Орест

Действующие лица:

Орест, сын Агамемнона;

Электра, его сестра;

Пилад, его друг;

Менелай, брат Агамемнона;

Елена, дочь Зевса, его жена;

Гермиона, их дочь;

Тиндар, отец Елены;

Фригийский евнух, раб Елены.

Вестник.

Бог Аполлон.

Хор подруг Электры.

Первый актер играет Ореста (и Вестника), второй Электру (и Аполлона), третий всех остальных.

Действие – в Аргосе, перед царским дворцом.

Электра и спящий Орест

 
Э. – Нет такого страшного слова,
Ни страды, ни напасти от всевышних,
Чтоб не пали гнетом на человека.
Блаженный (мне не стыдно сказать: блаженный)
⁵ Тантал, слывущий отпрыском Зевса,
Распростерся в воздухе и трепещет
Глыбы, нависшей над головою.
Это, говорят, расплата за то, что
Он, смертный, принятый в пиры бессмертных,
¹⁰ Не сдержал язык – о, гнусная одурь!
Он родил Пелопа, Пелоп – Атрея,
Которому выпряла богиня участь
Враждовать с единокровным Фиестом, —
Но как сказать мне о несказанном?
¹⁵ Атрей зарезал детей ему для пира…
О, дальше ни слова! Сыны Атрея —
Менелай от критянки Аэропы
И славный (ежели славный) Агамемнон.
Менелай взял в жены Елену,
²⁰ Постылую богам; Агамемнон —
Именитую меж эллинов Клитемнестру,
И родил он трех дев – Хрисофемиду,
Ифигению и меня – Электру,
Да единого сына – Ореста.
²⁵ Но сгубила нечестивица мужа,
Опутавши бескрайнею тканью,
А за что – девице сказать невместно.
Так вменить ли Фебу в неправосудье,
Что велел он Оресту умертвить
³⁰ Мать его родную? Не все похвалят —
Но Орест не ослушался и убил,
А с ним – я, в женскую мою меру,
И Пилад, общий наш сопоспешник.
С той поры несчастный Орест
³⁵ Болен дикою болью и тает
Здесь, на ложе, от материнской
Обезумев крови. Выговорю ли имя
Евменид, истерзавших его страхом?
Шестой уже день, как пламя
⁴⁰ Очистило тело убитой,
А Оресту – ни глотка, ни омовенья.
То, когда его хворь отпустит,
Он, очнувшись, спрячет лицо в одежду
И горько плачет, а то взметнется с ложа
⁴⁵ И, как конь из-под ярма, бунтует.
В Аргосе постановлено не давать нам
Ни огня, ни крова, ни слова,
Ибо мы – матереубийцы.
Сегодня скажет голосование,
⁵⁰ Пасть ли нам под градом каменьев
Или бросить нас шеями под секиру.
Одна нам надежда на спасенье:
Менелай плывет из-под Трои,
Навплию заполнил кораблями
⁵⁵ И уж правит к берегу после долгих
Плаваний, а виновницу многих
Слез, Елену, выслал перед собою
В дом наш ночью, чтоб никто не увидел
Из тех, чьи сыны пали под Троей,
⁶⁰ И не грянул камнем. И вот в палатах
Она плачет о сестре и о доме.
Одно ей утешение в скорби —
Гермиона, оставленная в Спарте
И которую Менелай перед отплытьем
⁶⁵ Отдал мне и матери в воспитанье.
Ей она рада, с ней забывает горе.
Вот и я гляжу на дорогу,
Не увижу ли Менелая,
Без которого нам, слабым, не уберечься:
⁷⁰ Безысходно в дому злополучье.
 

