2

Не знаю сколько было времени спать не хотелось, возможно уже ночь, а может и вечер. Девушка лежала без движения. Вдруг стекло стало зеркальным, очевидна, что свет в коридоре выключили. Делать всё равно нечего, по этому начал рассматривать себя в отражении. Снял кофту обнажил гематомы по всему торсу. С правой стороны, на уровне третьего и четвёртого ребер обнаружил ушиб, раскрашенный синим, зелёным, желтым и красным. Ясное дело рёбра треснули, от сюда и резкая боль. На лице также были ссадины.

Поразмыслив о том, что исправить своё положение мне сейчас не под силу, решил, что лучшее лекарство это сон. Возле дверей ложиться не хотелось, по этому перешел к дальней стенке, там же и попил воды. Так как и подозревал кнопка на боковой стороне фонтана включала струйку воды. Вариантов не было, лёг на пол и начал поддаваться власти Морфея.

Тут в камере выключили свет. Судя по всему в остальных та же ситуация. Спустя время зрение адаптировалось и к темноте. Подполз к дверям и начал вглядываться в тьму коридора. На другой стороне около четвёртой камеры стояла фигура. Толстовка с капюшоном не позволяла определить пол стоящего. В руках у него был некий фонарик, который светил фиолетовым светом. Свет был тусклый и непонятно зачем его вообще использовать. Я смотрел затаив дыхание пытаясь разобраться в происходящем. Человек просто стоял и наблюдал, что он там мог изучать известно только ему. В любом случае продлилось это не долго, он прислонил руку к стеклу, что излучало свет в его руке не мог рассмотреть, от руки начал медленно исходить луч фиолетового света, буквально через пол метра за стеклянной стенкой, луч распылился в туман и резко подался вглубь камеры. Помню как я подумал, что чисто с физической точки зрения это не могло произойти, свет ни в какой среде так себя повести не может.

Подняв взгляд увидел, даже не так, ощутил, что человек в капюшоне смотрит на меня. Не было видно ни глаз, ни даже лица, но ощущение, его не обманешь. Такое чувство испытывал каждый, когда физически чувствовал взгляд устремлённый в свою спину. Вот только в этот раз взгляд просто разрывал меня. Силуэт резко двинул в мою сторону, страх, животный, неудержимый страх заставил меня отползти и упереться в дальнюю стенку. Дверь открылась. Он вошел в мою камеру, почему то я стал уверен, что это мужчина. Его рука потянулась ко мне, теперь я смог разглядеть этот фиолетовый свет. Увиденное мною, высвободило панику, а затем и оцепенение по всему телу. Свет исходил из самой руки. Он был почти осязаемый – лёгкий, фиолетовый пух обволакивающий руку. Новая волна ужаса накрыла меня, когда я посмотрел в лицо. У этого человека его не было, я не увидел ни лица ни шеи, только кромешная тьма. Свет из руки начал будто вибрировать, становясь ярче и медленно потянулся в мою сторону. Я принял это спокойно, наверное хотел, что бы кошмар быстрее закончился. Луч словно толкнул меня в глубокую яму в которую моё тело начало медленно падать. Конец, готов принять успокоение, тьма окутывает, глаза закрываются, приходит спокойствие… яркий свет!

Этого просто не может быть! Не могло всё пропасть. Куда подевался тот человек? Что вообще произошло? Я словно закрыл глаза, а открыл их уже на следующий день.

Немного успокоившись начал находить не мало отличий со вчерашним днём. Во первых не было мужчины в камере напротив, как и размазанной крови на стене следующей. Больше меня удивил комбинезон в который я был одет. Судя по всему меня переодели, теперь на мне было исподнее серого цвета и сплошной красный комбинезон с капюшоном, он закрывался спереди на молнию. Не знаю как называется материал – эластичная ткань больше похожа на резину. Размер был точно мой, даже казалось, что сшит специально для меня. Странно но в нём я чувствовал себя более спокойно, уверенно что ли. Только сейчас стало понятно, что в камере было прохладно, но не в моей обновке. Догадываюсь, что был день. Мимо по коридору, время от времени проходили люди в белых халатах, возможно медперсонал. Пару раз я позвал, разумеется безрезультатно. День тянулся бесконечно долго. Не представляю время суток, сколько прошло времени и сколько я уже в заточении.

