Глава 2
Кофейня Дейзи Моргенбекер

Вот он я, в ожидании знака,

Задаю вопросы, все время учусь.

Это всегда здесь, всегда где-то там,

Просто любовь и чудеса откуда ни возьмись^[4].

Кофейню миссис Моргенбекер Винни любил за огромные, почти во всю стену, окна, выходящие на Грязную улицу. Ближе к выходным в Нижний город начинали стекаться шумные компании тусовщиков, и Винни нравилось, укрывшись в теплом помещении под неоновой вывеской TAKE AWAY, наблюдать за ними, как за героями реалити-шоу. По утрам эти люди, перебравшие и растрепанные, одиноко поджидали такси, плелись в обнимку к автобусным остановкам и устраивали на пустом месте скандалы в духе мыльных опер. Увлекательное зрелище, но сегодня оно впервые не интересовало Винни: его внимание целиком захватил Тейт, напряженно грызущий зубочистку на диванчике напротив. Водрузив локти на стол и обхватив руками лицо, Винни смотрел на угрюмого крепыша влюбленными глазами и глупо улыбался. Не выдержав этого взгляда, Тейт потянулся вперед и процедил сквозь зубы:

– Ты можешь не смотреть на меня так?

– Прости. – Винни заулыбался пуще прежнего. – У меня всегда такой вид, когда я волнуюсь!

Тихо выругавшись, Тейт прикрыл лицо рукой, непонятно от кого прячась. Винни бегло осмотрелся. Кафе было полупустым, а немногочисленным посетителям не было друг до друга никакого дела. За одним из столиков, подложив под головы парики, спали после смены две стриптизерши из клуба через дорогу. За другим Дилан потягивал через трубочку огуречный лимонад и искал глазами А́гнес, которая куда-то запропастилась. Под комнатной пальмой в углу склонился над доской для игры в скрэббл мистер Грошек – заметив на себе взгляд Винни, он демонстративно раскрыл «Викли хайлайтс», прячась за газетой.

– Никому ты не нужен, кроме меня, – поделился наблюдением Винни.

Тейт повыше поднял воротник куртки, и Винни захотелось огреть его по голове сахарницей – просто поразительно, как некоторых может заботить всякая чепуха, когда в их жизни есть проблемы поважнее! Но Тейта будто вовсе не тревожило его положение – для бездомного потеряшки он держался на зависть невозмутимо.

– Значит, ты не помнишь, откуда ты, чем занимался, кто твоя семья и так далее? – скептически спросил Винни.

– Не помню.

– И ты никогда раньше не бывал в Тихих Липах?

– Не уверен. Кажется, нет.

– Ну, хоть помнишь, как разговаривать, и то хорошо. Интересно, сколько тебе лет. Думаю, мы примерно ровесники. В полицию обращался?

Тейт отрицательно покачал головой.

– Почему?

– Ты не поймешь.

– А ты проверь меня.

Вздохнув, Тейт отвел взгляд и после небольшой паузы сказал:

– Просто у меня такое чувство, что не стоит связываться с полицией. Что вообще лучше не светиться.

– У него чувство! – По плечам Винни пробежала дрожь. – Не думал о том, с чем оно может быть связано? Может, ты сбежал из тюрьмы? Ну, знаешь, как это бывает. Нашел единомышленника, который раздобыл план здания, вы вместе изучили привычки охранников и систему видеонаблюдения. Потом в день икс сбежали, по глупости ты привел напарника к месту, где зарыты деньги, а там этот предатель шлепнул тебя булыжником по затылку и скрылся! И вот ты здесь со мной.

Тейт отвернулся к окну с видом разочарованного человека, пожалевшего о том, что доверился недоумку. Его точеный профиль окрасился в золотисто-оранжевый – солнце уже взошло высоко над домами. На Грязную улицу хлынул поток машин и разорвал ее похмельную тишину воем клаксона и скрипом тормозов.

