Цитаты из книг автора «Мэри Элизабет Брэддон»

Я знаю, что я не лучше других, но что же делать, если я приятнее

или трудиться в поте лица над тем, что не имеет значения.

что глупо идти по дороге, ведущей в никуда

мый ход жизни, это неуклонное движение маленьких колесиков и винтиков человеческой машины, которые все идут и не останавливаются в то время, как ходовая пружина давно разбита и стрелки на потрескавшемся циферблате показывают уже ненужное время.

заговорил. – Могу ли я поехать искать вашего брата? – спросил он. – Вы! – Она посмотрела на него сквозь слезы. – Вы, мистер Одли! Неужели вы полагаете, что я могу просить вас о такой жертве? – Неужели вы думаете, Клара, что любая жертва может быть слишком большой для вас? Неужто вы думаете, что я откажусь от поездки, если буду знать, что вы встретите меня по возвращении и поблагодарите за верную службу? Я объеду Австралию из конца в конец, чтобы найти вашего брата, если вы пожелаете, Клара, и не вернусь без него. Он опустил голову. Она не сразу ответила ему. – Вы так добры и великодушны, мистер Одли, – промолвила она наконец, – и это слишком щедрое

Громкая, беспокойная и шумная, она рано встает и поздно ложится. Она протаскивает своего мужа в лорды-канцлеры или толкает его в парламент. На полной скорости она загоняет его в ленивую правительственную машину, и он бьется там о колеса, кривошипы, винты и шкивы до тех пор, пока кто-нибудь, ради всеобщего спокойствия, не сделает из него то, что она хотела. Вот почему некомпетентные люди часто занимают высокие посты, бестолково во все вмешиваются, создавая этим всеобщую неразбериху. Все мужчины, которые не на своем месте, были задвинуты туда своими женами. Восточному монарху, заявившему, что женщины по сути своей являются причиной любого зла, следовало пойти немного дальше и посмотреть, почему так происходит. А все это потому, что женщины никогда не ленятся. Они и не знают, что такое быть спокойными. Эти Семирамиды, Клеопатры, Жанны д’Арк, королевы Елизаветы и Екатерины Вторые безумствуют в битве, убийстве, протесте и отчаянии. Если они не взбаламутят весь земной шар и не поиграют в мяч с его полушариями, они превратят домашние ссоры в войны и поднимут бурю в стакане воды. Запрети им разглагольствовать о свободе наций и грехах человечества, так они поссорятся с миссис Джоунс о фасоне манто или о характере служанки. Какая злая насмешка назвать их слабым полом! Они сильный, шумный, более упорный защищающий свои права пол. Они желают свободы мнений, выбора профессий, не так ли? Так пусть получат их. Пусть будут адвокатами, врачами, проповедниками, учителями, солдатами, законодателями, да кем угодно, лишь бы они не мутили воду».

– Нет, моя дорогая, – говорил он решительно. – Может быть, нелегко быть бедными, но мы переживем это. Мы не пойдем с жалостливыми лицами к суровому отцу просить у него приюта и хлеба, чтобы получить отказ в высокопарном стиле и послужить классическим примером на благо всей округи. Нет, моя любимая, голодать легко, но унижаться трудно.

Итак, «бедный папочка» мухой расправился с нашим небольшим запасом денег, и я, почувствовав необходимость что-то делать, отправился в Лондон и попытался получить место клерка в торговой конторе или бухгалтера, библиотекаря, что-нибудь в этом роде.

Я сказал ему, что это легко сделать, но опять начал думать, что, наверное, был прав и он замышляет недоброе, а иначе зачем ему уходить тайком. «Ты можешь отвести меня в такое место, где я могу переодеться в сухую одежду, – спросил он, – но чтобы об этом не узнала толпа народа?» К этому времени он сел, и я увидел, что его правая рука, как тряпка, висит вдоль тела и ему очень больно. Я показал на его руку и спросил, что случилось, но он спокойно ответил: «Сломана, парень, сломана. Да это еще ничего, – добавил он, больше говоря сам с собой, чем со мной. – Кроме сломанных конечностей бывают разбитые сердца, а их не так-то легко вылечить

– Я уважаю ум, который сильнее моего, уступаю и склоняюсь перед ним. Я изменил основному принципу своей жизни и пострадал от своего безрассудства.