Снова выключили свет в коридоре. Тут открылось ещё одно изменение коснувшееся меня. Я был полностью лыс. Не было даже чёрных точек, гладкая голова, будто на ней вовсе никогда не рос волос. Со щетиной тоже самое. За дни проведённые в больнице она должна быть уже значительной. А да ещё номер. Повернувшись спиной к зеркалу обнаружил большую желтую двойку. В связи с этим в мозгу зародилось много мыслей. Что она означает. Быть может я один из немногих переживший прошлую ночь, а может это номер очереди на какие-то эксперименты. В тот момент мне оставалось только гадать. Время от времени меня посещали странные чувства: металлический привкус во рту и холодок по рукам. Эти ощущения иногда быстро проходили в иных случаях задерживались на некоторое время. Над этим я тоже размышлял, но как и в случае с номером на спине ни к какому заключению дойти так и не смог, уж слишком мало у меня было исходных данных. Ещё одна странность, с того ужина в столовой больше ничего не ел, но голода не было да и унитаз в камере посещал периодически. Подойдя ближе к зеркальной стене посмотрел на глаза, всё это время они продолжали слезиться и были уже болезненно красного цвета. Подумав, что им нужен отдых решил лечь поспать.

Проснулся от некого мигания. Открыв глаза увидел, что свет в камере то включается то выключается. Периоды эти были разной продолжительности. Вот с этого момента я окончательно потерял счёт времени. С равной долей вероятности эта пытка светом могла длиться как час так несколько суток. В начале мне просто слепил свет, вызывало раздражение не более того, позже при каждой смене положения рубильника тело непроизвольно вздрагивало. Сердце бешено участило ритм и дыхание сбилось. Начала ужасно болеть голова. Я буквально слышал как зажигается и тухнет свет. В конце концов я трясся без остановки.

Тут свет включился, всё успокоилось. Я дома. Сижу на кухне, привычно работает телевизор. За окном едут машины. Заурядный ритм города. Поспешил к окну и распахнул его, в комнату ворвался прохладный воздух. Включил чайник и пошел принять душ. Там я не мог не заметить, что волос на голове вернулся. Периодически поглядывал на часы на стене, ничего странного не замечал. Беспокойство нагнетало, так как не мог дозвониться до супруги. Выйти или даже открыть дверь было очень страшно, казалось, что за дверью уже ждут люди в белых скафандрах, которые поволокут меня и закроют в четырёх стенах. Что касается резкой смены обстановки, меня не то, что бы это не смущало, просто старался про это не думать. В конце концов, впервые за долгое время я проголодался. Открыв холодильник, начал было выбирать продукты на полках, тут свет в холодильнике начал странно мигать. Глаза начали болеть снова. Руки автоматически потянулись их протереть… дрожь вернулась, как бьётся сердце чувствовал даже в голове. Когда протирал глаза всё окружение осталось чётким, мелькнула мысль, что под натиском пальцев «картинка» должна поплыть. Вывод моментально пришел в голову – галлюцинации.

Свет в холодильнике мигал всё чаще, постепенно гас не в средине, а во всей комнате. Ноги обмякли и подкосились. Внезапно я осознал себя лежащим на полу в своей камере, не в состоянии контролировать конвульсии. В это время ко мне зашло три человека в скафандрах. Двое держали меня, а вот третья, да кажется это была женщина, делала мне инъекцию. Они говорили между собой, но разобрать речь было трудно, запомнил только: «состояние, не кормить, дней, луч».

