Генри я себе предназначила, – сказала она. – Уж и не помню, как мы с Нелли их поделили, но Генри был мой. Сам-то он об этом ни сном ни духом, даже проститься не зашел. Я представляла, как бредет он по дороге, проторенной Питом, след в след. Как и Эдвард, и Норман, разумеется, – четыре цепочки следов, все на юг ведут, ни одна обратно не тянется, – но думала я о Пите. Помню, как сказала про себя: прощай, последняя моя надежда!