– В театре? – без малейших знаков приветствия спросила она. Я оглянулся на жену, но та внимательно осматривала пока еще пустующее пространство сцены. На котором мелькали негармонично скользящие по заднику мелкие оспины голубоватых лучей.
Видимо, что по сюжету так изображали сильный снегопад. Спорное решение. В такой снег трудно поверить…
– Да! – шепчу, стараясь пересилить музыкальную увертюру. Или как эта музыка называется?
– Не буду тебе мешать! – со своей стороны стараясь перекричать очередную гармонику, Оля опять положила трубку. Вот ведь… моя хорошая. Настроение успело измениться на противоположное уже несколько раз за пару оркестровых аккордов. Но уходить расхотелось. Догляжу. Интересно, чем закончится. Однако занимало меня, конечно, не то, что было перед глазами по сценарию.
Впрочем, машинально я помнил, что и как происходило на сцене в прошлый раз. Все-таки повторение пройденного. Смотреть что-то неоднократно иногда бывает довольно занятным. Пусть и «вполглаза» – абсолютно невнимательно. Ведь думал о чем-то своем.
Наконец, поймал себя на мысли, что спектакль-то совсем другой. Сюжет тот же, а играют по-другому. Что за черт?
Словом, в антракте приобрел программку – представьте, сохранилась еще эта историческая форма информации. И там указан второй состав актеров. А первый куда-то, как я выяснил, на съемки укатил. В полном составе.
Еще немного, и следующая часть спектакля началась. С мизансцены в каком-то замке. По подмосткам носились два мальчика-пажа – по сюжету шпионили за какой-то благообразной сеньорой. И звонко из укрытия сообщали о своих действиях. А судя по шуму, они явно хотели, чтобы объект их слежки был в курсе всего происходящего.
Один из голосов выделялся особой чистотой тембра. Знакомого. Или у меня уже галлюцинации начались? Нет, ну точно она!
Я начал приглядываться к пажескому лику, но по сюжету они были этакими разведчиками и достаточно умело прятали себя от других. Сверкали лишь ее большие и умные глаза.
Впрочем, даже когда я увидел это лицо полностью, то все равно ничего не понять: в гриме, парике, под беретом. Так, общие черты. Достаточно симпатичные. Насколько мне могли нравиться мальчики. Наконец ее сцена закончилась. И Оля исчезла за кулисами.
Словом, я старался всячески затянуть обратный путь домой. Ждал какого-то продолжения. Звонка, выхода в зал. Но она даже на поклоны не вышла. Короче говоря, эпизодическая роль…
Набрала меня на следующий день:
– Привет!
– Я искал тебя, – отвечаю. Я и правда несколько раз набирал ее телефон. Зачем, если было понятно, что дозвониться невозможно?
Подумывал уже названивать на номер, который увидел на официальном сайте театра. Но вместо всего этого рассказа лишь повторил: – Искал.
– Я это поняла.
– Ты хорошо играешь. Жалко, что я так и не увидел твоего настоящего лица. А то в обличье мальчика мне не очень удобно тебя воспринимать.
– Но кроме одежды, у меня нет ничего мальчишечьего, – отвечает: – Только голос. Такое амплуа. Травести. Знаешь?
Это когда женщина, например, играет детей. Сложная работа, чтобы не скатиться к голосу Буратино из какого-то нелепого мультфильма.
– Да, я знаю. Образованный. И из программки я теперь даже знаю, как тебя зовут. Твою фамилию.
Помолчала. Наконец произнесла:
– А кто это был в зале с тобой рядом?
– С чего ты взяла, что я был не один?
– Я наблюдала за залом из-за занавеса. Ты и поднял трубку во время моего звонка. Или опять скажешь, что это был не ты?
– Так ты меня уже тоже видела? Рядом была моя жена.
– Ты интересный человек. Приходишь, чтобы разыскать одну женщину. И чтобы было не скучно искать, берешь с собой другую. Лучше, конечно, если это будет человек, проверенный ЗАГСом, верно? Слушай, а давай встретимся все вместе в кафе. Тут недалеко. Мы вчетвером.
– Кто это мы? С женой и дочкой?
– Нет. Ну я, ты, твоя жена и мой жених.
– Какой жених?
– Хороший. Это ведь не имеет значения. Нам же с тобой интересно и так. Друг с другом. Ты ходишь на спектакли, я себя для тебя демонстрирую. Так почему же нам не дружить всем вместе.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Для меня, как для травести, пол моего друга не имеет значения.
– Пол друга – смешно звучит. Этакий друг неполноценный, укороченный наполовину, – улыбаюсь и ловлю себя на мысли, что все-таки никак не могу определить, какой у нее возраст.
