Глава 2

Пока миссис Новак стояла перед классом и вещала об истории рабочих масс в Америке, Кларк наблюдал за бесплодными попытками Пола писать левой рукой. Его правому боку изрядно досталось. Рука покоилась в сложной перевязи, необходимой, чтобы помочь поправиться вывихнутому плечу и частично поврежденным суставам.

Кларк в сотый раз проигрывал в голове события того дня. Как он на полной скорости врезается в Пола. Как они скользят по влажному асфальту и тормозят о колесо припаркованного фургона. Всю последнюю неделю он пытался понять, был ли какой-то способ спасти своего бывшего товарища по команде, не причинив ему вреда. Но всякий раз, когда Кларк думал об этом, он приходил к одному и тому же выводу: такого способа не было.

Или же был?

Футбольная команда видела события совершенно иначе. Кайл с Томми разглядели внедорожник, только когда он протаранил стену, окружавшую почти достроенное здание новой штаб-квартиры «Мэнкинс». И Кларк, решили они, просто врезался в Пола с такой силой, что они очутились на противоположной стороне улицы. Другие игроки попросту не поняли, что Пол был в опасности. Особенно после того, как полицейские сочли, что парень в коричневом с самого начала намеревался въехать в здание «Мэнкинс». И ведь самого-то парня не спросишь. Он был в коме. И доктора не надеялись на его выживание.

А теперь некоторые парни в команде полагали, что Кларк вывел Пола из строя намеренно, из зависти. И, возможно, они были правы. Речь не о зависти, конечно, но существовала вероятность, что внедорожник и не собирался переезжать Пола.

А вдруг Кларк просчитался?

Ему казалось, что всякий раз, как он пытается помочь, кто-то попадает в больницу. А он выглядит как плохой парень.

И прямо сейчас, словно это сама Вселенная решила подразнить его, Кларк услышал отдаленный плач человека, который тоже мог нуждаться в помощи. И Кларк был уверен, что плачет девушка. Но все девушки, что сидели вокруг него, вовсе не выглядели расстроенными.

Скучающими до смерти – возможно, но никак не расстроенными.

Мэри Бейкер жевала жвачку и тайком переписывалась с кем-то под партой.

Оливия Гудман кусала ногти, с тоской глядя в окно.

Шерри Миллер рисовала какую-то мрачную сцену с участием единорога на полях своего учебника по политологии.

– Кларк, – прошептала сидящая позади него Лана Лэнг.

Плач напомнил Кларку тихие всхлипы Пола, раздававшиеся, пока они вчетвером наблюдали, как приехавшие спасатели используют «Челюсти жизни»^[1], чтобы вытащить парня в коричневом из покореженного внедорожника. Пол повредил не только плечо: вся кожа на руке и правой стороне его лица была в ссадинах из-за того, что они с Кларком проехались по мокрому асфальту.

На Кларке, разумеется, не было ни царапины.

Даже его очки, свалившиеся в момент столкновения, не пострадали.

– Земля вызывает Кларка Кента, – настойчивее повторила Лана Лэнг. – Чувак, в чем дело?

На этот раз он обернулся и взглянул на свою лучшую подругу. На Лане была футболка с надписью: «Будущее – женского пола», а на шее красовалось ожерелье из лунного камня, подаренное мамой на шестнадцатый день рождения. Ее рыжие волосы, как и всегда во время уроков, были собраны в хвост, а единственным намеком на макияж оставался блеск на губах.

«Ты мне?..» – беззвучно спросил Кларк.

– Тебе, ты сегодня сам не свой, – прошептала она.

Опять плач. Интересно, слышит ли его Лана. Или… а что, если он доносится из другого помещения?

Лана указала на Пола:

– С ним все будет в порядке, – прошептала она, – если бы не ты, его бы вообще здесь не было.

Кларк пожал плечами и снова повернулся к учительнице, пытаясь сконцентрироваться на пространной лекции миссис Совак. Она анализировала эволюцию труда мигрантов в Америке.

