Сегодня утром мы с Шломо поехали в гараж и забрали машину, и я поехал в Утрехт и сейчас нахожусь у Либуше, Терезы и Лукаша Брожковых. Денег у меня осталось кот наплакал – около $200, но, на крайний случай, возьму у Бар-Геры.

Целую вас всех, очень хочу вернуться домой и скучаю, твой Мишка.

Вечер того же дня. Утрехт. Голландия. Я сижу (набросив на себя шубу) в уголке. Либуше Брожкова (мы сейчас дома у нее) беседует по-голландски со своей приятельницей, пожилой дамой (они сейчас вернулись с концерта). Прелестная Тереза сидит на полу и тоже говорит по-голландски. Лукаш у себя в комнате. Чувствую я себя в их доме очень хорошо, как у своих людей. Действительно, Либуше – это человек нашего с тобой мира и прелестная женщина, у которой красивые дети.

6 февраля. Хильверсум. Голландия. Ирка и детки, сижу в своем «Ситроене», в маленьком городке Хильверсуме, куда заехал по пути в Амстердам. Туман, сырость, далеко от дома, один – зачем и куда держу я путь, неизвестно. Но главное – холодно и неуютно. Прошелся я по городу и сейчас поеду дальше – в туман. Отправил тебе письмо.

6 февр. после 12 ч. дня. Майдурберех. Голландия. Нахожусь на берегу внутреннего моря. Прошелся по берегу, засвидетельствовал свое присутствие. Сейчас движусь вдоль моря, лес, трава, лужи, туман и милые голландцы.

6 февр. Мюден. Голландия. Я ехал среди ферм по узеньким дорожкам и приехал в какой-то голландский городок. Торчат шпили кирх, магазины, узкие улицы – все как положено.

7 февраля. Амстердам. Итак, вчера я мирно ехал по мирной Голландии и незаметно прибыл в столичный город Амстердам. Я въехал в центр, поставил машину, пошел, купил себе 100 граммов грудинки и съел ее в машине – сытный обед за ≈1,40 гульдена, а в ресторане за ту же сытость заплатил бы ≈6 гульденов минимум. Ирка, ты помнишь, были у нас три голландских парня? Я решил попытаться их разыскать. По карте я ездил по Амстердаму и был по 2 адресам: в одном месте ничего не знают, в другом сказали, что он больше не живет тут. Вечером я поехал в Бальмермеер, предместье Амстердама, к Ричарду и Бланке Эрнст (он журналист, она искусствовед, оба чехи-эмигранты; я получил их адрес от Шпильмана и тел. от Брожковой). Мы ужинали и беседовали. Я предполагал ночевать сегодня в машине, но они предложили мне ночевать у них, и я, конечно, остался, ибо на улице очень сыро, тоскливо и холодно – зима. Эрнсты очень милые люди, у них двое детей (девочка, как Яшка, и мальчику ≈1 годик).

У моей машины есть важный дефект: после холодной ночи она не заводится сама и ее надо толкать, после чего она весь день ездит, до следующего утра. Ричард меня толкал, машина завелась, и я отвез Р. на его работу, после чего он сказал, что машина неплохая.

Настроение мое – утром хорошее, но, если вечером в холод и слякоть я один на улице, да еще машина начинает барахлить, я впадаю в минорное расположение духа. Но, в конце концов, дело только в деньгах, ибо если их не считать, то даже в одиночестве можно путешествовать с большим удобством.

7 февраля. Утрехт. Утром мы с Шломо Кореном были в гараже, но механик сказал, что машина заводится, только не надо нажимать на сцепление, завтра утром попробую.

Я гулял по музею Ван Гога, есть симпатичные вещи, но в общем это все очень скучно.

Я сел в свой «Ситроен» и поехал в Утрехт. Солнышко на небе сияет, тепло, хлебца с грудинкой съел – жизнь продолжается.

Но теперь, когда я с машиной, я уже совсем не знаю сегодня, что я буду делать завтра.

Сейчас у Либуше Брожковой в музее, она смотрит мои диапозитивы, а я пишу письмо.

Очень-очень скучаю по всем вам.

10 февраля. Денбурх. Остров Тексель. Сев. Голландия. В тот день – 7 февраля – мы поужинали все вместе, потом я играл на фисгармонии, потом Лукаш играл, а я нарисовал в подарок Терезе картинку, очень симпатичную, и она всем понравилась. Потом пили вино.