Сижу на работе. Скоро домой. Снова телефонный звонок. Это ее номер. Замешкался. Наконец бросаюсь к трубке:
– Привет! Это ты?
– Я! Здравствуйте! – чей-то чужой голос. Женский.
– Ой, здрасте. А где Оля?
– Какая Оля?
– Вы из театра? Я в прошлый раз – да и не раз – по этому телефону с Олей разговаривал. Бабченко. Правда, это было около четырех месяцев назад.
– Ах, Оля… Но я тоже могу пригласить в театр.
– Что за ерунда? А вы откуда узнали мой номер? Оля дала? Она так меня хочет разыграть? Передайте, что я тоже вспоминаю ее. Передадите?
– Нет, но я и сама могу предложить вам хороший спектакль или концерт.
– Да какой концерт-то?
– Хотите на вечер креольского танго?
– Какого танго? Вас как зовут? Где Оля?
– Простите, вам, правда, именно она нужна?
– Вы хотите от меня признание? Вы хороший психолог. Да, передайте ей, что не было дня, чтобы я не вспоминал о ней.
– Простите меня, пожалуйста. Я немного дружила с Олей. Вы ничего не знаете?
– Что с ней? Вы из театра? Почему она так долго не звонила?
– Я не из театра. А вы разве не знаете, что Оля, кроме театра подрабатывала в колл-центре распространителем театральных билетов. На ее амплуа – травести – много-то не заработаешь. Да еще и во втором составе. Она обычно начинала разговор с фразы «Помните, я приглашала вас в театр». Действовало безотказно.
Впрочем, эта работа была для нее скорее этакой социальной сетью. Здесь она расширяла свой круг общения.
Но за рамки дозволенного не выходила. Впрочем, возможно, что я многого не знаю. Правда, чувствовала, что она иногда в своих собеседников сильно влюблялась.
– Сильно влюблялась, – машинально повторяю.
– С ней сейчас все очень плохо. Она никого не узнает. Кроме своего сына.
– Сына? У нее есть ребенок? От Влада, жениха?
– Нет, ну что вы. У нее не было никогда жениха. Влад – такой с копной кучерявых волос? Это ее коллега, тоже актер.
– Знаю его, мы как-то встречались вместе: я, она, он и… моя жена. Оля тогда представляла его, как своего… Впрочем, не важно: что с ней все-таки случилось?
– Она отравилась. Таблетки. Много. Все, что нашла. Как раз около четырех месяцев назад. Гремучая смесь. Кровоизлияние в мозг. Слишком поздно ее обнаружили. Словом, ужас.
– А сын?
– Не волнуйтесь, сыну уже двадцать.
Молчу. Наконец произношу:
– А можно ее увидеть?
– Вы, правда, этого хотите?
– Не знаю… И все-таки, как это возможно?
– Нужно найти Влада. Он поможет. Но его телефона я не знаю…
Звонить в театр и искать там этого «кучеряшку» мне прямо сейчас не хотелось. Вышел из офиса – не хочу за руль. Решил пройтись. Я долго шел по набережной.
Внезапно раздался визг тормозов у обочины: – Садись!
За рулем была она.
Я открыл дверь и медленно устроился на сиденье. Поправил подголовник. Она молчала. Наконец, я махнул ей головой:
– Что стоишь, поехали.
– Куда? – спросила, но машина тронулась.
– К сыну… Ты сумасшедшая? Ты мне зачем все это устроила?
Она ответила не сразу:
– Думаю, что теперь я знаю ответ. Но другому я никогда бы такое не позволила. Ты мне не друг. Мне теперь важен твой пол.
Я взорвался – нервы ни к черту:
– Все актерствуешь в своем амплуа? Или серьезно? Сколько вас таких? Хорошо играете! А может, все-таки будем дружбу изображать, травести? Куда ты едешь?
– Помните, я приглашала вас в театр? Я вас обманула. Я отвезу вас совсем в другое место, – произносила она это тягуче, как будто старалась вспомнить часть своего давно забытого текста.
Голова у меня уже кружилась: то ли от ненависти, то ли от страсти. Впрочем, всего было в достатке. Перед моими глазами на лобовое стекло быстро ложились огромные снежинки, подсвеченные голубым светом уличных фонарей.
Все время, пока они таяли, капли напоминали маленькие линзы театральных софитов. «Спорное решение! В такой снег трудно поверить…» – мое сознание явно ворошилось где-то в глубине самого себя.
Я почти крикнул: – Стой!
Ударила по тормозам: – Что опять?
Тронул ручку двери: – Подожди, я выйду!
