Цитаты из книг автора «Михаил Гиголашвили»

Поэтому, если надо было пойти в контору, архив или кассу, он брал с собой кого-нибудь из местных парней, которые открывали двери ногами, здоровались матом и строили страшные рожи – так было всем понятнее.

К тому же в Тбилиси Коку часто принимали за дебила – он привык в Париже улыбаться, а улыбка у мужчин – это плохой признак: либо ты болван, либо педик, что одинаково нехорошо.

Сам он, когда чистил зубы, всегда закрывал кран, а брился в раковине с водой, чем вызывал всеобщее веселье. Арбуз он обязательно перетаскивал из ванны в холодильник. Тушил за всеми свет. Уменьшал музыку. Никогда без звонка никуда не ходил и не открывал дверей непрошеным гостям или соседям, которым угодно в три часа ночи сыграть в нарды.

Во Франции он успевал отвыкнуть от тбилисской безалаберности, поэтому его раздражали такие обычные вещи, как арбуз, лежащий для охлаждения часами под водой, бесконечные еда и питье, громкая музыка, ночные визиты, необязательность, опоздания, обилие пустых обещаний и мелких дрязг.

Кока родился и рос в Париже у матери, потом учился в ГПИ в Тбилиси, подолгу жил то во Франции, то в Тбилиси, у бабушки, матери отца

По приезде в Тбилиси Кока сразу впадал в меланхолию, ругал все местное (как в Париже – все французское), пил, курил или кололся. Денег матери хватало, чтобы протянуть недели две на каком-нибудь зелье.

Про «просто» тебе тоже уже сказали… Кошки сосутся… Хорошо, что не продолжили… В Тбилиси всегда так было – все про всех всё знать должны! – добавил Кока и начал, как обычно, ворчать про варварские обычаи и глупые порядки

молодую поросль дальше, на другие посты

Это – биржа, а парни-биржевики наводят порядок: разнимают потасовки, решают споры, собирают слухи и сплетни, следят за щипачами, которые крутятся тут же, возле «Ювелирторга». Если кто-нибудь (вроде милиции или чужаков) вызывал у биржевиков подозрение, то известие передавалось через

А Пилия еще некоторое время сидел в садике, переваривая поручение человека, которому был многим обязан в жизни. Оставшись бессильным сиротой, он ни за что не выплыл бы из нищеты, если бы не помощь Большого Чина, дальнего родственника и благодетеля, который поселил Пилию у своей двоюродной сестры, содержал, устроил на юрфак, а потом – в милицию. Большой Чин занимал очень высокий пост, но чем в действительности занимался – Пилия не знал. Несколько раз привозил для него из Москвы портфели-дипломаты с деньгами – и все. Сейчас вот чемодан с опиумом… Надо ехать!