Истинным предметом философии Артура Шопенгауэра является воля. Цель его философии состоит в том, чтобы поднять ум до такого состояния, когда он сможет контролировать волю. Шопенгауэр уподобляет волю сильному слепому человеку, несущему на своих плечах интеллект в виде хромого зрячего. Воля есть неутомимая причина проявления всего, и каждая часть природы есть продукт воли. Мозг есть продукт воли к познанию. Рука есть продукт воли к хватанию. Вся интеллектуальная и эмоциональная конституция человека подчинена воле и по большей части связана с усилиями в оправдании диктата воли. Таким образом, ум создает разработанную систему мысли просто для того только, чтобы доказать необходимость диктуемых волей вещей. Гений, однако, представляет такое состояние, в котором достигается господство интеллекта над волей и жизнь управляется разумом, а не импульсами. Сила христианства заключается в его пессимизме, говорит Шопенгауэр, и в подчинении индивидуальной воли. Собственно его религиозная точка зрения напоминает скорее буддийскую. Для него нирвана представляет подчинение воли. Жизнь – это проявление слепой воли к жизни, и он рассматривал это как несчастье, говоря, что истинным философом является тот, кто, осознав мудрость смерти, сопротивляется настойчивым попыткам воспроизвести себя.

О Фридрихе Вильгельме Ницше говорят, что его вклад в человеческую надежду заключается в принесенной им радостной новости о том, что Бог умер от жалости. Выдающейся особенностью философии Ницше является доктрина вечного возвращения, а также огромный упор на волю к власти – проекция воли к жизни Шопенгауэра. Ницше полагал целью существования воспроизведение определенного типа всемогущего индивида, названного им сверхчеловеком. Этот сверхчеловек будет продуктом тщательного отбора, потому что, если он не будет отделен от масс и не посвятит свою жизнь стремлению обладать властью, индивид утонет в море смертельной посредственности. Любовью, говорит Ницше, надо пожертвовать для выведения сверхчеловека, и только те должны жениться, кто способен воспроизвести этот выдающийся тип. Ницше также верил в господство аристократии, поскольку для выведения сверхчеловека важным является как кровь, так и племенные соображения. Доктрины Ницше не служат освобождению масс: они скорее ставят над ними сверхчеловека, для которого смерть его низших братьев и сестер вполне приемлема. Этически и политически сверхчеловек есть закон для самого себя. Для тех, кто понимает истинное значение силы, добродетели самообладания и преследования истины, идеальность ницшеанской теории становится сомнительной. Для утонченных, однако, это есть философия бессердечия и расчётливости, оправдывающая только лишь выживание приспособленных.

Из других немецких школ философии из-за недостатка места можно указать лишь некоторые, да и то лишь назвав их. Недавними школами являются фрейдизм и релятивизм (часто называемый теорией Эйнштейна). Первая есть система психоанализа психопатических и неврологических явлений; вторая рассматривает точность механических принципов в зависимости от скорости движущихся тел.

Рене Декарт стоит у основания французской школы философии и разделяет вместе с сэром Фрэнсисом Бэконом честь основания систем современной науки и философии. Если Бэкон основывал свои заключения на наблюдении внешних вещей, то Декарт основывал свою метафизическую философию на наблюдении внутренних вещей. Картезианство (философия Декарта) сначала элиминировало все вещи и заменило их предпосылками, без которых существование невозможно. Декарт определил идею как то, что является содержанием ума, когда мы размышляем о вещи. Истинность идеи должна определяться критерием ясности и отчетливости. Отсюда Декарт заключает, что ясная и отчетливая идея должна быть истинной. Подход Декарта отличался также и тем, что в нем не было места апелляции к авторитету. Следовательно, его заключения строятся из простейших посылок и становятся все более сложными.

Позитивная философия Огюста Конта основана на теории, согласно которой человеческий интеллект развивается через три стадии мысли: первая и низшая стадия – это теология, вторая – метафизика и третья, высшая, – позитивизм. Таким образом, теология и метафизика являются слабыми интеллектуальными усилиями детского ума человечества. А позитивизм представляет собой взрослый интеллект. В своем «Курсе позитивной философии» Конт пишет: «В финальной стадии, позитивной, ум оставляет погоню за абсолютными понятиями, целью и назначением вселенной, причиной явлений и применяет себя к изучению их законов, то есть их неизменяемых отношений следования и сходства. Размышление и наблюдение, должным образом соединенные, являются средством этого познания». Теория Конта часто описывается как «чудовищная система материализма». Согласно Конту, раньше говорили, что небеса поют славу Богу, а теперь они поют славу Ньютону и Лапласу.