Электра, Елена

 
Е. – Дочь Агамемнона, дочь Клитемнестры,
Вековечная девственница, молви, Электра,
Как, несчастная, ты и брат твой,
Страдный Орест, стал для матери убийцей?
⁷⁵ Говори без страха, мой спрос – не скверна,
Что было неверного – вина на Фебе!
А плач мой – о доле моей сестры,
Которую я с тех пор, как в Трою
Поплыла, как поплыла по страсти от вышних,
⁸⁰ Не видала, и вот – одна кричу над судьбою.
Э. – Что сказать, Елена? Сама ты видишь,
Какая беда на Атридову породу:
Вот я, без сна, сижу при бедном мертвом,
Ибо впрямь он мертв: так едва-едва он дышит, —
⁸⁵ Сижу, никого не виня в несчастье.
Но счастлива ты и муж твой,
Вернувшись к нам, измученным бедою!
Е. – Давно ли он не сходит с этого ложа?
Э. – С тех пор, как пролил родную кровь.
⁹⁰ Е. – Бедный! Но мать – как она погибла?
Э. – Так случилось, и нет исхода.
Е. – Умоляю, девушка, окажи мне услугу!
Э. – Если даст недосужное бдение над братом.
Е. – Сходи за меня к сестре на могилу!
⁹⁵ Э. – К матери? ты просишь? но чего ради?
Е. – Отнести прядь волос моих и возлить возлиянье.
Э. – Не сама взойдешь ты к родному гробу?
Е. – Мне стыдно себя показать ахейцам.
Э. – Срам – бежать, а теперь чиниться поздно!
¹⁰⁰ Е. – Правда твоя, но недобрая твоя правда.
Э. – Чего ж тебе пред микенянами стыдно?
Е. – Боюсь я тех, чьи сыны легли под Троей.
Э. – Да, бойся: весь Аргос кричит о тебе криком.
Е. – Так сложи с меня страх, окажи мне милость!
¹⁰⁵ Э. – Нет: могила матери мне ужасна.
Е. – Невместно мне с этим посылать прислужниц.
Э. – А дочь свою Гермиону?
Е. – Пробираться в толпе – не к лицу девице.
Э. – Это плата умершей: ведь та ее вскормила.
¹¹⁰ Е. – Ты правду сказала, и я тебе послушна:
По слову твоему пошлю Гермиону.
Дочь моя! выйди из покоев;
Вот прядь волос моих и вот возлиянье:
Ступай и вокруг Клитемнестрина кургана
¹¹⁵ Брызни вином, молоком и медом,
Стань над насыпью и так ей молви:
«Льет тебе дары сестра твоя Елена,
В страхе сама прийти ко гробнице
От аргосской черни». Да будет благосклонна
¹²⁰ Она ко мне, к тебе, и к мужу,
И к этим двум, загубленным богом.
Обещай ей все, какие подобают
От сестры сестре приношенья мертвым.
Ступай, дитя, поспеши к могиле,
¹²⁵ Возлей возлиянье и не медли обратно!
 

(Уходит.)

 
Э. – Ах, природа, сколько зла в людях
И сколько счастья рожденным в благой доле!
Она и остриглась лишь по кончикам прядей —
Бережет красоту: все та же Елена!
¹³⁰ Да не взлюбят боги тебя, погибель
И моя, и брата, и Эллады! Увы мне!
Но вот и подруги, общницы стенаний.
О, как бы они не разбудили дремы
Затихшего брата и слезным взглядом
¹³⁵ Не глядели бы на его безумье!
Ах, милые женщины, тише, тише,
Ни стука, ни звука, —
Ваша мне любезна любовь, но если
Спящий проснется – настанет горе.
 