– Мигранты начали трудиться в сельском хозяйстве еще в начале XVII века, – объясняла она, – это были наемные работники, приплывшие из Англии. Разумеется, мы никогда не забудем всех ужасов рабства, африканцев привозили в эту страну против их воли. И начиная с 1840-х десятки тысяч мексиканцев начали пересекать границу в поисках работы. Эта конкретная группа, как я уже упоминала раньше, станет предметом нашего последнего занятия…

И ведь не сказать, что Кларку было неинтересно. Он просто не мог отвести взгляд от перевязи Пола. Не мог перестать проигрывать в голове случившийся инцидент, не мог перестать думать о парне с ножом. А прямо сейчас он еще и зациклился на тихом плаче, который продолжал слышать.

Миссис Совак замолчала и оглядела класс.

– Я рассказываю вам все это не ради своего здоровья, знаете ли. Все это будет на экзамене.

Когда взгляд учительницы упал на него, Кларк сел ровнее.

– Я уверена, все вы слышали о протестах в центре города, – продолжила она, – то, о чем я вам рассказываю, абсолютно не утратило своей важности сегодня. То, как мы отреагируем на сегодняшнюю ситуацию, значительно повлияет на будущее вашего города и ваших семейных ферм…

Кларк попытался определить источник плача, но ему мешало все остальное. На задней парте Джессика Нейпир шептала подруге:

– На следующих выходных у Томми грандиозная вечеринка. Все там будут…

Мимо кабинета по коридору прошел студент в наушниках, в которых звучала старая песня в стиле кантри, смутно знакомая Кларку.

В противоположном конце здания Кайл пошутил, как бульдозером прошелся по Вилли Муру во время вчерашней схватки. Один из приятелей Кайла громко фыркнул, а затем с громким лязгом захлопнулась дверца шкафчика.

Кларк сумел расслышать даже летящий в небе маленький самолет. Одномоторный винтовой самолет, если быть точным. Он мог сказать это по хлопающему звуку переднего пропеллера. Самолет пролетал где-то над одним из соседних городков. Над Нунаном, например…

Нет, это невозможно. Нунан был ближайшим соседом Смолвилля, но до него все равно больше сорока километров.

Отлично, теперь над ним подшучивал уже собственный разум.

Кларк потер уши ладонями и уставился на миссис Совак.

Менялся не только его слух. Казалось, что сильнее становятся все его способности. Два дня назад он смог заглянуть прямо сквозь стену в соседний класс. Он увидел, как девятиклассница передала соседке записку и та беззвучно рассмеялась. Новообретенные способности приводили его одновременно и в восторг и в ужас.

Но сейчас он сфокусировался исключительно на слухе.

Где-то в школе плакала девушка.

Ее тихие всхлипы звучали так печально и отчаянно, что в конечном итоге вытеснили из головы Кларка все остальное.

Нужно выяснить, кто она. И почему так печальна.

– Кларк, – в его мысли снова вмешался приглушенный голос Ланы.

На этот раз Кларк дождался, пока миссис Совак начнет писать что-то на доске, и только затем повернулся к Лане. Оглянувшись, он увидел, что подруга пристально смотрит на него. В ее больших зеленых глазах читалась озабоченность.

– В последнее время ты ведешь себя странно, – заявила она, – даже по твоим меркам странно.

Кларк пожал плечами, игнорируя подколку. Лана читала людей, словно открытую книгу, это-то и делало ее таким хорошим репортером, а также порой заставляло Кларка нервничать в обществе своей лучшей подруги. Слишком многое ему нужно было сохранить в тайне.

– Кларк, серьезно, все в порядке? Я здесь, если тебе нужно поговорить.

– Спасибо, – ответил он, – все в порядке, я просто…

Прозвеневший звонок спас его от необходимости завершить мысль. Он просто улыбнулся Лане, изо всех сил пытаясь выглядеть нормальным. В конце концов, не мог же он ей признаться, что услышал, как где-то на другом конце школы кто-то плачет.

Она не поймет.

Никто не поймет.

Когда они вышли из класса, Лана потянулась и смахнула что-то с его воротника, а затем произнесла:

– А знаешь что? Несправедливость в нашем спортивном департаменте тянется еще глубже, чем я думала. Я только что нашла доказательства попытки скрыть кое-что прошлым летом.

– Типа финансов? – уточнил Кларк.

