– Да, купил там какой-то ерунды у них на тысячу рублей, все равно б в ресторане потратил. А так мы еще с ней уже и в кино сходили!

– Смотри, Вася! – предупреждал я друга. – Заставит тебе квартиру ящиками с каким-то барахлом, потом не отделаешься. Да и в глазах у них только доллары мелькают, по-моему!

– Да молодая еще, – урезонивал Вася, – перебесится!

– Ну-ну. – Я не был рад за Васю, так как знал, что все эти сетевые дела добром никогда не кончаются. Так или иначе, а все это сводится к жульничеству. Сам-то он участвовать в этой торговле не собирался, но за друга мне было неспокойно. Вася был наивный и добрый, а она, хоть молодая, а врет как сивый мерин. Взять хоть это свидание с тремя. Разве кого-то она предупреждала, что они идут в эту ее сетевую контору на «мастер-класс»? Естественно, нет, так как иначе никто бы не пошел. Значит, уже первый обман. За ним обязательно последует и второй. Все эти доводы не имели на Васю влияния, так как Лена ему реально понравилась.

Сейчас он устраивался поудобнее в кресле и вспоминал подробности своего последнего с ней свидания, и, как осел из «Шрека», чуть не причмокивал от удовольствия во сне.

Слева от меня через ряд сидела мама с девочкой. У дочки в руках был плюшевый мишка. Она пыталась пристегнуть его своим ремнем безопасности.

– Света, не балуйся! – мама сделала замечание. – Зачем ты его пристегиваешь?

Мама была симпатичной кареглазой брюнеткой, а дочка светловолосой 7-летней красавицей.

– Он тоже пассажир, – резонно ответила девочка. – Правила безопасности одни для всех!

Мама улыбнулась и глянула на меня, так как и я с улыбкой наблюдал эту сцену:

– Первый раз на самолете. Боится – ужас! Еще и в новостях показывают!

– Да, – вздохнул я. – Но, тем не менее, это самый безопасный вид транспорта! – обнадежил я, и это было действительно так. В автокатастрофах гибло гораздо больше людей. – Хотя я вот тоже не первый раз лечу, а все равно побаиваюсь!

– А я не боюсь! – вмешалась девочка. – И он ничего не боится! – кивнула она на мишку.

В полете я перебирал в памяти сюжеты, просмотренные мной по поводу участившихся авиакатастроф в последнее время. Один из них – особенно острый спор на федеральном канале – всплыл у меня в памяти. Работники авиакомпании перевозчика пытались успокоить родственников погибших, а те требовали к барьеру главного. Убитый горем отец требовал суда Линча, а корреспондент рассказывал, на каких старых самолетах летают наши летчики. Да, закупают где подешевле 17-летние Боинги и аэробусы – своих – то не производим! Списывают же, обычно, все ошибки на экипаж – ведь не с кого и спросить, раз сами виноваты!

Из Красноярска мы еще летели местными авиалиниями до ближайшего к катастрофе населенного пункта, и им оказался, действительно, поселок Ванавара – тот самый, откуда геологи и искатели приключений всех мастей выступают в поход к месту падения предполагаемого Тунгусского метеорита. Наше же место катастрофы было несколько южнее, километрах в 40 от эпицентра. Остаток дня мы провели разбитые от долгой дороги, но все ж таки пришлось договариваться с вертолетом на завтра, и, кинув вещи в гостинице, мы прошлись по пыльным улицам Ванавары. Ничего не изменилось здесь, наверное, за последние 50 лет. Почти все дома деревянные, разве что в магазинах появилась кока-кола и прочие иностранные сникерсы. Местные аборигены иногда встречались на улице, и мне показалось, что все из них были в разной степени пьяны.

Что продавщица магазина, что та сморщенная старушка у кадки с водой, где она полоскала посуду, что старик-эвенк с лицом кирпичного цвета, идущий нам навстречу. Впрочем, была и группа молодежи, катавшаяся на велосипедах. Вот чего нельзя делать по пьяни, так это кататься на велике – физически просто невозможно. Отсюда я сделал вывод, что эта группа трезва. Да и не было среди них эвенков. Эти бедные северяне так пристрастились к огонь-воде, что из организма она практически никогда не выводилась, а известно, что у чукчей, ханты-манси, якутов и прочих северных народов нет того фермента, который успешно растворяет алкоголь, как у нас, поэтому им достаточно полстакана, чтобы быть целый день свободными.

Мы договорились с вертолетчиком, который уже был в курсе нашей миссии, еще раз проверили амуницию и камеру в гостинице и упали без задних ног отсыпаться перед завтрашним тяжелым днем.

Утром с несколькими командами сибирского телевидения мы были на месте катастрофы.