Среди французских философских школ следует назвать традиционализм (часто прилагаемый к христианству), где чтимые традиции являются достаточным основанием философии; социологическую школу, которая рассматривает все человечество как гигантский социальный организм; энциклопедистов, чьи усилия по классификации знания по системе Бэкона революционизировали европейскую мысль; вольтерианство, которое поставило перед божественной верой христианства много трудных вопросов и заняло чрезвычайно скептическую позицию по отношению к теологическим проблемам; и неокритицизм – французскую версию доктрин Канта.

Анри Бергсон, интуитивист, безусловно, является величайшим из современных французских философов. Его теория является мистическим антиинтеллектуализмом, основанным на понятии творческой эволюции. Быстрый подъем его популярности обязан тому, что философ апеллировал к утонченным чувствам человека, которые восстают против безнадежности и беспомощности материалистической науки и реалистической философии. Бергсон рассматривает Бога как жизнь, постоянно борющуюся с ограничениями материи. Он даже предвидит возможную победу жизни над материей и в свое время уничтожение смерти.

Из книги У. Хоуна «Описанные древние мистерии»

Христианская троица

Чтобы создать наиболее адекватную фигуру или схему христианской Троицы, необходимо изобрести образ, в котором три личности – Отец, Сын и Святой Дух – раздельны и в то же время едины. В различных частях Европы можно видеть фигуры, подобные приведенной, где три лица объединены одной головой. В символизме этот метод понятен, потому что способным осознать священный смысл головы с тремя ликами открывается великая тайна. Однако наряду с христианской традицией аналогичная символика присутствует и в других верах, например в индуизме – трехликий Брахма, у римлян – двуликий Янус.

Применяя метод Бэкона к уму, Джон Локк, величайший английский философ, провозгласил, что все проходящее через ум является допустимым объектом ментальной философии и что эти ментальные феномены столь же реальны и значимы, как и объекты любой другой науки. В своих исследованиях происхождения феноменов Локк отошел от требования Бэкона, согласно которому предварительно надо написать естественную историю фактов. Ум считается Локком чистой доской, на которую опыт наносит письмена. Таким образом, ум построен из воспринятых ощущений плюс размышление. По Локку, душа не способна к постижению божества, и осознание человеком Бога есть просто вывод в рамках размышления. Давид Юм был самым последовательным и способным из учеников Локка.

Атакуя сенсуализм Локка, епископ Джордж Беркли заменил его философией, основанной на локковских фундаментальных посылках, но развитой в виде идеалистической системы. Беркли полагал, что идеи являются реальными объектами познания. Он говорил, что невозможно привести доказательство того, что ощущения вызываются материальными объектами; он также пытался доказать несуществование материи.

Берклианство есть учение о том, что вселенная пронизана и управляется умом. Таким образом, вера в существование материальных тел есть просто некоторое умственное состояние, а сами объекты являются фабрикацией ума. В то же время Беркли считал, что сомнение в точности чувств хуже сумасшествия, потому что если будут поставлены под сомнение воспринимающие способности человека, то человек будет низведен до создания, неспособного к познанию, оценке или пониманию чего-либо вообще.

Ассоцианизм Хартли и Юма есть теория, по которой ассоциации идей являются фундаментальным принципом психологии и объяснением всех ментальных феноменов. Хартли полагал, что если ощущение повторяется несколько раз, то имеется тенденция к его спонтанному повторению, которое может быть разбужено ассоциацией с некоторой другой идеей, даже в отсутствие объекта, вызвавшего исходную реакцию. Утилитаризм Иеремии Бентама, архидиакона Пэйли и Джона Стюарта Милля утверждает, что благо заключается в наибольшей полезности для наибольшего числа людей. Милль полагал, что если возможно через ощущение прийти к знанию свойств вещей, то возможно через высшее состояние ума – интуицию или разум – получить знание и об истинной сути вещей.

Дарвинизм есть доктрина о естественном отборе и физической эволюции. О Чарльзе Роберте Дарвине говорят, что он решил убрать дух из вселенной вообще и сделать бесконечный и вездесущий ум синонимом вездесущих сил безличной природы. Агностицизм и неогегельянство также достойны упоминания как продукты философской мысли этого периода. Первое есть вера в то, что природа вселенной непознаваема: второе есть английское и американское возрождение гегельянства.