Электра, хор

 
¹⁴⁰ X. – Тише, тише… неслышною подошвою 1^с
Ни стука, ни звука…
Э. – Стороною от постели, стороною!
X. – Слышу, слушаюсь…
Э. – Ах, ах! легче вздоха тростинчатой свирели,
¹⁴⁵ Милая, говори мне!
X. – Слышу: как под крышу, я скрыла шепот.
Э.– Хорошо…
Бесшумно, бесшумно, не тронувшись, не двинувшись,
¹⁵⁰ Молвите, девушки: что вам?
Только что задремал он!
X. – Что с ним? молви нам, милая: 1^а
Как ему понесчастьилось?
¹⁵⁵ Э. – Дышит, но дышит со стоном.
X. – Бедный!
Э. – Сладкую благодать дремоты
Не свевай с его век: погубишь!
¹⁶⁰ X. – От бога он мучится злодеяньем,
Бедный! страдный!
Э. – Неправо, неправо сказана, приказана
Кривословом Локсием с Фемидина треножника
¹⁶⁵ Смерть не в смерть – матери моей!
X. – Смотри: шевельнулся под тканями! 2^c
Э. – Ах, это ты
Криком из сна его вырвала!
X. – Думала я: он спит…
¹⁷⁰ Э. – Прочь от меня, прочь от него, из дому прочь
Выкружи топочущий след!
X. – Он спит…
Э.– Да, спит…
X. – Славная, державная ночь,
¹⁷⁵ Многотрудным людям дарительница сна,
Встань из Эреба,
Низкие крылья
Вскинь над чертогом Агамемнона,
¹⁸⁰ Где беда, где боль,
Где ближе мы, ближе мы к погибели!
Э. – Топотами, топотами
Тише, тише,
Шумом губ не спугни, подруга,
¹⁸⁵ Благодатного сна с его ложа!
X. – Где конец? 2^a
Э.– В смерти!
Ему уж и корм не в корм.
¹⁹⁰ X. – Видим воочию.
Э. – Феб нас принес в жертву,
Черную повелев кровь нам
Матери-отцеубийцы.
X. – Правда его – недобрая правда.
¹⁹⁵ Э.– О мать,
Ты убила и ты убита;
Погубив отца – погубила и детей,
Ибо мы уже как мертвые:
²⁰⁰ Брат – как труп,
И моя исходит жизнь
Стонами, воплями, слезами еженощными;
²⁰⁵ Вот я, вот —
Безбрачная и бездетная,
Черное мое житье влачу без исхода…
 

