Софья в вечернем платье перед зеркалом надевает жемчужное ожерелье. Она явно не в духе. Мунд в брюках и белой рубашке лежит на кровати и наблюдает за женой.

МУНД

Красота.

СОФЬЯ

Мне обязательно туда идти?

МУНД

Что тебя смущает?

СОФЬЯ

Меня смущает, что дирижёрская палочка у тебя, что второй пенис.

МУНД

Ага, а смычок – третий. Не надо делать из меня монстра. Ну, перестань… Как ты можешь пропустить такой праздник!

СОФЬЯ

А что за праздник-то?

МУНД

Годовщина Великой октябрьской социалистической революции.

СОФЬЯ (ухмыляясь)

Это меняет дело. Заодно посмотрю на вашу новую скрипачку. А то я уже столько о ней слышала, а вот увидеть так ни разу и не довелось…

Мунд напрягается.

ЛЬВОВСКИЙ ОПЕРНЫЙ ТЕАТР. ХОЛЛ. ВЕЧЕР

Холл театра украшен. На видном месте – большой портрет Сталина. Оркестр играет вальс. Партийные бонзы танцуют со своими жёнами. Много мужчин в форме НКВД.

Армейский ансамбль песни и пляски исполняет «Яблочко». Мимо Мундов проходит Левина с двумя оркестрантами и улыбается Якубу и Софье. Софья натужно улыбается в ответ.

СОФЬЯ

Вот она. Как её? Левина, кажется? Единственная женщина в оркестре. Какая прелесть. Я надеюсь, ты был первым?

МУНД

Прекрати.

СОФЬЯ

Давай так: я сделаю вид, что ничего не знаю, а ты пообещаешь… Нет, поклянешься, что больше ни с кем и никогда. В противном случае я возьму Шеру и больше ты нас не увидишь. Это я тебе как юрист говорю.

МУНД

Ладно, договорились.

СОФЬЯ

Нет.

МУНД

Ну хорошо – клянусь.

Директор театра с тучным мужчиной в штатском и женщиной с высокой прической подходят с Мунду с Софьей.

ДИРЕКТОР (к мужчине)

Разрешите представить нашу европейскую знаменитость – дирижер и первая скрипка – Якуб Мунд, его жена Софья.

МУЖЧИНА (жмет руки Мунду и Софье)

Очень приятно. Первый секретарь горкома партии Грищук Владимир Иванович. Моя супруга – Клавдия Андреевна.

Мунд галантно склоняется над рукой Клавдии Андреевны.

КЛАВДИЯ АНДРЕЕВНА

Со вчерашнего дня я ваша поклонница. Мы были на концерте. Я до сих пор под впечатлением.

ГРИЩУК

Она вообще очень впечатлительная. В кинотеатре, например, начинает рыдать, как только гаснет свет в зале.

(смеются)

ЛЬВОВСКИЙ ОПЕРНЫЙ ТЕАТР. СЦЕНА

Мунд выходит на сцену. Почти все музыканты уже готовы к репетиции. Мунд замечает пустые стулья.

МУНД

А где Паскевич и Ковальский, никто не знает?

ЛЕВИНА

Говорят, забрали сегодня ночью…

МУНД

Куда?

Левина пожимает плечами.

МУНД

Начинайте без меня (уходит).

Мунд бежит по коридору, на ходу достает записную книжку, роняет. Поднимет ее, листает. С записной книжкой в руке врывается в дирекцию, мимо директора и секретарши бросается к телефону, торопливо набирает номер.

МУНД

Клавдия Андреевна? Здравствуйте. Это Мунд, Якуб Мунд, дирижер. Премьеры не будет, Клавдия Андреевна. Почему? У меня арестовали двух музыкантов. Да. Поляки. Паскевич, флейта и Ковальский, альт. Умоляю, помогите.

ГОРКОМ ПАРТИИ

Мунд и Клавдия Андреевна входят в кабинет Грищука.