– Или! – У Тейта было такое лицо, что Винни не смог отказать себе в удовольствии поглумиться. – Возможно, ты наследник президента крупной компании. Отец хотел, чтобы ты пошел по его стопам и принял бразды правления, когда он отойдет от дел. Но ты всегда мечтал читать рэп – извини, я сужу чисто по прикиду – и после очередной ссоры сбежал из дома. Укрылся в нашем квартале, попытался адаптироваться, но местная шпана тебя не приняла, потому что ты вырос в тепличных условиях. В итоге тебя избили и отобрали все деньги!

Тейт вынул изо рта зубочистку и закрыл глаза. Винни смерил его критическим взглядом и, осторожно потрогав рану на губе, заключил:

– Первый вариант, конечно, правдоподобней.

– Не сидел я в тюрьме, – сдержанно проговорил Тейт.

– Откуда тебе знать? Я читал про такие случаи. Потеряв память, человек может обрести новую личность. Стать добродетельным, уверовать в Бога. А потом вдруг вспомнить, что в саду, где он теперь выращивает розы, зарыты трупы убитых им людей.

Тейт посмотрел так, что у Винни не осталось сомнений: для него в том саду припасено почетное место. Кашлянув, Винни пригладил прическу, безнадежно испорченную после недавней погони.

– Ладно, я понял, в полицию мы не пойдем, – поспешил он закрыть тему. – К тому же там тебе вряд ли помогут. Если кто и может тебе помочь, Тейт, так это я.

– Неужели?

– Ну разумеется. Никто, кроме меня, не поверит, что ты пришелец из параллельного мира.

Взгляд Тейта стал пристальнее, а на губах не появилась усмешка, какую заслуживало подобное заявление.

– О чем ты?

– Видишь ли, я кое-что знаю о параллельных мирах, – придвинувшись ближе, Винни понизил голос, хотя услышать их мог разве что крадущийся по подоконнику жук. – Когда человека швыряет из одного в другой, для него это не проходит без последствий. Почти всегда он теряет память. Правда, забываются обычно последние день-два, а не вся жизнь, но это все очень непредсказуемо, – слова, произносимые Винни, звучали все так же абсурдно, но тон стал серьезным. – А еще человек, как бы это сказать, обнуляется. Через него проходит такой мощный поток энергии, что он становится невосприимчив к магическому воздействию, назовем это так. Совсем как ты.

– Ты пытался оказать на меня магическое воздействие?

– Безвредное, честное слово.

– По-моему, это тебя треснули по затылку, – припечатал Тейт.

– Не нравится моя теория?

– Тебя не смущает, что мы говорим на одном языке?

– А ты не замечал у себя легкого акцента? Соседние миры очень похожи, Тейт. Граница между ними настолько тонка, что уже вся в заплатках, взаимное влияние просто неизбежно. Это касается всего – истории, культуры, географии. И языка в том числе. За то время, что ты здесь ошиваешься, у тебя ни разу не возникло трудностей со сленгом?

– С чем?

– Вот я и говорю, – осклабился Винни.

Тейт закатил глаза – мол, ясно же, что я дурака валяю, – но с Винни такие уловки не прокатывали. Про побег из тюрьмы и отца-бизнесмена Тейт слушал отстраненно, а тут вдруг заинтересовался, хоть и напустил на себя вид убежденного скептика.

– Не похоже, что я тебя шокировал. Уже думал о таком?

Тейт промолчал, и Винни ответил за него:

– Конечно думал. У тебя было достаточно времени, чтобы смекнуть, даже с амнезией. Все вокруг знакомое, но не совсем. Те же доллары, только зеленые. Те же бренды, но дизайн логотипов отличается или наоборот. Та же мелодия по радио, но другие слова…

Он бы продолжил перечислять, но увидел, что к их столику направляется Агнес с подносом под мышкой. Судя по сдвинутым к переносице бровям, она уже заметила его разбитую губу. Винни сел ровно и приготовился обороняться – неукротимое желание Агнес знать обо всем, что с ним происходит, часто бывало некстати. И как раз сегодня он бы предпочел, чтобы она держала свой курносый нос подальше от его дел.