Днем 8 февраля я гулял по Утрехту и потом взял Терезу, и мы поехали в Северную Голландию. Мой «Ситроен» послушно работает, напрасно я его обвинял. Итак, по автостраде мы примчались в столичный город Амстердам. Мы не задержались в нем – мосты, повороты, дамбы, – и вот мы едем вдоль моря и приехали в деревню Эудам. Я наполнил бак бензином, мы выпили кофе и побеседовали с хозяином кафе, он хвалил Израиль и сказал, что его брат служит адъютантом у короля Марокко.

Монникендам – городок, наша следующая остановка – мы обошли вокруг величественной (закрыта была) кирхи, проехали через центр и помчались дальше.

г. Воллендам – у моря, очень красивый, летом тут тучи туристов. Мы зашли в католический собор и прогулялись по узким уличкам с каналами.

г. Эддам – уже начало темнеть, шел дождь, и здесь я только выскочил купить сигареты. Мы ехали дальше сквозь дождь и сильный ветер, и наступила ночь.

г. Энкхаузен – здесь мы нашли отель. Купили вина в магазине и пили его с сыром и ветчиной. Так закончился первый день путешествия.

На другой день – 9 февраля – мы получили в отеле очень сытный завтрак и выехали дальше к северу. Машину ведем попеременно – вечером и на более сложных участках я, в остальное время Тереза, и я беру руль иногда, чтобы развлечься. Тереза очень красивая, высокая, рыжая, с большими глазами, и с ней не стыдно показаться на людях. Она очень милая девочка. Ей 19 лет.

г. Ондердейк – в этом городке мы зашли в кирху, специально нам открыл ее сторож, мы беседовали и смотрели архитектуру, очень красиво.

г. Ден-Хельдер – это последний город на этой части материка. Мы въехали в паром – море, ветер, чайки – и попали на остров Тексель, и поехали на самый его север – летом здесь много туристов, но сейчас все закрыто и нам пришлось возвратиться, чтоб взять отель в центре острова. Так мы попали в город Ден-Бурх. Мы поужинали в китайском ресторане и поехали к деревне Де Коог на берегу моря, ≈5 км. Мы оставили машину в каком-то тупичке и вышли к морю, шли по берегу моря. Темнота, ужасный ветер, холодно, мокро, море бурлит и, главное, ветер, ветер, ветер – это на берегу северного моря. Мы промокли и продрогли, но все-таки были довольны, так как это очень холодное, жестокое, печальное и величественное зрелище. С трудом отыскали авто и вернулись в отель, где выпили бутылку франц. сухого вина.

Сейчас мы продолжим наш путь дальше.

10 февраля. Утрехт. Утром мы отлично позавтракали в отеле. Здесь отель в гульденах на двоих стоит, как в Германии в марках на одного, марка дороже гульдена и + в Германии завтрак – это стакан чая и бутерброд, а здесь много всего. И мы выехали на юг острова Тексель, опять въехали в паром и вернулись на материк в Ден-Хельдер. Из Ден-Хельдера мы приехали по берегу моря в Ден-Уфор, где начинается длинная дамба через внутреннее Изельское море, и мы проехали всю дамбу и вдоль моря, приехали в прелестный городок Харлингеен, где я сфотографировался у глиняного? желтого льва на фоне канала. И на дамбе я сфотографировался у машины. Из Харлингеена мы приехали в городок Шнеек, из Шнеека – в Де-Леммер, на берегу моря. По пути на маленьком паромчике переехали еще канал за 50 центов. Из Де-Леммера мы приехали в городок Кампен. Все магазины в воскресенье закрыты и рестораны тоже, мы пообедали в китайском ресторане, очень вкусно, и поехали дальше. Из Кампена мы выехали прямо на Утрехт и мимо полей и парков, домиков и озер, каналов и мостов ехали, ехали и вернулись в Утрехт. Так мы объехали вокруг Изельского моря и побывали на острове Тексель. Когда мы поедем с тобой в Европу, у меня уже будет весь нужный для подобных путешествий опыт, и мы с тобой прекрасно проведем время. А если есть достаточно денег, то можно совершенно спокойно ехать вместе с детьми.

Меня очень интересует, как дела у Саши, есть ли какие-либо зримые продвижения? И вообще, как вы там все без меня. Я очень, очень соскучился по всем вам, и мое возвращение я предвкушаю как большую награду или, вернее, подарок. Я получил только одно твое письмо и таскаю его все время в кармане.

Целую тебя, Иришенька, крепко, крепко и своих любимых деток.

Шалом, ваш Мишка.

12 февраля. Утрехт. Ирка и детки, шалом, целую вас из Утрехта.

Я нахожусь сейчас на распутье, не знаю точно, куда я поеду. Поездка на север Голландии была замечательной, но я чувствую, что из Голландии я должен уже уезжать.