Электра, Орест

 
X. – Электра, подруга, погляди: ты рядом, —
Твой родной не умер ли незаметно?
²¹⁰ Не нравится мне, что слишком он размаян.
О. – Ах, сон-ласкатель, недужный целитель,
Как твой приход нуждающемуся сладок!
О, властная мудрость забвенья муки,
Всеми несчастными молимая богиня!
²¹⁵ Откуда я здесь? Как сюда попал я?
Не помню: прежний ум меня покинул.
Э. – Милый, ты спал, и как была я рада!
Хочешь, тебя возьму и приподыму я?
О. – Возьми, возьми и с горьких у страдальца
²²⁰ Губ и глаз оботри спекшуюся пену.
Э. – Вот: сладко ухаживать и нестыдно
Братнее тело сестре лелеять.
О. – Боком к боку придвинься, космы
Откинь от лица: зрачки мои незрячи.
²²⁵ Э. – Бедная голова, сбившиеся кудри,
Как ты одичала, давно немыта.
О. – Нет, уложи меня снова:
Слаб я, точно кости ушли из тела.
Э. – Вот; дорого болящему ложе:
²³⁰ На нем больно, а без него невозможно.
О. – Нет, опять поверни и усади меня прямо:
Не угодишь беспомощному больному.
Э. – Хочешь, ноги обопри оземь
И протяжно шагни: тело любит перемену.
²³⁵ О. – Хорошо: хоть с виду похоже на здоровье.
Пусть будет с виду, коли не по правде.
Э. – Братец: попробуй меня послушать,
Пока голова ясна от Эриний!
О. – Что нового? Доброе – скажи на радость,
²⁴⁰ А злое – и так с меня его довольно.
Э. – Менелай, отцовский брат, приехал:
В Навплии он уж бросил причалы.
О. – Как? приспел он? свет в наших бедах,
Родич наш и должник отцовский?
²⁴⁵ Э. – Приспел, и вот тебе подтвержденье:
С ним Елена из стен троянских.
О. – Лучше бы ему одному вернуться:
Прибыть с женою – значит прибыть с бедою.
Э. – Да, недобрая слава по Элладе:
²⁵⁰ Все клянут Тиндарееву породу.
О. – Только ты будь не такой, как другие, —
Не такой и в слове, и в думе.
Э. – Братец, братец! глаза твои мутятся:
Ты сейчас был разумен, а стал – безумен.
²⁵⁵ О. – Мать моя, мать, не насылай, отгони —
У них волосы – змеи, лицо – как кровь,
Вот они – травят, травят!
Э. – Бедный, лежи, не вскакивай, не бойся:
Ты их не видишь, а думаешь, что видишь.
²⁶⁰ О. – Феб, Феб! они меня убьют!
Песьи дикие морды, и за ними – ад!
Э. – Не пущу, не пущу, обойму руками,
Не дам тебе рваться на твое же горе!
О. – Пусти, Эриния! ты одна из тех:
²⁶⁵ Ты меня хватаешь, чтоб сбросить в смерть!
Э. – Горе мне, бедной! где искать подмоги,
Если сами боги немилосерды?
О. – Дай лук роговой, Локсиев дар,
Им велено мне разить богинь,
²⁷⁰ Нагоняющих безумье, бешенство, страх!
Э. – Смертною ли рукою ранить бессмертных?
О. – Разить, коли не скроются прочь от глаз!
Слышите? видите? с высоты
Крылатые срываются стрелы!
А! а!
²⁷⁵ Не мешкайте! взбейте крыльями эфир,
И – к Фебу, виновнику вещаний!
Как?
Почему я слабну и задыхаюсь?
Куда, куда я бросался с ложа?
Из бурных волн встает затишье.
²⁸⁰ Родная, зачем ты плачешь, лицо укрывши?
Мне стыдно, что я своею хворью
Взваливаю мой груз на девичьи плечи.
Не томись моею бедою:
Ты лишь молвила «да», а я сделал дело —
²⁸⁵ Пролил кровь нашей матери. Вина – на Фебе:
Это он мою поднял руку,
А утешил лишь пустыми словесами.
Если бы мертвого отца спросил я,
Дерзнуть ли мне на мать мою, то, право,
²⁹⁰ Он меня заклинал бы моею бородою
Не заносить меча над родившей:
Ведь ему все равно не увидеть света,
А мне, несчастному, терпеть такие муки.
Открой же голову, сестрица,
²⁹⁵ Отдохни от слез, хоть горя и много.
Когда вновь увидишь меня обуянным, —
Тогда исковерканный мой рассудок
Подкрепи и утешь. Но пока ты стонешь —
Это я должен быть тебе утешитель.
³⁰⁰ Тем, кто любит, легка забота.
Ступай же, бедная, в палаты,
Ляг и сном смежи бессонные веки,
Омойся, подкрепи себя пищей!
Ведь ежели ты меня покинешь
³⁰⁵ Или надо мной заболеешь,
Мы погибли: такой я одинокий.
Э. – Нет! жить с тобою, умереть с тобою —
И только! ведь если тебя не станет,
Что мне делать, женщине? как спасусь я
³¹⁰ Без отца, без брата, без друга? Если
Хочешь, я уйду: только ты останься
И раскинься на ложе, не подпуская
Ничего, что пугает тебя и гонит.
Даже кто здоров, а думает, что болен,
³¹⁵ Безысходной в нашей доле мучится мукой.
 