– Кто это тебя так? – предсказуемо спросила Агнес, уронив поднос на стол и скрестив руки на груди.

– Не лезь куда не просят.

Показная строгость далась Винни нелегко: обычно у него вызывал улыбку один внешний вид Агнес. С форменным платьем скучного коричневого цвета она носила ярко-желтые кеды, руки ее всегда были облеплены переводными наклейками от жвачек, а на щеке красовалась серебристая пайетка-сердечко. Русые волосы Агнес собирала в два рожка, которые украшала шпильками в виде цветов – сегодня это были бежевые розы. Удивительно, что при всем при этом она умела посмотреть так, что у иных по спине пробегал холодок. Но только не у Винни.

– Нечего сверлить меня глазами, лучше принеси нам кофе, – скомандовал он.

Агнес неодобрительно хмыкнула, а ее въедливый взгляд переметнулся к Тейту, который с момента ее появления будто одеревенел и смотрел на нее не отрываясь. Но стоило ей обратить на него внимание, как он тут же отвернулся и, надвинув шапку на глаза, снова сунул в рот зубочистку.

– А с ним что стряслось? Явно не ты его так отделал.

Не замечая, как напряглось лицо Тейта, Агнес принялась беззастенчиво разглядывать его ссадины.

– Отстань от него, он немного контуженый, – пришел Винни ему на выручку. – Дай нам хотя бы меню, ты официантка или кто?

– Как будто ты не знаешь, что́ в меню, не заговаривай мне зубы! – рассердилась Агнес. – Опять довыделывался? Я ведь тебя предупреждала!

«Я ведь тебя предупреждала!» – беззвучно передразнил Винни.

– Тебя послушать, так я сам всегда виноват, что меня избили.

– А что, нет?

– Ладно, не нуди. – Вынув из кармана конфету, Винни протянул ее Агнес. – На, твои любимые.

– Я уже давно не ребенок. Мне двадцать, ты больше не заткнешь мне рот карамелькой.

– У тебя розочки в волосах.

Аргумент был железобетонный. Вздохнув, Агнес взяла конфету и, обернувшись на призывный жест мистера Грошека, дала ему знак, что скоро подойдет.

– У вас теперь скрэббл? – мрачно спросил Винни.

– Ага. В сёги я выиграла на прошлой неделе.

– Записался бы уже в клуб любителей настолок. Ходит, глаза мозолит. Почему ему именно с тобой надо играть?

– Потому что я само очарование! – оскорбилась Агнес.

С этим было не поспорить. Многие приходили в кофейню Дейзи Моргенбекер ради Агнес – даже Винни, хоть он и тщательно это скрывал. Но мистер Грошек был одним из немногих, кого она жаловала. Или, правильнее сказать, жалела. У старика не было ни семьи, ни друзей, и партии в настолки с сердобольной официанткой скрашивали его одинокие будни. Рубились эти двое до оговоренного количества побед, после чего игра менялась, а победитель получал право загадать желание. Мистер Грошек обычно загадывал что-то символическое – вроде дополнительной чашки какао с маршмэллоу, а вот Агнес не стеснялась просить подарки посолиднее: от нового чехла для телефона до билетов на концерт.

Выгоду такого знакомства Винни мог понять, но вот проникнуться к старику сочувствием у него никак не получалось. Он слишком хорошо помнил, как много лет назад валялся у мистера Грошека в ногах, умоляя сказать правду. Но дело было даже не в гордости. Дело было в равнодушном взгляде старика и его непрошибаемой жестокости. Как научиться жалеть того, кто однажды отказал тебе в жалости?

– Сколько вообще на свете настольных игр? Вы когда-нибудь их все переберете?

– Да за что ты так на него взъелся? – Агнес сунула в рот конфету, а обертку в красно-белую полоску бережно сложила в четыре раза и убрала в карман фартука.