Я позвонил Кенде Бар-Гера, чтобы она выслала мне деньги, мои еще не кончились, но, когда предстоит еще долгий путь, неприятно чувствовать, кроме того, что один, еще и без денег. Я живу экономно в основном и только иногда трачу, как остальные люди. Но машина тоже ест бензин.

Кенда сказала, что в близком будущем будет групповая выставка наша в Бельгии. Яков вернулся два дня назад и привез с собой Стесина, чтоб он при нем писал письма в Москву и чтоб контролировать его. Гордый Стесин, который раньше заявлял, что он не хочет заниматься этими делами и что у него есть свои, теперь едет на счет Бар-Геры работать на него.

Я получил только одно письмо от тебя, и надеюсь, в Лондоне на Главпочте что-то есть от тебя.

12 февраля. Роттердам. Сегодня утром я выехал из Утрехта, светило солнышко на зеленые поля Голландии, и я почти не чувствовал, что я один. Итак, я въехал в Роттердам. Купил в магазине нечто мясное и хлеб и позавтракал-пообедал в машине. Впрочем, я сейчас вспомнил, что все это было в Утрехте. Не важно. Я приехал в Роттердам (вспомнил – я оба раза ел и в Утрехте, и в Роттердаме). Я пошел в Роттердамский музей, очень хороший, старое и новое искусство. Выставка 2 отвратительных, бездарных патологосюрреалистов – Шульце и Урсулы. Противные картины Сальвадора Дали и пр. Но есть и хорошие вещи, и много старых хороших картин, особенно раннеренессансных. Вдруг в музее слышу иврит – двое парней с девушкой, они с израильского корабля (из Хайфы). Мы побеседовали, выпили кофе, и я взял их с собой в городок Схидам около Роттердама.

13 февраля. Схидам. Итак, мы гуляли в Схидаме (музей уже закрыт) и потом вернулись в Роттердам. Я не взял их имен и адресов, т. к. люди они, может быть, милые, но уж очень серые.

И вот сижу я на почте и вдруг вижу автомат для фото, я лезу в карман за 1 гульденом и, к ужасу своему, обнаруживаю, что бумажных гульденов в кармане нет. Ты знаешь мои карманы джинсов, как я давным-давно все свои доллары не потерял, я не знаю. А гульдены все время вылезали, и я их впихивал обратно и в конце концов потерял. Денег немного, но все равно обидно. Но я все равно сфотографировал себя автоматически за один гульден – вид у меня самый дурацкий. После этого я поехал в Схидам. Уже стемнело. Делать абсолютно нечего. Чужой город.

В целях экономии средств решил спать в машине (экономия ≈ 30 гульденов). Выехал за город в более пустынное место, пристроился, лег. Холодно, неудобно. Переставил кресло. Лег. Удобно. Холодно. Все ж таки хоть и голландская, а зима. Лежу я, а в голове самые что ни на есть черные мысли, пессимистические. Но все это я приписываю в основном отсутствию должного количества денег, ибо они дают удобства, а удобства скрашивают одиночество и скуку. Еще хорошо есть машина у меня, она мне иногда дает ощущение полной свободы. И, конечно, только с машиной я смог увидеть Голландию такой, какая она есть. Теперь я делаю всякие выводы, как мы с тобой будем путешествовать, чтобы тебе было очень хорошо. Теперь я все знаю.

Сейчас утро, и я оживаю. Ночь я практически не спал, т. к. все время было холодно, но все же дремал. Очень хочу побыстрее закончить свое путешествие и вернуться домой. Все надоело, ничего не интересно, скука, беспокойства, неудобства. Хочу видеть тебя и детей, не хочу быть гостем, хочу принимать гостей.

13 февраля. Делфт. Утром в Схидаме зашел в музей (выставка говна какой-то израильтянки и еще выставка голландца? ничего). Директора нет, я говорил с милой девушкой-секретаршей, передал каталог для директора. Эта девушка будет через 2 года в Израиле.

Сейчас я в Делфте, очень красивый город, но мне нечего делать в нем. Кирхи, дома, каналы. Я хочу домой.

Я езжу везде, где хочу, в своем «Ситроен-стейшн», кручусь по улицам и дорогам, останавливаюсь, где хочу. Все равно скучно одному, и я спешу дальше и дальше, регистрируюсь в каждом месте и бегу из него.

13 февраля. Гаага. Ирка, сижу в пивном баре и срочно пишу пару строк. В 4 ч. я должен быть в Амстердаме, и даже раньше. Был в музее старинного искусства. Сейчас выпил стакан пива и срочно еду дальше. Я надеюсь закончить свое голландское время в ближайшие 2 дня.