3

Проснулся. Досада, я всё таки в камере. Но вот то, что я увидел заставило меня занервничать. Это была не пустая бетонная коробка, а палата обставленная для комфорта пациента. Стол на котором лежали книги, около него кресло на колёсах, сам я лежал на кровати, а напротив на стене большой телевизор. Поджал ноги к себе, так и седел не решаясь спуститься. Уж больно походило на очередную уловку. Через некоторое время, ко мне молча зашла женщина, принесла еду. Суп и чай поставила на столе и ушла.

– Ну уж нет! – сказал я в голос – Вот это точно есть не буду!

– Поешь. – нежно проговорил знакомый голос.

Это была моя жена. Повернувшись к двери я увидел, как она смотрит на меня со слезами на глазах.

– Привет. – заговорила она – Почему ты не кушаешь?

– Привет, Алина? Что ты тут делаешь?

– Пришла тебя проведать, что за глупый вопрос? – перебила она и добавила – Ты не ответил, почему ты не ешь?

В голове мелькнула мысль: «как я её могу слышать? Камера звуконепроницаемая.» Подойдя поближе увидел, что в стене около дверей есть небольшие отверстия, скорее всего для микрофона и динамика. Раньше я не мог их разглядеть из-за яркого света.

– В еду, что-то подсыпали. – тихо ответил я.

– Ясно. С чего ты сделал такой вывод?

– Меня в этой камере пытают. Я не знаю зачем это нужно и сколько уже продолжается. – всё так же тихо продолжил я.

– Ты болен. Пневмония. Мне рассказали, как три дня ты был в бреду. Как только тебе стало легче, меня сразу вызвали. Говорят, периодически были обострения и ты кричал, что-то про свет, что у тебя выпадают волосы и многое другое.

– Но ты же видишь, что волос нет, ведь так? – неуверенно спросил я.

– Вон в углу весит зеркало, сам посмотри. – произнесла Алина и быстро вытерла слезу, стараясь не показывать мне этого.

И в правду над унитазом висело небольшое зеркальце. Посмотрев в него я увидел привычную картину, волосы на месте, да и щетина пробивается. Машинально попробовал их на ощупь… всё как было раньше. Я был уверен в том, что происходящее было взаправду, но взглянув на супругу решил, что нужно подыграть.

– Да наверное ты права. – снова подойдя к двери сказал я.

Мы ещё немного поговорили, она заставила меня поесть, после чего я уговорил её уйти. Думаю ей нужно как можно меньше здесь находится. День проходил спокойно, ко мне заходил персонал приносили еду и медикаменты. В ящике стола я нашел пульт и решил посмотреть телевизор. Всё происходило так, будь то я и вправду болен. Алине наверное объяснили, что боли в грудной клетке и были признаками пневмонии, а дальше выяснили, что есть ещё инфекция, она в сложной форме и передаётся по воздуху.

Подумав я стал замечать, что все блага, которые мне дали, ни как не связывают меня с внешним миром. Не дали даже радио, что бы связь была хоть односторонней. Не было телефона, хоть мой и украли, но дома был старенький, почему-то жене не разрешили его мне передать. Принесли книги, но не газеты, дали телевизор, но из программ были только с фильмами, без выпусков новостей и других передач. Моя паранойя достигла вершины. Я просто сидел и рассматривал всё, что меня окружает и пытался вникнуть, зачем это сюда принесли, благо свет стал не такой яркий. Всё же совладав с собой решил, что рас уж раз поел, то съем и то что принесли мне на ужин. Через несколько минут после приёма пищи, почувствовалось недомогание. Ноги стали подкашиваться, трудно было сфокусировать взгляд и в конце концов я потерял сознание.

