Многие стихи, которые Миша рассказывал в садике, я помню наизусть до сих пор. На одном из выступлений была сцена – Миша стирал в тазике и читал:

 
Я у мамы один сын,
нет у мамы дочки,
Как же маме не помочь
постирать платочки?
Мыло пенится в корыте,
я стираю, посмотрите!
 

Глядя на это, родители хохотали до слёз. Я действительно очень хотела дочку, и знакомые не раз повторяли:

– Если у тебя два сына, то у кого-то из них, в их семьях, обязательно родятся дочки!

Мечта сбылась!

Известных артистов в нашем роду до Миши не было, однако мужчины по папиной линии были очень музыкальными. Транзистор дома не выключался, всегда звучала музыка. Папа приучил нас засыпать под музыку, и это были не колыбельные, а любые песни, звучавшие в эфире. А мама часто пела со мной во время прогулок. Я переняла эту привычку у неё, и мы с Мишей тоже много пели в его детстве: по дороге в садик и обратно. Пели все песни, что приходили в голову.

– Одна снежинка – ещё не снег, ещё не снег… – я пою – Миша слушает.

Ещё в детстве Миша был очень обидчивым и ранимым ребёнком, нельзя было поступить с ним так, как поступали другие мамы со своими детьми: похлопать по попе и тут же обнять и поиграть, приходилось тщательно выбирать каждое слово для замечаний.

Сусанна Галустян, мама

Среда обитания играет колоссальное значение в жизни человека. Родиться в Сочи – это то же самое, что родиться на пляже. Сочи – это вечное солнце, тёплое море, хорошая погода, спелые фрукты, веселье и гармоничная атмосфера вокруг. Женщины пьют кофе на веранде и смеются, мужчины играют в нарды, рассказывают анекдоты, каждый хочет выделиться, блистать остроумием, в ход идут байки и приколы. Вокруг, как в советском лозунге «мир – труд – май», люди счастливы и довольны. Всё это колоссальным образом повлияло на мой характер, сформировало его, сделало меня раскрепощённым, уверенным и активным, я смотрел на мир широко открытыми детскими глазами.

Самое важное, что подарил мне родной город – это коллекция моих будущих образов, которая регулярно пополнялась. Отдыхать в Сочи приезжал весь Советский Союз – Норильск, Сибирь, Урал, Питер, Магадан, Казахстан, Украина. Я наблюдал за людьми и как губка впитывал, запоминал, отмечал особенности жителей разных регионов и индивидуальные человеческие черты. В дальнейшем моя наблюдательность сослужила мне добрую службу, и моя копилка типажей увеличивалась.

Семья, в которой я родился, была самой обычной сочинской семьёй, папа по профессии был поваром, мама – медработником, а ещё с нами жила бабушка по папиной линии. В доме царила спокойная атмосфера, за исключением наших с мамой дебатов, о которых я рассказал выше. Родители много работали, мама дежурила в ночные смены, а папа в четыре утра уходил на работу. Я видел маму, когда она приходила и ложилась спать, а папу вечером, когда он уставший засыпал с книжкой без сил.

Когда я пошёл в первый класс, в семье родился мой брат Давид. Нас разделял большой шаг длиною в семь лет – Давид в коляске, в пелёнках и с погремушкой, а я – первоклассник с «Букварём» и портфелем.

Разница в семь лет разделяла Мишу с Давидом. Я не оставляла старшего сына нянчить младшего, как это часто принято, с нами жила бабушка, которая помогала присматривать за детьми.

Дети у нас совершенно разные: и внешне, и по складу характера. Когда друзья видят папу, то говорят:

– Миша – вылитый папа!

А когда меня видят, то говорят:

– Ой, он и на тебя тоже похож!

Вначале я думала: как так, и на папу, и на меня? Потом «поделила» черты лица и поняла, что Миша собрал от нас по частям: глаза и нос – папины, а губы и подбородок – мои, но так как люди обычно смотрят в глаза, то сразу бросается сходство с отцом.

А внутренне Миша схож со мной, единственное качество, которое он получил от папы, – доброта. И папа, и Миша хоть и мужского пола, оба могут прослезиться, а вот Давид более замкнутый, держит всё внутри себя. И при этом тоже сентиментальный. Недавно умерла собака, которая 15 лет жила с нами, и Давид трогательные слова написал в «Инстаграме».

Прилюдно он не будет делать признаний:

– Мамочка, я так тебя люблю!

Всё чувствует, понимает, но стесняется открыто высказываться, выражает себя опосредованно, через текст, например. А Миша более публичный, ему это легче даётся, так что один мой сын – артист, а второй тяготеет к писательству.

Миша для Давида всегда был кумиром, и в младшем возрасте, и по сегодняшний день Давид на него равнялся, между сыновьями нет ревностной нотки. Да и я всегда стараюсь подчеркивать, что каждый человек – уникален. У Давида, как и у Миши, хорошие друзья, которые видят красоту его души и приходят по первому его зову. Он глубокий человек, но немного более стеснительный. А Миша целеустремлённый, и это в нас с ним общее: если он поставит цель, то обязательно добьётся своего.