КЛАВДИЯ АНДРЕЕВНА (Грищуку)

Володя, помоги. У товарища Мунда забрали двух музыкантов.

ГРИЩУК

Поляки, наверное, Якуб Юзефович?

МУНД

Поляки. Паскевич и Ковальский. А какое это имеет значение?

ГРИЩУК

Имеет значение. Очень большое имеет значение. Националисты – враги Советской Власти. (берет трубку телефона) Здравствуй, Петрович. Грищук говорит. У тебя двое поляков. Музыканты из оперы. Тут тонкий политический вопрос. Нет, не могу. Тут трэба разжуваты. Я сам подъеду. (Кладет трубку) Попробуем помочь, товарищ Мунд.

ТЮРЬМА. ДЕНЬ

В маленькой камере сидит человек шестьдесят – на полу, друг на друге, женщины и мужчины. Среди них – Паскевич и Ковальский. Слышно, как отпирается дверной замок. Все замирают в напряжении. Дверь открывается, в камеру входит солдат.

СОЛДАТ

Паскевич, Ковальский!

Паскевич и Ковальский поднимаются со своего места.

СОЛДАТ

На выход с вещами!

УЛИЦА. ЗДАНИЕ ТЮРЬМЫ. ДЕНЬ

Мунд стоит через дорогу напротив тюрьмы. Видит, как из здания выходят Ковальский и Паскевич. Они замечают Мунда, бросаются к нему. Жмут руки, обнимаются.

1941 год, лето. ЛЬВОВ

УЛИЦА. ДЕНЬ

По улице одна за другой едут машины с немецкими солдатами. Софья ведет Шеру (к этому времени ей уже семь лет). Быстрым шагом они направляются по тротуару в сторону дома. Внезапно из переулка с криками: «Юде! Юде!» несется толпа. Софья прижимает к себе дочь.

Бандеровцы толкают женщин, бьют их палками, таскают за волосы, перебрасывают от одного погромщика к другому, раздевают догола и демонстрируют толпе, которая веселится и аплодирует. Софья хватает дочь на руки и бежит. Почти у самого дома видит избитого в кровь Грищука, которого сопровождает конвой во главе с немецким офицером.

КВАРТИРА МУНДА. ДЕНЬ

Софья входит в квартиру.

СОФЬЯ (с порога)

Куба! Куба!

ШЕРА (бежит по коридору)

Папа!

Софья открывает двери во все комнаты – никого.

СОФЬЯ (обнимает Шеру)

Поиграй пока на скрипке или порисуй, ладно?

Шера уходит в свою комнату. Софья идёт на кухню, достает из ящика сигареты, нервно закуривает. Слышно, как открывается входная дверь. Софья бросает сигарету в окно, мчится в коридор. В квартиру входят Мунд и его родители (они явно напуганы). Софья бросается к мужу.

СОФЬЯ

Слава богу!

МУНД (обнимая жену)

Все хорошо. (по поводу родителей) Я думаю, будет лучше, если они пока побудут у нас.

СОФЬЯ

Конечно.

Появляется Шера.

ШЕРА

Папочка! Бабушка! Дедушка!

ИДА

Ай, шейне пунем! (милая мордашка)

Из открытого окна доносятся крики. Мунд подходит к окну и закрывает его.

ИДА (говорит шепотом)

Мы видели, как в дом напротив, там где жили Ротфельды, ворвались украинские националисты и начали вытаскивать людей под предлогом того, что их забирают на работу. А на улице было уже полно разных типов. Они палками и камнями избивали евреев. А потом погнали их в Бригидки на Казимировскую. И там всех расстреляли. Говорят, человек двести.

ЮЗЯ

Ида, не нагнетай.

ИДА

Кто нагнетает? Я нагнетаю? Я тебе что, Адольф Гитлер или Степан Бандера?

Мунд обнимает Софью. Шера молча сидит на коленях у деда.