Хор

 
X.– Гей! гей! с.
Крылатые бегуньи,
Буйственные богини,
Дольщицы бесхмельного хмеля,
³²⁰ В плачах, в стонах,
Черные Евмениды,
Бьющие крыльями в эфир,
Рвущие плату за кровь, за смерть, —
Молю, молю:
³²⁵ Вызвольте сына Агамемнона
Из-под гона безумящего бешенства!
О, какими муками оглушен,
Гибнешь ты,
Внявши с треножника
³³⁰ Фебово, Фебово слово
Там, где вскрылся слывущий пуп земли
Бездной!
 
 
Зевс, Зевс! а.
Смертная жалость,
Смертная грянула борьба
³³⁵ На тебя, жалобный Орест, —
Слезы в слезы
Множит мстящий демон,
Материнскою кровью обуревая
Дом, тебе на безумье!
Скорблю, скорблю:
³⁴⁰ Нет меж смертных прочного счастья!
Так, парус
Быстрой ладьи сотрясая, демон
Топит груженную невзгодами
В крутнях гибельных волн.
³⁴⁵ Какой же род
Петь, коли не Танталов,
Поросль от небесных супружеств?
 
 
Но вот я вижу: сюда спешит э.
Царь Менелай в великой красе
³⁵⁰ Танталидиных нег,
Потомок владык.
Привет, о погнавший парусный полк
На Азийский брег
Собеседник счастья! Тебе далось
³⁵⁵ От богов по твоим молитвам.
 

Орест, Менелай

 
М. – О царский дом, радостно тебя увидеть
После Трои, но горестно оплакать,
Ибо ни единый очаг на свете
Не терзался такой круговертью бедствий.
³⁶⁰ Я уведал, что Агамемнон
Принял смерть от руки супруги,
Когда плыл я сквозь Малейские прибои:
Встал из вод вещун мореходный,
Нелживый Главк, сын Нерея,
³⁶⁵ И прорек мне прямыми словами:
«Менелай, твой родной лежит во прахе,
Пав от жены в последнем омовеньи!» —
И наполнил слезами меня и плывших.
А коснувшись Навплийской суши
³⁷⁰ И уже пославши сюда супругу,
Когда чаял я объять объятьем
Ореста, Агамемнонова сына,
С Клитемнестрой, обоих благополучных, —
То услышал от неких рыболовов
³⁷⁵ О нечестивом убийстве Тиндариды.
Где же грешник, скажите мне, девицы!
Когда я уплывал под Трою,
Был он у нее на руках дитятей,
И его я, увидев, не узнал бы.
³⁸⁰ О. – Я – Орест, которого ты взыскуешь,
Сам готовый поведать о всех невзгодах.
Но позволь мне прежде припасть к коленям,
Пусть и без просительской ветви:
Выручи! Ты в пору явился.
³⁸⁵ М.– Боги! что вижу! Не покойник ли ожил?
О. – Да, я вижу свет, но от горя мертв.
М. – Дик твой вид, и кудри косматы.
О. – Не страшен вид, но страшны дела.
М. – Сурово смотришь ты сухими зрачками.
³⁹⁰ О. – Минуло тело, осталось имя.
М. – Не таким ждал я тебя увидеть.
О. – Я убийца матери: в этом – всё.
М. – Слышал; сдержись от недобрых повторений.
О. – Сдержусь, но не сдержится демон, мстя.