Сусанна Галустян, мама

На праздники наш дом был открыт для гостей, к нам часто приходили друзья родителей, которые обожали бывать у нас. В центре зала мы ставили легендарный раскладной стол-книжку, который был почти в каждой семье, а на стол кучно выставляли национальные и традиционные блюда и непременно бутылочку для гостей. На работе мама часто получала презенты в виде «магарыча» (так называли алкогольные напитки). Однако дома спиртным не увлекались и подарочные бутылки выстраивались в серванте на кастинг, дожидаясь своего часа и прихода гостей. Друзья родителей не скрывали искренней радости и отмечали, что дом – полная чаша, и у нас в гостях тепло, уютно и приятно, и даже дефицитный в те времена алкоголь есть на выбор.

Я любил атмосферу этих дружеских и семейных посиделок: стол накрыт вкусными блюдами и в центре стоит традиционный салат оливье, включён телевизор, в компании ведутся неспешные душевные разговоры. В то время цифровая реальность ещё не захватила людей, и они умели наслаждаться радостями живого общения. Дома у нас было принято играть в настольные игры, папа особенно любил нарды. Играли в фанты, которые казались мне совершенно взрослым развлечением, и необычайно развивали воображение творческими заданиями: обладатель фанта должен был «жонглировать яблоками, спеть, станцевать, прокукарекать под столом или изобразить необычное дикое животное».

Мама с тётей были фанатками индийских фильмов и слушали записанные на аудиокассетах песни из фильмов «Господин 420», «Танцор диско» и так далее. А вот карточные игры не приветствовались и пьяных людей в доме не было, сохранялась обстановка дружеского тёплого общения, пели и армянские национальные песни.

Ежегодно я уезжал летом из курортного города Сочи в Сухуми (с 1992 года возвращено историческое название Сухум), там жили бабушка и дедушка по линии мамы. Друзья разъезжались по детским лагерям, и мне было чертовски обидно – как компанейский человек я сразу представлял себе, что мои приятели дурачатся, развлекаются, устраивают розыгрыши и мажут друг друга по ночам зубной пастой. Ехать к бабушке для пацана казалось не круто и не престижно, но эти минутные настроения проходили сразу, как только я садился в автобус или на «Комету».

Родители моего деда приехали в Сухуми из Турции, из города Тробзона, и Миша проводил у них каждое лето. Отправляя Мишу к бабушке с дедушкой, я надеялась, что, играя с детьми во дворе, Миша сможет выучить армянский язык, ведь в садике основным языком для общения с детьми и воспитателями был русский. Но не получилось.

Мой родной язык армянский, я окончила армянскую школу, но в связи с тем, что 50 лет живу в Сочи, иногда ловлю себя на том, что некоторые мысли мне легче выразить по-русски. У меня сейчас появились друзья, которые говорят на литературном армянском, я с ними вместе вспоминаю то, что учила в школе. Отец Миши, Сергей Ншанович родился в Евпатории и всё время жил в России, поэтому армянский понимает, но слабовато.

Сусанна Галустян, мама

Колоритный отдых в Сухуми запомнился навсегда – это самобытный живописный город, со множеством парков и скверов, набережными, древней архитектурой. Длинные улицы, щедро залитые солнечными лучами, манили в увлекательное путешествие.

Домик бабушки и дедушки находился у моря, вокруг росли субтропические растения, а в саду апельсины, хурма, фейхоа и множество других экзотических фруктов. Навык таскать яблоки с соседских деревьев в Сухуми не требовался – невероятное гостеприимство местных жителей выражалось в том, что ребёнку в любое время суток можно было войти в дом, сесть за стол и попросить поесть. Я нередко пользовался этим, будил соседей своим приходом, чтобы отведать что-нибудь вкусненькое на завтрак, и никто не мог отказать обаятельному артистичному нахалёнку с большими выразительными глазами.

Атмосфера вокруг была спокойная, доброжелательная и напоминала родительский дом: дедушка Ардаш любил посидеть с друзьями за шахматами, бабушка Айгуш готовила еду. Днём я помогал бабушке поливать огород и был главным кладовщиком в сарае деда. Там я знал всё! Я заходил, проверял, лежат ли на своих местах насосы, шины, покрышки… Но больше всего мне нравились квадратики фасадной плитки, сложенные стопками. Солнечные лучи отражались в кусочках плитки, и делали её похожей на большие самоцветы, добытые гномами под землёй, и я чувствовал себя сказочно богатым. Столько всего интересного было в дедушкином сарае!

И со сверстниками я не ощущал дефицита общения: вместе с большой компанией ребят мы играли в казаки-разбойники, футбол и гоняли на велосипедах. По численности населения и тогда Сочи был в несколько раз больше Сухуми, поэтому на фоне местных детей я выглядел модным, стильным и продвинутым парнем.

Сухуми каждый год становился моим персональным летним лагерем на месяц, а потом приходила пора возвращаться в родной Сочи и отправляться на учёбу в школу.