– Ты все правильно понял. – Лана была редактором школьной газеты еще в средних классах. Она хорошо умела задавать вопросы. И куда лучше ей удавалось получать ответы. – Ты можешь поверить, что подобное творится под самым нашим носом? В старшей школе Смолвилля?

В данный момент Лана работала над статьей о том, какая часть школьного бюджета тратится на спорт. На мужскую спортивную команду, если конкретнее. На мужскую футбольную команду, если уж совсем точно.

Отношения между Кларком и его лучшей подругой всегда строились по такому принципу: та история, над которой она работала в текущий момент, занимала большую часть их разговоров. Лана любила использовать Кларка в качестве тестового слушателя, а Кларку нравилось принимать участие в ее расследованиях.

– Райс сотрудничает? – спросил Кларк, имея в виду директора школы.

– Еще как, – Лана помахала перед его лицом телефоном, – она прислала мне три письма за последние два урока.

Кларк улыбнулся. Никто не мог заставить могущественных взрослых нервничать так, как могла Лана Лэнг.

Коридоры были полны школьников, взбудораженных перед выходными. Кларк с Ланой обогнули группу защитников из футбольной сборной десятого класса, разучивающих какую-то речовку, смутно знакомую Кларку еще по девятому классу. Затем они проскочили сквозь шумную группу размахивающих помпонами чирлидерш. Спустя какое-то время Кларк смог отфильтровать весь посторонний шум и сфокусироваться конкретно на плачущей девушке.

«Что произошло? – задумался он. – Ей больно?»

– Слушай, Лана, – произнес Кларк, когда они дошли до выхода, – есть кое-что, что мне нужно сделать очень быстро.

– Звучит весьма интригующе. В чем дело?

– Ничего серьезного, мне просто нужно проверить, где я, эм, оставил свой…

– Лана? – Трижды помянешь демона к ночи… Директор Райс в привычном сером деловом костюме стояла на пороге своего кабинета. – Могу я перекинуться с тобой парой слов?

Друзья обменялись понимающими взглядами, и Кларк прошептал:

– Встретимся на лестнице перед входом через десять минут?

Лана кивнула и повернулась к директору Райс.

– Разумеется, мэм. Мне пройти в ваш кабинет?

Кларк проследил за тем, как директор Райс провожает Лану в свой кабинет, и затем снова сосредоточился на звуках плача. Следуя за ним, он прошел мимо раздевалок девятиклассников и спортзала, где прямо сейчас разминалась женская баскетбольная команда. И наконец звук привел его к пустому классу в противоположном конце школы.

Кларк моментально узнал плачущую девушку.

Глория Альварес.

Двенадцатиклассница, которой он всегда восхищался издалека. Она была одной из немногих в школе, кто умел вписываться в самые разнообразные социальные группы. Сегодня она сидит за ланчем в библиотеке с членами книжного клуба «Латинос», а завтра уже перешучивается в коридорах с группкой белых чирлидерш. Кларк также знал, что Глория была одной из самых умных учениц в школе, она разбиралась в компьютерах и программировании.

Глория сгорбилась за партой в переднем ряду и вытирала слезы скомканной салфеткой. Сперва она даже не заметила замершего в дверях Кларка, так что он просто стоял, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей явно не грозила никакая опасность. Но ее печаль была столь велика и осязаема, что он просто не мог остаться равнодушным. Кларк задумался, испытывал ли он хоть раз в своей жизни такие глубокие эмоции.

Способен ли вообще на них?

В каком-то смысле он ей даже завидовал.

Кларк сделал робкий шаг вперед и прочистил горло:

– Прости, но… с тобой все в порядке?

Глория удивленно уставилась на Кларка покрасневшими глазами. По щекам девушки текли слезы.

– Прости, – пробормотал Кларк, отводя взгляд, – я просто… я просто проходил мимо или типа того и… – Он снова вгляделся в нее. – Что не так?

– Да всё. – Глория поднялась на ноги, затем замерла и уставилась на него. – Люди исчезают, – грубо заявила она, – и никому в этом городе даже дела нет до этого.

Ее слова застали Кларка врасплох.

– Кто?

Глория лишь покачала головой и протиснулась мимо него к двери. Наблюдая за тем, как она спешно выходит в переполненный людьми коридор, Кларк почувствовал смущение.

И беспомощность.

В Смолвилле исчезают люди?