Цитаты из книг автора «Михаил Бару»

Конечно, токарь и слесарь не поэты, но… они поэты, настоящие поэты, если мастера своего дела. Мы бездарно проебали проебали целое поколение этих мастеров. Они или уже ушли, или вот-вот уйдут, не оставив никакой смены. Учить некому и некого. Конечно, оно всё наладится. Потом.

Хороший был прадедушка. По крайней мере, мне грех жаловаться. Если б он вовремя не подсуетился насчёт моего дедушки…

Не, блин, Лёш, ты смотри, я у Заболоцкого нарыл – “людоед у джентльмена неприличное отгрыз”. Я худею. А писать будем про “не позволяй душе лениться” и вечер на Оке.

А вот радио «Шансон», чтоб у него лицензия на вещание отсохла, всегда идёт без помех.

Следом за мной входит красиво одетая женщина лет пятидесяти. Неловко спотыкается о ступеньку, но не падает, а удачно приземляется на сиденье напротив. Около минуты сидит молча, потом достаёт из сумки «Письмена Бога» Борхеса, раскрывает, закрывает, вздыхает и громко, с чувством, говорит: «Вот же ж ёб твою мать! – и, обращаясь ко мне и протягивая сто рублей, – Мужчина, будьте так любезны, передайте, пожалуйста, водителю за проезд». И всё. И целый день отличное настроение. Борхес его знает, почему.

Оказывается, у Толика есть отчество. Кто бы мог подумать.

Тротуары у нас, конечно, чистят, но где это чистое место, мало кто знает.

К чаю взял «бутерброд с рыбой грудинкой». Именно так и было написано на ценнике. На вид и вкус – обычная грудинка. Может, раньше она и была рыбой, а потом жизнь её так ломала и корёжила, что она и освинела. По-всякому в жизни бывает.

Ни с того ни с сего на женской половине зашёл разговор о размерах бюста. У женщин так всё затейливо – только что о консервировании болгарских перцев и новой диете, а потом раз и…

Жаль, что денег у меня как раз только на то, чтобы за грибами сходить или на рыбалку.