СОФЬЯ

Нам надо куда-то уехать.

МУНД

Уже поздно… Некуда бежать.

ИДА

Можно было с русскими, когда они отступали… Может быть так и надо было сделать… Что теперь говорить. И так плохо, и так плохо. Какое из двух зол меньшее? Пойди пойми.

СОФЬЯ

Не знаю, что может быть хуже. Надо что-то делать. Нельзя так сидеть и ждать…

МУНД

Всё будет хорошо. Успокойся. Мне пора на работу.

СОФЬЯ

Какую работу? Что за ерунда? Кто сейчас будет ходить по театрам? Кому сейчас нужна твоя музыка?

МУНД

Это всё, что я могу делать. И это для нас единственный шанс. Поляки ходили в театр. Русские ходили в театр. И немцы будут ходить. Не волнуйся. Всё будет хорошо.

ЛЬВОВСКИЙ ОПЕРНЫЙ ТЕАТР

Мунд входит в театр. Там, где ещё недавно висел портрет Сталина, теперь рабочие на лестницах крепят изображение Гитлера. Мунд поднимается по тихой лестнице. На сцене – пустые стулья, голые пюпитры. Никого. Внезапно из-за спины его кто-то окликает.

ГОЛОС

Куба!

Мунд оборачивается, видит Шмулика.

МУНД

Шмулик, где все?

ШМУЛИК

Кто где. Бибер, говорят, исчез. То есть, его схватили на улице и куда-то увезли. У Штрикса дочь избили чуть ли не до смерти. Он с ней в больнице на Дверницкого. Гельфельда с семьей немцы выставили из собственной квартиры… Про остальных не знаю.

МУНД

Чёрт… Шмулик, надо собрать кого можно – сегодня концерт.

ШМУЛИК

Думаешь кто-нибудь придёт? Даже касса закрыта.

МУНД

С каких пор тебя беспокоит выручка?

Шмулик ухмыляется.

ЛЬВОВСКИЙ ОПЕРНЫЙ ТЕАТР. СЦЕНА/ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ

На сцене оркестранты играют «Прощальную симфонию» Йозефа Гайдна или, как ее еще называют, «Симфонию при свечах», созданную в 1772 г. Это одно из самых оригинальных произведений XVIII в. В последней, пятой части симфонии, музыканты постепенно покидают свои места. Уходя, они гасят свечи на пюпитрах. Последним завершает свою партию Мунд.

Раздаются редкие аплодисменты. В зале несколько офицеров СС.

ЛЬВОВСКИЙ ОПЕРНЫЙ ТЕАТР. КУЛИСЫ

Занавес закрыт. Музыканты зачехляют инструменты.

ФРАНК ШТЕЙН

Какой в этом смысл – играть при почти пустом зале? «Когда говорят пушки, музы молчат», – еще Цицерон, кажется, сказал.

МУНД

А вы что предлагаете: сидеть дома и бояться? Здесь Цицерон для вас – я. Мы будем играть, даже если в зале не будет ни одного человека.

ШТЕЙН

С какой стати?

МУНД

Для вашей же пользы.

ШТЕЙН (выходя из себя, шёпотом)

О какой пользе вы говорите? Посмотрите, что творится! Националисты сожгли синагогу на Старом рынке. Пожар был такой, что в домах вокруг оконные стёкла вогнулись внутрь. Мои знакомые, которые живут поблизости, сказали, что в огонь бросили нескольких евреев. Вы наверняка уже знаете, что случилось с дочерью Штрикса? У вас ведь тоже дочь, маэстро Цицерон!

Внезапно Штейн оборачивается и замолкает. К ним подходят Шмулик и оберштурмфюрер СС Рихард Рокито. Воцаряется полная тишина. Рокито и Мунд долго всматриваются друг в друга.

МУНД

Рокито?