– Он вот так кружил, как птица! – рассказывал очевидец, местный охотник. – А потом кругами все ниже-ниже и шмякнулся, я только столб пламени увидел.

– Судя по всему в баках было полно горючего! – резюмировал я в кадре.

На месте катастрофы попахивало жареным человеческим мясом, поэтому я натянул бандану на лицо. Комары тоже докучали, поэтому это было нелишне.

Мы сняли обгоревший остов самолета, разбросанную и с подпалинами кучу вещей – самолет перевозил кроме людей еще и какое-то оборудование. Сказать наверняка, отчего случилась катастрофа, пока не мог никто. Трупы уже вывезли, а некоторые еще лежали поодаль, накрытые брезентом.

– Смотри, что нашел! – крикнул я Васе, указывая на маленького плюшевого мишку в пожухлой, местами обожженной траве. Странно, но он совсем не обгорел. Едва заметная подпалина на розовой шерсти была только в районе правого уха.

Вася направил камеру на крупный план мишки:

– Хороший кадр!

– Такой же мишка был у той девочки, что сидела слева от нас, – заметил я.

Вася посмотрел на меня с любопытством и тут же матюгнулся, раздавив на шее комара.

– Только другого цвета – коричневого, – добавил я.

– Что это? – встрепенулся Вася, показывая пальцем на предмет рядом.

Эта был чей-то обугленный ботинок.

– Ботинок, что! – я подошел и ткнул палкой чей-то ботинок.

– Эй, телевидение! Ничего не трогать там! – окрикнул нас полицейский.

– Спокойно, братан, – ответил я. – Кто старший?

– А в чем дело?

– Мы тут нашли кое-что!

– Что такое? – полицейский из оцепления подошел ближе.

– Иди посмотри, это, по-моему, не просто ботинок, там еще и часть ноги есть. – Я зажал рот и отошел, так как почувствовал, что меня тошнит.

Вася тем временем снимал общий план.

– Ладно, сворачивайся! – скомандовал я. – А то меня сейчас и впрямь вырвет!

Полицейский подошел к нам, когда Вася решил закурить, и попросил сигарету:

– Хорошо хоть запах дождем прибило, – заметил он, закурив. – Я тут два дня в оцеплении. Первый день – вообще кошмар. Такой сладковатый запах, тьфу! – Он сплюнул от души, осклабился железнозубым ртом и поднял козырек надо лбом. – Да еще комары, мать их!

Комары, они же гнус, доставали нас тоже сильно еще в Ванаваре. Благо, там же, в магазине, полно было всяких репеллентов, которыми мы отчаянно намазались.

– Гнус, мокрец, он самый злой. Униформу вон насквозь прокусывают! Летом вообще смерть. – Рябой полицейский почесал затылок. – Угораздило же долбануться в такой заднице! К нам ведь летел! Оборудование для котельной вез! Вот живешь так на свете, ни о чем не думая, потом кирдык, – философски заметил полицейский. – У меня теща в Москву собралась, теперь, говорит, не полечу!

Из дальнейшего разговора с рябым полицейским выяснилось, что работает он в местном Ванаварском РУВД, что задница эта Ванавара полная. Недавно взорвалась котельная зимой, так весь поселок эвакуировали, температура ж зимой минус 50! А еще вода из кранов течет с запахом солярки, все местные всегда бухие, и, если бы не геологи и туристы со всего мира, то жизни бы здесь точно не было! Сам-то он здесь всего два года, так как жена отсюда, но надеется скоро уехать куда-нибудь на большую землю.

Поговорив еще немного с милиционером о превратностях судьбы, мы засобирались на вертолет.

– Скажи, брат, – спросил я его. – А выжить-то мог кто-нибудь? Вроде самолет не в воздухе взорвался, а на земле горел! Вон и бортовая дверь открыта!

– Да где ж ему выжить-то? – как-то радостно отвечал служивый. – Кругом тайга, да и взрыв какой был! Не, не выживешь тут. Вон, ща лес прочесали, даже трупов не нашли – все здесь!

– А отчего он упал-то?

– А шут же его знает! Тут и Тунгусский метеорит падал, не то что самолет. Места тут, вообще-то, нехорошие. Охотники туда на север дальше не ходят. Бывает, что и не возвращались многие.

Наш вертолет завелся, и мы с оператором поспешили в кабину.

Я знал, что это еще не сенсация. Ну, разбился самолет – бывает. Вот если б кто выжил, или были б какие загадочные причины катастрофы!

Мы летели над Сибирью. Была середина сентября. Бесконечная зеленая поляна лесов с кое-где желтеющими верхушками, да изредка воронки озер и топи болот. Жаль было улетать так, не повидав места падения Тунгусского метеорита.