– Неважно. Тащи кофе и манговый пирог. И радио включи.

– Пирог жавно ражобрали.

– Мне наверняка отложено. Сама посмотришь или пойти проверить?

Они оба знали: Дейзи не могла не припрятать что-нибудь на случай, если Винни зайдет.

– И за что только она тебя любит? – Агнес взяла со стола поднос.

– Ты сама мне любовные записки по всем карманам рассовывала. Думаешь, я не догадался, кто мой тайный воздыхатель?

– Мне было девять, и я была не в себе. А ты бы, между прочим, не обломился, если бы хоть раз мне ответил. Мог бы написать, что женишься на мне, когда я вырасту.

– Я не раздаю пустых обещаний.

– Я же была маленькая.

– Особенно маленьким девочкам!

Показав Винни средний палец, Агнес отправилась на кухню. С Тейта будто спали кандалы – приняв расслабленную позу, он сдвинул шапку обратно на затылок и посмотрел Агнес вслед. Она шла подпрыгивая, по пути собирая со столов пустые тарелки и мусор. Когда она поравнялась с Диланом – похожим на Кена качком в облегающей футболке и с напомаженными волосами, – тот отставил в сторону лимонад и попытался взять ее за локоть:

– Стой, надо поговорить!

– Я работаю, – Агнес вывернулась и заторопилась прочь.

Обогнув подсвеченный прилавок, заставленный тортами и пирожными, она плечом толкнула створчатые двери в кухню и спиной ввалилась в нее, чудом не уронив посуду. Едва Агнес исчезла из виду, как Тейт снова равнодушно отвернулся к окну.

– Ужасный выбор, – сказал Винни.

Сморгнув свои далекие мысли, Тейт устремил на него тяжелый взгляд.

– Я серьезно. Ты охренеешь, когда узнаешь ее получше. Она ест пиццу в ванной и жвачку на палец наматывает.

– Ты откуда знаешь? – холодно спросил Тейт. – Про пиццу?

– Да не оттуда, расслабься, – усмехнулся Винни. – Она пешком под стол ходила, когда мы познакомились. Уже тогда я задолбался собирать ее волосы со своего дивана. А как-то раз ее на меня стошнило. Короче, не рекомендую. А то будешь как вон тот бедолага.

Он мотнул головой в сторону Дилана, и Тейт обернулся. Бывший Агнес остервенело размешивал трубочкой лед на дне стакана и нервно притоптывал ногой под столом. Вид у него был чахоточный.

– Не о том думаешь, Тейт, соберись, – окончательно обрубил Винни еще не случившиеся поползновения. – Ты уже забыл, что потерял память? Так вот, своей версией произошедшего я поделился. Только она не объясняет, каким образом у тебя оказалась визитка моего магазина. Кстати, дай-ка ее сюда.

Пошарив в кармане куртки, Тейт вытащил из него картонную карточку. Винни выхватил ее и повертел в руке. Это была визитка старого образца, немного помятая и с потертыми уголками, адрес магазина на ней был аккуратно выведен курсивом и обрамлен золотой виньеткой.

«Магазин всякой всячины. Сквозной переулок, д. 713, 2 этаж».

Сердце Винни глухо стукнулось о ребра, на мгновение в голове поднялся гул, в котором исчезло все: и шум машин за окном, и дребезжание тарелок на кухне, и шелест переворачиваемых страниц «Викли хайлайтс». Неизвестно, сколько бы он так просидел, бесцельно пялясь на собственный адрес, если бы одна из стриптизерш не всхрапнула, глубже зарываясь носом в фиолетовый парик. Наваждение тут же развеялось. Винни подобрался и изобразил улыбку.

– Интересное дело, – сказал он недрогнувшим голосом. – Это очень старая визитка, Тейт. Такие у нас были, когда Пайпер только открыла магазин. Позже я заменил их на новые.

– Кто такая Пайпер?

– Моя мать.

– Так это ее магазин?

– Был когда-то.

– А где она сейчас?