Переспросила: – Почему? Мы так и будем с тобой: всегда вместе – всегда врозь?
Я молча открыл дверь. Она смотрела на меня внимательно. Настойчиво произнесла:
– Приходи на спектакль.
– Я не тот, кто тебе нужен, – улыбнулся и пошел по набережной.
И услышал все то же четкое: – Да откуда это известно?
Ее автомобиль тут же исчез в общем потоке.
Конец первой части.
"Зима – это не время года,
а, скорее, время между годами.
И для некоторых с каждым циклом
она становится все длиннее…"
– Все, я пошел! – я крикнул в дверной проем так энергично, как будто прощался с глухими. На тумбочке в прихожей лежала свежая пресса – районная газета неопределенной тематики.
«Как избавиться от кротов на дачном участке», гласила редакционная статья на первой полосе. «Каких кротов? Скоро зима», – своевременно пришла мне в голову мысль, но делиться мне ей было не с кем.
– Пока, пап… ты скоро обратно? – нехотя поинтересовалась дочь, вышедшая меня проводить. И не дождавшись ответа, молча удалилась. Она была увлечена новым конструктором и не хотела потерять драйв созидания. Понимаю ее.
– Да уж, ты сегодня не задерживайся, – жена не просила, не приказывала, а как бы предупреждала о последствиях. Будто мое отсутствие могло на что-то негативно повлиять. Или выйти боком для всего дома.
– Да брось ты. Мне всего-то пару страниц осталось обдумать. Допишу и…
– Ну надеюсь. Постарайся, чтобы не засветло, – зачем-то снова пошутила жена. Шутить ей не хотелось. Она вообще не очень принимала эти мои отлучки в сторону ближайшего кафе. Что меня туда манило? И почему именно там ко мне приходит мое вдохновение?
– Ладно, – бормотал я этаким эхом уже откуда-то с улицы. Ноги сами несли меня дальше.
Кафе, как кафе. Восточный стиль. Сейчас таких сотни. А раньше, лет пятнадцать назад, мой приятель-полукубинец Рауль открывал подобное как нечто исключительное. И назвал его «Гранада». Нас – дремучих потомков первых «инотуристов» – кроме кальяна и танца живота очень тогда интересовали причины, побуждающие его на это имя:
– Дружище, а почему не «Сказки Шахерезады» или, наоборот, не «Гавана», «Сантьяго», ну или на крайний случай какой-нибудь «Вальпараисо»?
– Вальпараисо – чилийский город. А «Гранада» – это испанская смесь европейского величия и арабской роскоши, – гордо отвечал эрудированный потомок собирателей сахарного тростника, выдавая очередному гостю расшитый бисером безразмерный халат. Напоминающий отутюженный театральный реквизит. Такие в заведении были традиции.
Впрочем, давно «почило в бозе» то кафе – закрылось под воздействием очередной законотворческой волны в поддержку частной инициативы. Или по каким-то другим причинам.
А неунывающий Рауль бросил свои силы на создание менее креативных стартапов и открыл мужской клуб. И даже приглашал нас туда пару раз. Без жен. И это было разумно. Но это совсем другая история.
Ну а сегодня ты запросто приходишь в любое восточное кафе и знаешь, что в половине случаев независимо от написания оно будет называться «Чайхана». И блюда как две капли воды. И пиалы расписаны одинаково. Отдельная глобализация в рамках одного халата.
Но работалось мне почему-то там очень хорошо. Я медленно садился за стол на одну из скамеек по бокам, с высоченными спинками и россыпью мягких подушечек. И ощущал себя как в купе поезда – увидеть меня можно было только с торцов: прохода слева или через окно с улицы справа.
Почти полная автономность. Берешь чай, открываешь ноутбук. А иногда я позволял себе и кальян – если ненадолго, то как раз под его сладкими дымными облаками приходили особенно ценные мысли.
Только сейчас мне что-то мешало. Разговор за соседним столиком подталкивал к себе, заставлял прислушаться. Персонажей я не видел за высокими спинками. Но говорили они этаким полушепотом, переходящим в достаточно громкие подводки к очередному катастрофическому провалу информации. Как бы приманивая, вынуждая узнать продолжение. Интриганы!
Беседовали двое. Мужской голос ничем особо не выделялся, а женский примечательно и как-то даже мило «кагхтавил», вызывая к себе сочувствие и, возможно, дополнительное притяжение. Как наивные веснушки.
Судя по темам, вместе они были уже достаточно, но все еще открывали и удивляли друг друга:
– А может, купим машину? – произнес мужчина.
– И жить тоже будем в ней? – отвечала его спутница: – В одной руке малыш, в другой…
О проекте
О подписке