

Пока он на горшке сидел
И с кнопкой красною игрался,
К нему злодей и подобрался
И по башке его огрел.

Под трон корона закатилась,
Слезинка по щеке скатилась,
Сам он застрял в своём горшке
Без чувств, по пояс и в говне.

И так в горшке был унесён
Через тоннели под стеной,
Очнувшись, быстро понял он,
Что хоть в говне, но сам живой,

А во дворце случилось чудо —
При всех, неведомо откуда,
Ночной горшок вдруг появился,
И царь на нём сидел, трудился.

Но фишка вся подмены в том,
Что новый царь был с той же рожей
И с тем же носом, ртом и лбом,
На старого совсем похожий.

Новый, как старый, ну точь-в-точь,
Как копия одной картинки,
Как одной жопы половинки,
Там царь-двойник, сомненья прочь.

Баба из края макарон,
Где их и пиццу обожают,
Сказала с юмором: «Вот он
Пусть дальше правит, его знают.

Хоть его морда и приелась
За сотню лет, но кто поймёт?
Народу новой бы хотелось,
Но если нет – эта сойдёт».

Собранье дружно зашумело:
Баба права! Что нам за дело
До их царя, что подменили,
На трон двойняшку посадили?

Хоть старый был у них чудило,
Гусей, свиней пас во дворце,
Помешан был на хохломе,
Но с нами вёл себя он мило.

Всё самобытностью гордился:
Сопли рукою вытирал,
При дамах громко матерился,
Пердел, плевался и рыгал.

От нас всегда он отличался,
Мы все во фраках, с орденами,
А он на людях одевался
В толстовку, топал кирзачами.

А новый царь со старым схожий
И тем же телом наделён,
И должен действовать он тоже
Как тот, в кого счас воплощён.

Двойник ведь трон решил занять
Чтоб погулять, поворовать,
Он нам не должен быть опасен,
Но шеф вмешался: «Он ужасен!

Он антипод тому козлу,
Что всюду вешал обереги
И репой стал кормить страну,
Сменил машины на телеги.

Тот был при власти дурачок,
Телом толстяк, духом сморчок,
Дерьмо на палочке, по сути,
Но новый клон свиреп до жути.

Сей новоявленный дебил
Нас всех, к несчастью, невзлюбил,
И я вас в бункере собрал
Лишь потому, что угрожал

Он нас всех разом истребить,
Приговорил всех к высшей мере,
Но если счас начнёт бомбить,
Мы отсидимся здесь, в пещере».

Мужчинка пьяный от шабли,
Икнув, спросил: «А что сейчас
Мы ему сделать-то смогли,
Что осерчал он так на нас?»

«Да он придумывать всё стал, —
Шеф продолжал, – он в одной речи
Сказал, из нас кто-то нассал
В шапку ему на общей встрече.

И что ему мы угрожаем,
Хотя сидим на жопах ровно,
Винит нас в том, что поощряем
Всех извращенцев поголовно.

Одни тут дальше всех зашли,
Срамят его пред всей Европой,
Вдоль всей границы, сняв штаны,
Когда он едет, крутят жопой.

За это он грозится нам,
И я особо подчеркну,
Орёт повсюду здесь и там:
«Урою всех и замочу».

Наглеет он день ото дня,
В словах становится всё злее,
Возможно, будет и война,
Так что вязать пора злодея».

Патлатый рыжий был контужен,
Вскочил и всех на фронт стал звать.
Шеф возразил, что фронт не нужен,
Их сам Агент будет спасать.

«Ему послал я SMS-ку,
Точнее – с вызовом повестку
Явиться к нам в подземный штаб,
Забыв про карты, джин и баб».

Агент получает задание

Агент шёл к цели долго, тяжко,
Неделю бункер тот искал,
В него спустился на подтяжках,
Спустившись, отрапортовал.

Агент был штучным экземпляром,
И джентльменом, и шпионом,
Он пах приятно перегаром
И фирменным одеколоном.

Патлатый рыжий, что контужен,
Вскочил, захлопал, оживился:
«Вот мой земляк, вот кто нам нужен,
Привет, Агент, ты похмелился?

А то французика спроси,
Что ест тайком свой круассан,
Есть у него пузырь «Шабли»,
Пусть и тебе нальёт стакан».

«Борис, спасибо, в норме я,
Успел пред спуском похмелиться,
Выпил полбанки вискаря,
Теперь могу весь день поститься».

«Ну ладно, господа, за дело,
Наш гость не виски пить примчался.
Нас тут, Агент, всерьёз задело,
Что хрен один на трон забрался,

Где царь другой уже сидел
И сотню лет был несменяем,
А новый всё-таки сумел
Его сменить, и мы счас знаем

Всё это дело до изнанки,
Отдел разведки доложил,
Он сверг его, а тело срыл
В железном сейфе где-то в банке.

Сидит там бывший средь банкнот
В ночном горшке, кляп всунут в рот,
В каске, надетой на башку,
Чтоб след короны скрыть на лбу.

Он в этой каске будто в маске,
Жаль, что Дюма уже почил,
А то роман бы настрочил
Поинтересней всякой сказки,

Как царь, что деньги обожал,
Любил их гладить и считать,
Вдруг весь в говне и в сейф попал,
Деньги кругом, а их не взять».