РОКИТО

Герр Мунд, добрый вечер! Это было великолепно! Просто подмывало взять в руки скрипку и как прежде… Но, увы, я уже давно не в форме…

МУНД

По-моему, как раз наоборот.

Рокито в одиночестве смеется шутке. Оркестранты с опаской поглядывают на него.

РОКИТО

Да, что называется, с корабля на бал. Извините, не успел переодеться. Проезжал мимо театра и тут – бац! – афиша: «дирижер Якуб Мунд»! Ну, думаю, судьба… А из зрительного зала я и Шмулика заметил (похлопывает его по плечу). Ну, не буду мешать. Если вы не против, подожду вас внизу (уходит).

МУНД (к оркестрантам)

Прошу всех завтра, как обычно, быть на репетиции!

ШТЕЙН (уходя)

Если только доживём до завтра. Не у всех такие связи в гестапо.

ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД ТЕАТРОМ. ВЕЧЕР

Мунд и Шмулик выходят из театра. Неподалеку стоит чёрный Фольксваген, рядом с ним водитель в форме о чём-то разговаривает с Рокито. Увидев музыкантов, Рокито направляется к ним.

РОКИТО

Отличный театр! Практически венский ландшафт!

МУНД

Да… Помните, бюсты музыкантов в аттике Венской филармонии?

РОКИТО

Конечно.

МУНД

Рассказывают, будто новому коменданту кто-то сообщил, что среди этих бюстов затесалась скульптура Мендельсона. Комендант самолично полез на крышу оперы, прихватив с собой пару солдат. Но найти в такой большой компании композиторов именно Мендельсона оказалось задачей непростой. Комендант, говорят, был человеком далеким от культуры. Но подкованным в вопросах расовой гигиены, так что отличить еврея от истинного арийца было для него плёвым делом. Осмотрев все изображения, он нашел композитора с самым нетипичным для арийца лицом и приказал сбросить бюст на тротуар…

Этим евреем оказался любимый композитор фюрера и ваш тёзка Рихард Вагнер.

РОКИТО (долго не реагирует, затем отсмеявшись)

Хорошо, что на этой крыше (показывает на театр) нет ничего подобного.

МУНД

Это точно – на крыше никого. Зато под крышей… А вы, случаем, не новый комендант?

РОКИТО (серьезно)

Вы отчаянный человек, маэстро! Не боитесь рассказывать мне подобные байки? Что, совсем не страшно? А если я достану пистолет и… пых!

Мунд напряженно смотрит в глаза Рокито.

РОКИТО (меняя тон)

Да, ладно! (к Мунду и Шмулику) Вас подвезти? Сейчас в городе небезопасно.

ШМУЛИК

Спасибо, Рихард, но мне совсем недалеко.

МУНД

Не стоит беспокоиться.

РОКИТО

Бросьте, маэстро, садитесь в машину, сделайте одолжение – позвольте быть вам полезным.

МАШИНА. ВЕЧЕР

На заднем сидении Рокито и Мунд. Какое-то время едут молча.

РОКИТО

Могу я чем-нибудь помочь?

МУНД

А вы можете?

РОКИТО

Всё, что в моих силах.

МУНД

Было бы здорово, если бы вам удалось убедить вермахт отозвать войска. Нет, правда. Несколько лет назад, когда мы купили здесь квартиру, соседи делали ремонт: стучали, долбили целыми днями… Я думал, что ничего хуже со мной уже не произойдет. Но то, что творится сейчас… Хочется от всего этого отдохнуть, правда.

РОКИТО

Мне всегда нравилось ваше чувство юмора… Но я серьёзно.

Машина останавливается около дома Мунда.

МУНД

Серьёзно? У меня в оркестре поляки, украинцы, евреи… До сегодняшнего дня было девяносто человек. Сколько сейчас – даже не знаю. Мне бы хотелось, чтобы им и их семьям ничто не угрожало. Чтобы они могли, на сколько это возможно, нормально делать свою работу. Это в ваших силах?