Д-р Дюрант свидетельствует, что величайшая работа Герберта Спенсера «Первые принципы» сразу сделала его самым знаменитым философом своего времени. Спенсерианство есть философский позитивизм, который описывает эволюцию как возрастание сложности и наступление равновесия в качестве высшего состояния. По Спенсеру, жизнь есть непрерывный процесс перехода от однородного состояния к гетерогенному и обратно от гетерогенного к однородному. Жизнь есть непрерывное приспособление внутренних соотношений к внешним. Наиболее знаменитым из всех афоризмов Спенсера является его определение божества: «Бог есть бесконечный разум, бесконечно разнообразный в бесконечном времени и бесконечном пространстве, проявляющий себя через бесконечное число возникающих индивидуальностей». Спенсер утверждал универсальность законов эволюции, которые были применимы не только к формам, но и разуму, стоящему за формами. В каждом проявлении бытия он распознавал фундаментальные тенденции развертывания от простого к сложному, утверждая при этом, что после достижения точки равновесия всегда следует процесс распада. Однако, согласно Спенсеру, за распадом последует вновь интеграция на более высоком уровне бытия.

Первое место в итальянской философии должно быть отдано Джордано Бруно, с энтузиазмом встретившего теорию Коперника, по которой Солнце является центром Солнечной системы, провозгласил Солнце звездой, а все звезды солнцами. Во времена Бруно Земля считалась центром всего творения. Следовательно, после того как он поместил мир и человека в забытый уголок пространства, эффект был подобен катаклизму. За ересь, заключавшуюся в том, что он утверждал множественность миров и считал космос столь большим, что никакое кредо не может охватить его, Бруно поплатился жизнью.

Викоизм есть философия Джамбатисты Вико, который полагал, что Бог управляет миром не через чудеса, а через естественный закон. Законы, по которым люди правят собой, говорит Вико, обязаны духовному источнику человечества, и соответствуют они Божественному закону. Отсюда материальные законы являются божественными по происхождению и отражают волю Духовного Отца. Философия онтологизма, развитая Винченцо Джоберти, которого считают больше теологом, нежели философом, полагает Бога единственным бытием и источником всего познания, при этом познание тождественно самому Богу. Бог, следовательно, есть Бытие; все другие проявления есть просто существование. Истина постигается в размышлении об этой тайне.

Наиболее известным из современных итальянских философов является Бенедетто Кроче, гегельянский идеалист. Кроче полагает идеи единственной реальностью. В своих воззрениях он настроен против теологии, не верит в бессмертие души и пытается заменить религию этикой и эстетикой. Среди других ветвей итальянской философии следует упомянуть сенсизм (сенсуализм), который рассматривает чувственные ощущения как единственный способ передачи знания; критицизм, или философию точного суждения; и неосхоластику, возрождение томизма, поощряемое Римско-католической церковью.

Двумя выдающимися школами американской философии являются трансцендентализм и прагматизм. Первый представлен трудами Ральфа Уолдо Эмерсона и утверждает власть трансцендентального над физическим. Многие сочинения Эмерсона несут видимый отпечаток восточного влияния, в частности его эссе о сверхдуше и законе компенсации. Теория прагматизма, хотя она и не возникла лишь трудами профессора Уильяма Джеймса, обязана огромной популярностью в качестве философской доктрины именно его усилиям. Прагматизм может быть определен как доктрина о том, что смысл и природа вещей раскрываются через их последствия. Истина, согласно Джеймсу, «есть только целесообразный способ нашего размышления, точно так же, как «правильно» есть целесообразный способ нашего поведения» (см. его «Прагматизм»), Джон Дьюи, инструменталист, который применял экспериментальный философский подход ко всем жизненным целям, должен рассматриваться как комментатор Джеймса. Для Дьюи рост и изменение являются безграничными, и не может быть постулировано никакого окончательного состояния. Долгое пребывание в Америке Джорджа Сантаяны ставит этого великого испанца в ряд американских философов. Защищая себя панцирем скептицизма, отмежевываясь от иллюзий чувств и накопившихся за века ошибок, Сантаяна ищет такой путь для человечества, где доминировало бы состояние жизни разума.

После того как сделан более или менее последовательный обзор развития философских спекуляций от Фалеса до Джеймса и Бергсона, самое время обратить внимание читателя на обстоятельства возникновения философского мышления. Хотя эллины показали себя весьма способными в науке философии, все-таки не им принадлежит изобретение этой науки наук. «Хотя некоторые из греков, – пишет Томас Стэнли, – и считали себя создателями философии, более просвещенные из них признавали, что она пришла с Востока». Великолепные институты мудрости Индии, Халдеи и Египта должны рассматриваться как подлинный источник греческой мудрости. Последняя вторила тем священнодействам Эллоры, Ура и Мемфиса, которые оказали столь большое влияние на формирование мысли примитивных народов. Фалес, Пифагор и Платон в своих путешествиях много узнали о далеких культах и принесли с собой мудрость Египта и непостижимого Востока.