Вася сидел, будто его укачало.

– Че, Вась? Укачало? – спрашиваю.

– Да не, – сморщился он. – Съемки эти, как вспомню, так э… – показал он на высунутый язык.

– Да ладно, не горюй, прилетим, напьемся, – успокоил я. – Мне еще это в Москве монтировать.

– Это можно.

У нас с Васей был план, секретный. Заготовили мы его еще в Москве. Теперь мы переглянулись, я весело подмигнул ему, и он одобрительно кивнул головой.

Я подсел к пилоту:

– Велика матушка Россия! – кивнул я вниз на леса.

Пилот молча посмотрел вниз.

– Шеф, а че за речка? – спросил я.

– Уша, – ответил пилот.

– А далеко до Тунгусского метеорита?

– Да километров пятьдесят! Минут пятнадцать лету.

Я переглянулся с Васей.

– Может, свернем, шеф? Уж больно посмотреть охота, мы ж с телевиденья!

– Не, ребят, – замотал головой воздушный водила. – Мне потом за отклонение от маршрута так холку намылят!

– Так, а мы не скажем! Зато не обидим, доплатим за горючее!

Пилот ухмыльнулся:

– Да не, ребят, это несерьезно. Час вертолетного времени 800 зеленых стоит!

Мне это было известно, и 800 долларов у меня не было, но я не отступал.

– И сколько же из этих 800 тебе отдают?

– А нисколько! – весело отвечал вертолетчик. – У меня зарплата 10 тысяч.

– Так мы тебе твою зарплату сразу и выдадим! – предложил я и достал пятеру.

Тоже самое сделал и Вася.

Вид двух красненьких значительно смягчил пилота.

Он ухмыльнулся:

– Зачем вам? Там такой же лес!

– Но мы же с телевидения! Камера, видишь? – вмешался Вася. – Ну, будь другом, а?

Вертолетчик взял бумажки и налег на штурвал.

– Ладно, только туда и обратно, а то у меня времени нет!

Пока Вася менял флешки, мы рассовывали что-то по сумкам, вертолет уже подлетел к месту.

Вася включил камеру и начал снимать вниз.

– Ну что, видно что-нибудь? – спросил я.

– А как же! – радовался Василий. – А где место падения-то? – обратился он к шефу.

– А вот тут под нами! Тут лес молодой, за сто лет вырос. А где болото осталось – там уже не выросло ничего!

Собственно, ничем данное место не отличалось от тех, которые мы пролетали раньше. Вертолетчик был прав – лес он и в Африке лес.

– А пониже нельзя? – попросил Вася. – Где кратер-то?

– Так я ж говорю – все это и есть кратер-то! 2000 квадратов пожгло, все это было сплошной бурелом! А теперь заросло все! Отсюда повала не видно.

– А вон горелое! – направил куда-то камеру Вася. – Черный лес!

– Да то лет 10 назад пожар был! Не от метеорита! – объяснил пилот. – Те деревья уж сгнили давно. Есть, правда, озеро – туда японцы ездят постоянно. Говорят, могло туда упасть. Вон оно – на горизонте справа! Большое!

– Давай к нему! – скомандовал Вася, как будто ехал в такси. – Что, и сейчас они там?

– Нет, те летом все приезжают. Сейчас уж через пару недель октябрь, а там и холода.

Мы полетали над озером и поснимали всяких планов. Пора было лететь обратно.

Когда Вася закончил, он вытер пот со лба и улыбался:

– Ну, вот она, сенсация!

В этот момент в хвостовой винт врезалась крупная птица, мы даже не поняли что. Послышался резкий писк – и вертолет бросило вниз.

Пилот попытался его выровнять и с криком «держись!» взял штурвал на себя.

Никто не ожидал такого маневра, мы оба отпрянули вниз и назад. Я уперся в спинку сиденья, а Васю отбросило к самому борту так, что он ударился головой о металлическую обшивку. Вертолет перевернулся вокруг своей оси, камера вылетела в открытую дверь, а вслед за ней и оператор. Я же чудом удержался за двери. Вертолет резко спикировал вниз. Последнее, что я успел сделать, это отпустить дверь кабины, чуть не попав под лопасти. Меня крутануло и отбросило в сторону от падающей машины. С криком: «Ва-асяя!» – я уже падал вниз, пока не шлепнулся в воду.

Где-то рядом крутящийся винт с силой рубил по водяной глади, пока вся груда металла вместе с пилотом не пошла на дно озера.

Я сразу почувствовал холод ледяной воды и кровь, заливающую лицо. Усилием воли я догреб до берега, вылез на гальку и упал без чувств.