13 февраля. Сасенхейм. Я ехал на встречу с Карлом фон хет Реве из Гааги в Амстердам и на середине дороги что-то крякнуло в моем моторе «Ситроена» – 100–90–50–20–0, и я остановился на обочине. Так я перестал быть владельцем двух автомашин и опять превратился в бедного еврея с одной «Моррис-Мариной купе 1300»…

И сейчас я еду в автобусе в Лейден…

13 февраля. Лейден. Я сижу в пивном баре, единственный посетитель. Передо мной окно, канал, у канала чья-то красная машина, напоминающая мою «Марину». Печальный конец моего «Ситроена», как ни странно, внес некоторое успокоение в мою душу, хотя денег теперь за него не получить. Господи, сколько денег уходит в путешествии. Денег за «Ситроен» жалко, но это просто была цена за мое фешенебельное знакомство с Голландией. Я был свободен, и, несмотря на острые приступы тоски, все же, благодаря «Ситроену», у меня были и минуты счастья.

Моя любимая жена, целую тебя, соскучился, и вообще без вас троих я не могу существовать на этом свете – без дома у меня такое чувство заброшенности, как будто я самый последний гадкий утенок.

Обнимаю всех вас и жду своего возвращения как величайшей манны небесной. (Прохожу мимо тысяч магазинов только с одной мыслью – что купить для тебя, Яшки, Златки. Но ничего не покупаю: 1) куда мне с этим тащиться, 2) все можно купить дома.)

14 февраля. Утрехт. Вчера на поезде прибыл в Утрехт; Либуше и все были рады мне, мы поужинали, и вскоре я лег спать, так как устал как собака.

Денег от Бар-Геры еще нет, может быть, из‐за забастовки почты в Германии. Я должен срочно уезжать отсюда, я чувствую, что мой голландский цикл закончился.

Сейчас еще раз перечитал твое первое (и последнее) письмо. Как там мои детки? Я надеюсь, ты получаешь все мои письма.

В Европе ветер, но мне не холодно в моей овчине.

15 февраля. Утрехт. Моя дорогая жена, сегодня я получил от Бар-Геры 500 ДМ, завтра я вылетаю в Лондон.

За мое пребывание (месяц и 5 дней) в Германии и Голландии я нарисовал: акварель в подарок Куке Бар-Гере, тушь в подарок Франтишеку Кинцлю, темперу в подарок Терезе Брожковой. Плюс 4 стихотворения.

Настроение мое резко улучшилось в связи с тем, что завтра еду дальше – новые впечатления и + ближе к дому.

17 февраля. Лондон. Любимые детки и любимая жена, я в Лондоне, Лондоне, Лондоне. Вчера рано утром я прибыл из Утрехта на аэродром Схипхол под Амстердамом и вскоре летел в Англию. Я позвонил Колину Нирсу и сейчас нахожусь у него. Он живет в домике (не в центре Лондона). Он приехал на машине и взял меня. Мы были в ресторанчике, пообедали и поехали к нему домой. Он предложил жить у него. Лондон – большой настоящий город, с метро и живыми улицами, людьми. После тихой Европы Лондон – действительно столица. Вечером я был у израильского худ. Михаэля Друкса (2 года в Лондоне). Мы ужинали, беседовали об искусстве, смотрели его работы. Он ко мне отнесся сперва с некоторым охлаждением, но потом ничего. Это потому, что я ругаю левых, а он говорит, что он левый, и потому, что я говорил об искусстве всякие вещи. Работы его симпатичны, но уж очень неоригинальны. И т. д.

Вчера ночью на метро и автобусе я вернулся домой.

А в Утрехте последний день был – Тереза взяла меня на вечеринку (день рождения) к одному итальянцу, и там были симпатичные мальчики и девочки, я пил вино и танцевал с девочками всякие современные танцы.

Вечер того же дня в Лондоне. Мы с Колином на его машине ездили сегодня к морю (≈100 км от Лондона). Англия очень красива. На море и на земле был густой туман, и Колин не мог фотографировать для его работы (он теперь ставит фильм). Мы погуляли на берегу, я нашел камень с отверстием и теперь на веревочке ношу его на шее. Мы с Колином пили пиво и ели бутерброды. Сейчас вечер, Колин уехал к какой-то даме, а я вечером иду к Джилиан Вайс. Джон Лоуренс сейчас не в Лондоне. Кэтрин Мэррол была очень рада, когда я позвонил, Джеффри сегодня в Париже. В четверг я буду у них. Кэтрин сразу же предложила жить у них. К сожалению, я не знаю адреса Зильбербергов. На Главпочте я еще не был, может, там есть твои письма? Я очень, очень хочу прочитать хоть пару строчек из дома.