³⁹⁵ М. – Но что с тобою? Какие снедают хвори?
О. – Совесть: сведомость страшного греха.
М. – Невнятен сказ, а лишь внятное разумно.
О. – Гложет меня тоска…
М. – Бог суровый, но умолимый.
⁴⁰⁰ О. – …и безумье, казнь за материнскую кровь.
М. – С какого дня безумье? давно ли?
О. – С того, как над матерью встал курган.
М. – Дома или у погребенья?
О. – Ночью, при сборе материнских костей.
⁴⁰⁵ М. – Был ли кто поддержать твое тело?
О. – Пилад, со мной деливший кровь и смерть.
М.– Какими призраками встают недуги?
О. – Три девы видятся, и все – как ночь.
М. – Я их знаю: имен не надо.
⁴¹⁰ О. —Да: их, грозных, лучше не звать.
М. – И они бушуют за матереубийство?
О. – Погоня, погоня, и нет конца.
М. – Кто зло свершил, тот от зла и мучься!
О. – Но есть оправданье моей вине.
⁴¹⁵ М. – Только не смерть: это неразумно.
О. – Сам Феб велел мне зарезать мать.
М. – Он ли не знает добра и правды!
О. – Есть боги в небе, мы их рабы.
M. – Но твоей беде Аполлон не в помощь?
⁴²⁰ О. – Он медлит: таков обычай богов.
М. – А давно ли мать испустила душу?
О. – Шесть дней: могильный прах не остыл.
М.– Быстро же взыскали материнскую кровь.
О. – Пусть я не мудр, но я друг друзьям.
⁴²⁵ М. – Месть за отца пошла ли тебе на пользу?
О. – Нет: бесплодна медлительность богов.
М.– А с горожанами каково ты ладишь?
О. – Мерзок всем: со мною не говорят.
М. – И ты не очистил рук от крови?
⁴³⁰ О. – Куда ни пойду, на домах запор.
М.– Кто из граждан требует твоего изгнанья?
О. – Иак, ненавистник Трои и отца.
М. – Я понял: он мстит за смерть Паламеда.
О. – Не мне: я сам стражду за троих.
⁴³⁵ М. – Кто же остальные? друзья Эгисфа?
О. – Они надмеваются надо мной.
М. – И скиптр Агамемнона тебе не отдан?
О. – Нет; а скоро отнимут и жизнь.
М.– Как, если можешь сказать понятней?
⁴⁴⁰ О. – Сегодня – голосованье о нас.
М.– Решат: изгнанье, казнь иль спасенье?
О. – Решат: побить камнями или нет.
М.– И ты не бежишь, не шагнешь через границу?
О. – Медные латы – кольцом вокруг.
⁴⁴⁵ М. – От Аргоса или от врагов порознь?
О. – От Аргоса, на мою погибель.
М.– Ах, несчастный! Ты у последней грани.
О. – Лишь в тебе надежда спастись от смерти!
По счастью придя к несчастным,
⁴⁵⁰ Удели друзьям от своих благополучий,
И чтобы не быть единственным в счастье,
Возьми и от нас долю наших бедствий:
Этим ты долг свой отцу отплатишь.
Кто не приходит в беде на помощь,
⁴⁵⁵ Тот лишь словом друг, а не делом.
 