Из приведенных выше неоспоримых фактов становится ясно, что философия возникла из религиозных мистерий Античности и не была отделена от религии до тех пор, пока не угасли мистерии. Поэтому тот, кто хочет проникнуть в глубины философской мысли, должен ознакомиться с учениями тех инициированных жрецов, которые были первыми хранителями божественного откровения. Мистерии были хранителями трансцендентального знания, непостижимого для всех, кроме наиболее возвышенных интеллектов, столь глубокого и столь мощного, что открывать его можно было только тем, чьи личные амбиции были мертвы и кто посвятил свою жизнь бескорыстному служению человечеству. Благородство этих священных институтов и обоснованность их утверждений об обладании универсальной мудростью присущи наиболее прославленным философам Античности, которые сами были посвящены в глубины тайных учений и были свидетелями их действенности.

Из книги Дж. Брайанта «Анализ древней мифологии»

Орфическое яйцо

Древний символ орфических мистерий – это яйцо, обвитое змеей. Это символ космоса, окруженного огненным творящим духом. Яйцо представляет также душу философа; змея – мистерии. Во время инициации скорлупа разбивается, и человек рождается из состояния эмбрионального физического существования, в котором он пребывал во время внутриутробного философского возрождения.

Возникает вполне законный вопрос: если эти древние мистические институты были «великой сути и важности», то почему сейчас мы так мало знаем о них самих и о той мудрости, которой они, по их словам, обладали? Ответ достаточно прост: мистерии были тайными обществами, обязывавшими своих членов к неукоснительному молчанию и обрекавшими на смерть за разглашение священных секретов. Хотя эти школы были истинными вдохновителями различных доктрин, распространяемых древними философами, источник их никогда не открывался профанам. Далее, с течением времени эти учения стали неразрывно связаны с именами их распространителей, так что их подлинный, но скрытый источник – мистерии – стал полностью игнорироваться.

Символы – язык мистерий. На самом деле это язык не только мистицизма, но и всей Природы, потому что каждый закон и сила, действующие во вселенной, проявляются и становятся доступными ограниченным чувственным восприятиям человека посредством символов. Каждая форма, существующая в разнообразных сферах бытия, – это символ божественной активности, продуктом которой она является. С помощью символов люди искали способы сообщить друг другу нечто такое, что превосходит пределы и возможности языка. Отвергнув постижимый человеком диалект как неадекватный и недостойный передачи божественных идей, мистерии, таким образом, выбрали символизм как гораздо более изобретательный и идеальный метод сохранения своего трансцендентального знания. В одной и той же фигуре символ может быть и скрытым, и явным, потому что для мудрого предмет символа ясен, в то время как для профана фигура остается непостижимой. Отсюда те, кто желает постичь тайные доктрины Античности, должны искать их не на страницах книг, которые могли попасть в руки недостойных, а в тех местах, где они были скрыты.

Далеко вперед смотрели посвященные древности. Они понимали, что народы приходят и уходят, что империи возникают и погибают, что золотой век науки, искусства и идеализма сменится темными веками суеверий. Имея это в виду, мудрецы старых времен пошли на крайние меры для того, чтобы быть уверенными в сохранности своих знаний. Они выписали их на горных склонах и замаскировали колоссальными размерами изображений, каждое из которых было геометрическим чудом. Знания в химии и математике они скрыли в мифах, которые профаны будут хранить вечно, или в арках и переходах своих храмов, которые пожалело время. Они писали такими буквами, которые ни вандализм людей, ни безжалостность стихий не могли стереть полностью. Сегодня люди с изумлением и почтением смотрят на Колоссов Мемнона в песках Египта или на странные террасные пирамиды в Паланке. Эти монументы являются молчаливыми свидетелями утерянных искусств и наук Античности, и мудрость их будет скрыта до тех пор, пока нынешняя раса не научится читать на универсальном языке символизма.

Книга, введение к которой вы сейчас читаете, посвящена обсуждению скрытого эмблемами, аллегориями, ритуалами тайного знания древних. Это знание сохранялось небольшой группой посвященных умов, начиная с момента сотворения мира. Уходя, эти просвещенные философы оставляли свои формулы другим, чтобы те могли достичь понимания. Но даже если эти секреты попадали в руки невежд, великая тайна оставалась скрытой в символах или аллегориях. И тот, кто сможет сегодня найти утерянные ключи к ней, откроет сокровищницу философских, научных и религиозных истин.