Очнувшись увидел знакомую обстановку, в камере снова ничего не было и свет, этот едкий, белый свет, который казалось стрелой влетает в глаз и болью врывается в череп. В коридоре было темно и соответственно, стеклянная стена места моего заключения, стала стеклянной. Подталкиваемый параноидальным психозом, я стал внимательно изучать себя в зеркале.

– Привет красный комбинезон и двойка на спине! – с истеричной насмешкой выкрикнул я.

От досады взялся за голову… руку опустил уже с клочком своих же волос. Вот, что меня зацепило. Сдали нервы, я начал рвать волосы, они с лёгкостью отклеивались, именно отклеивались. И волосы и даже щетина оказались искусно сделанным гримом. Когда припадок прошел, я сидел в углу у зеркала.

Всё вернулось вспять. Зачем было устраивать это представление с заботой? Эта мысль поселилась глубоко в голове и начала давать ростки. Конъюнктура разыгравшаяся на территории больницы, не что иное, как спектакль. Сыгранный отнюдь не для меня. Номер на моей спине, может означать только одно. Нумерацию вводят тогда, когда объект не один. И судя по цифре два, я как минимум второй, но не известно из скольких. Значит сегодня был своего рода – день посещения больных. Ко мне пустили мою жену, к другим так же пустили близких, таким образом создали видимость обычной больницы. Возникает вопрос – зачем? Если бы это была ещё одна пытка для нас, то куда больший эффект возымело бы выпустить, а затем снова закрыть здесь. Предполагаю, что не выпустили всех невольников, иначе могли бы возникнуть дополнительные вопросы. Раз мотивация была не в пытках, то в данном контексте, самым сильным побуждением является страх. Они боятся огласки. Я осознал, что хотели бы они меня убить, то сделали это давно. Им зачем-то нужно одновременно несколько человек, а чем больше узников в заточении, тем больше больше близких им людей будут задавать вопросы и правда всплывёт.

– Ух ребята, вот это вы прокололись! – воскликнул я с улыбкой – Знаю вы слушаете. Вы хотите, что бы мы, сидя здесь в камерах, боялись вас или сходили с ума. Но трусы в данный момент вы. Что будет если сюда нагрянет проверка либо журналисты? Вы просто ублюдочные, маленькие собачки бегущие за велосипедистом. Ничтожества, да что бы вы теперь не делали, меня не сломите!

Встав по среди комнаты глубоко вдохнул и на выдохе открыл глаза. Улыбнувшись обвёл взглядом комнату. Если буддисты правы в своих утверждениях, то можно сказать, что я постиг дзэн.

Тут я услышал жужжание, словно от короткого замыкания. Этот звук постепенно стал громче и теперь равномерно, монотонно жужжал по всей комнате. Периодически вкрапливались музыкальные кусочки, несколько противны сами по себе, а в сочетании с фоном вызывали отвращение. Постепенно в шуме мне начали узнаваться сверчки, но не простые обитатели сумеречной травы, а некие механические, не живые существа. Я чувствовал себя как в коробке в которой звучит ужасная какофония и при этом яркой лампой светят прямо в лицо. Мне почудилось, что по стене пробежал маленький жучок, за ним ещё один и ещё, всё больше и больше. Я подумал: «Они снова это делают, нет здесь не каких насекомых, просто ты должен совладать с собой и вытерпеть это». В голове крутилась мысль, некое эфемерное очертание.

– Когда то я слышал, что человек уже переживал такое. Возможно средневековье, вполне вероятно, инквизиция славилась своими изобретательными пытками. Нет ещё раньше, античность. Кого бы я запомнил, Геркулес, так вспоминай. – я не сразу осознал, что говорю в голос, но продолжил, мне казалось, что только так смогу найти спасение для себя, пока эти звуки не свели меня с ума – 12 подвигов, что там было? Медуза Горгона? Там был щит, такой же яркий, как эта проклятая камера! Нет, нет, нет. Геркулес не делал этого, а кто тогда? Не важно, почему Горгона? Где я о ней слышал? Аааа эти звуки!