Орест, Менелай, Тиндар

 
X. – Но вот спешит сюда старческою стопой
Тиндар Спартанский в черном плаще
И обритый от горя по дочери.
О. – Я погиб, Менелай. К нам идет Тиндар,
⁴⁶⁰ Которого мне стыднее всего
Видеть за все его добрые дела.
Он вскормил меня, целовал меня,
На руках носил с женою Ледою
И любил меня, сына Агамемнона,
⁴⁶⁵ Как родных своих Диоскуров.
Злополучны сердце мое и дух,
Что я воздал ему не добром.
Куда мне спрятать лицо? Каким
Заградиться облаком от его очей?
⁴⁷⁰ Т. – Где, где мой зять Менелай?
Я прослышал о возлиянии на гробнице
Клитемнестры и о том, что после многих
Лет вернулся он в Навплию с женою.
Приведите меня, я встану справа
⁴⁷⁵ И скажу долгожданному приветы.
М. – Здравствуй, старец, деливший ложе с Зевсом!
Т. – Здравствуй и ты, Менелай, зять мой!
Горько не ведать того, что будет:
Вот: пред домом матереубийца,
⁴⁸⁰ Как змееныш, мечет больные взгляды.
И ты, Менелай, говоришь с нечистым?
М. – Да: отец его был мне братом.
Т. – У такого отца – такое исчадье?
М. – Но и его уважим в несчастье.
⁴⁸⁵ Т. – Стал ты меж варваров сам как варвар.
М. – А кто эллин, тот знает, как чтить единокровных.
Т. – Но знает и то, что закон превыше.
М. – Всякое принуждение для мудрого – рабство.
Т. – Делай как знаешь, а я не буду.
⁴⁹⁰ М. – Да: гнев и старость мудрости не подмога.
Т. – Здесь, при Оресте, о мудрости ли спорить?
Кто ясно видит, что благо и что не благо,
Тому ли не видно, что он – глупее глупых,
Позабыв о правде,
⁴⁹⁵ Отшатнувшись от эллинских законов?
Когда выдохнул свой дух Агамемнон,
Пораженный моею дочерью в шею
(Да, гнусный удар, я не перечу!), —
⁵⁰⁰ Вступи в суд о священной крови,
Обвини и выгони мать из дома, —
И прославишься умом, а не злосчастьем,
Будешь законолюбив и благочестен.
А он тому же демону дался,
⁵⁰⁵ Что и мать, и на ее беззаконье,
Убивая, ответил еще худшим.
Менелай, ты только скажи мне:
Вот убей его законная супруга,
А ее за это – его наследник,
⁵¹⁰ И так дальше, убийство за убийство, —
Где тогда конец злополучью?
Правильно судили былые люди:
Кто повинен в крови – тому ни слова
И ни взгляда, пусть уходит в изгнанье,
⁵¹⁵ Чтоб очиститься, но в живых остаться.
Иначе никогда не избыть убийства
И на руках убившего будет скверна.
Я ненавижу нечистых женщин,
И всех больше – мою дочь мужеубийцу,
⁵²⁰ Да и о Елене, твоей супруге,
Не скажу хорошего: непохвально
И что ты за изменницу шел на Трою.
Но я буду поборник закона,
Выкорчевывая кровожадное зверство,
⁵²⁵ Пагубное для земли и граждан.
Что ты чувствовал, злополучный,
Когда мать свои обнажила груди?
Я своими глазами не видел,
Но и то горит слеза на старческом веке!
⁵³⁰ Из речей моих одно истекает:
Ты богам ненавистен, ты за мать
Платишь страхом и безумством. Каких
Мне еще свидетелей, самовидцу?
А поэтому откажись, Менелай,
⁵³⁵ Помогать ему вперекор всевышним.
Дай народу побить его каменьем,
Или пусть не дойти тебе до Спарты!
Дочь моя претерпела по заслугам,
Но не этому казнить ее смертью!
⁵⁴⁰ Во всем я был удачлив,
Кроме дочерей: в них мое несчастье.
X. – Счастлив тот, кто удачлив в детях
И кого миновали большие беды.
О. – Страшно мне, старец, тебе перечить,
⁵⁴⁵ Задевая душу за больное место.
⁵⁴⁸ Дай мне забыть о твоих сединах,
Которых вид лишает меня слова,
⁵⁵⁰ И я продолжу, а сейчас я колеблюсь.
⁵⁴⁶ Я нечестив, что убил мать,
И благочестив, что отмстил за отца.
⁵⁵¹ Что мне было делать? Надо мной были двое:
Отец меня посеял, дочь твоя породила,
Как поле, от сеятеля принявшее семя:
Без отца не было бы и сына.
⁵⁵⁵ И я предпочел родоначальное семя
Той, которая его питала.
А дочь твоя (матерью назвать ее стыдно)
От нецеломудреннейшего брака
Взошла на чужое ложе. Дурно
⁵⁶⁰ Говорить о ней сыну, но все же – нужно!
Новый муж, Эгисф, укрывался в доме,
Я его зарезал и заклал твою дочь —
Пусть нечестиво, но в месть за отца!
Ты мне за это грозишь каменованьем?
⁵⁶⁵ Но выслушай: не на благо ли это Элладе?
Ведь если бы женщины в наглости дошли
До мужегубства, а после того
Находили прибежище у детей,