Агент от пота скоро взмок,
Он ничего понять не мог
Конкретно, что стряслось с царём,
При чём тут банк и сейф с дерьмом

И почему тут два царя?
И что здесь делает Дюма?
И кто сидит сейчас в горшке,
А речь заходит о войне?

Тут шеф вздохнул, он понимал,
Что хоть Агент их был шпион,
Но с неба звёзд он не хватал
И был смекалкой обделён.

Шеф снова объяснил детально,
В чём заключается беда.
Сказал, что чёрт один нахально
Свергнуть сумел царя с горшка,

С горшка здесь значит, что с престола,
А сверг его двойник-подлец,
Потом про банк шеф вспомнил снова
И сам запутался вконец.

Агенту ж было непонятно,
Что шеф про двух царей болтал,
И он спросил и зло, и внятно:
«Ты, шеф, меня зачем позвал?

Я не майор какой-то Пронин,
Ваших царей в горшках считать,
Задач масштабных я достоин,
Мне надо честно рассказать,

Что неизвестно вам, друзья,
Кого ловить мне и когда
И что я сам должен узнать,
Кого и где надо поймать».

«Агентик, ты не кипятись, —
Шеф стал просить, – в тему врубись,
Не надо никого ловить,
А только лишь освободить.

Мы адрес знаем, где найти,
Кого тебе надо спасти.
Известен банк и сейфа код,
Ты в банке подкупи народ

Или всех можешь перебить,
Не мне тебя, Агент, учить,
Но в банке твой объект, в горшке,
С железной каской на башке».

Агент вздохнул: «А в курсе вы,
Что захватить банк – близко к чуду?
А есть ли в помощь пацаны?
Один корячиться не буду».

И обсуждать вопрос все стали,
В вопросе гостя был резон,
Одни морпехов предлагали,
Спецназ – другие – иль ОМОН.

Баба, влюблённая в спагетти,
Своих тут стала предлагать,
Сказала, что они не дети,
Можно и мафию позвать.

Ну а француз, что пил «шабли»,
Икнув, спросил в разгаре споров:
«А как вы, господа, смогли
Забыть про храбрых мушкетёров?

Хорош ОМОН, хорош Спецназ,
И мафию мы чтим всегда,
Но лучше подойдут для нас
Герои славные Дюма.

Они давно уж в этой теме,
Бывали и внутри дворца,
Знакомы там почти со всеми,
Знают премьера-подлеца.

И мушкетёры ведь спасли
Царицу свергнутого лоха,
Враги царицы донесли
На них, и кончилось всё плохо.

Сейчас они сидят в тюрьме
С названьем «Северный писец»,
А та тюрьма в глухой тайге,
И впереди приставка «спец».

Так что придётся попахать
И себя в деле проявить,
Чтоб мушкетёров разыскать
Да из тюрьмы освободить,

Ну а поможет в этом деле,
В смысле тюрьму быстрей найти,
Граф Монте-Кристо. Он в Марселе
Все дни коньяк пьёт от тоски.

Так что вперёд, ты в бой вступаешь,
И чтоб с победой был в конце,
Иначе, как ты понимаешь,
Мы все окажемся в «писце».

И в бункере все дружно встали,
Чтобы Агента проводить,
Снова спасти мир пожелали
И, как всегда, зло победить.

В ответ Агент всем козырнул,
Ещё раз мир спасти поклялся,
Подтяжки к крану пристегнул
И на подтяжках вверх поднялся.

Агент в гостях у Монте-Кристо

Граф Монте-Кристо жил в Марселе,
С утра размявшись коньяком,
Он целый день лежал в постели,
Ворон считая за окном.

Так он грустил и вспоминал,
Как с мушкетёрами сдружился,
Как рядом с ними храбро бился
И вместе с ними побеждал.

Вместе царицу выручали,
Ей пачку акций отыскали,
Что она сдуру иль с похмелья,
А, может быть, в пылу веселья

Хмырю какому-то дала,
Что её в спальне ублажал.
Он пачку взял и навсегда
С ней за границу убежал,

Но для царицы завершилось
Удачно всё, ну а потом
Она в любви остепенилась,
Клялась, что спит только с царём.

А мушкетёры хоть герои,
Но вот они вместо награды,
Покинув царские покои,
Под стражу сразу были взяты.

Сейчас сидят без приговора,
А он, Дантес, спастись сумел,
Страдая тяжко от запора,
Арест в сортире просидел.

Вдруг кто-то в двери постучал,
Да сильно так, как мент стучит
Дантес вскочил и побежал,
Открыл, а там Агент стоит.

«Ну ты, Агент, и постучал,
Я чуть с постели не упал.
Ты, видно, точно супермен.
А, кстати, ты тут по кой хрен?»

«Постой, Дантес, так не встречают,
Ведёшь себя как дурачок,
Гостям жмут руки, обнимают
И предлагают коньячок.

Чтоб отдых дать душе и телу,
После бесчисленных дорог,
И у тебя я здесь по делу,
Прошу тебя чтоб мне помог.