Maeve Binchy

SCARLET FEATHER

Copyright © Maeve Binchy, 2000

All rights reserved

© Т. В. Голубева, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

* * *

Дорогому Гордону со всей любовью

Канун Нового года

В радиошоу проводили опрос: как люди на самом деле хотят провести новогоднюю ночь? Все оказалось весьма предсказуемо. Те, кто сидел по домам и маялся бездельем, хотели пойти на какую-нибудь вечеринку; те, кого измотали спешка и суета, мечтали отправиться в постель с чашкой чая и заснуть, прежде чем начнется празднование.

Кэти Скарлет мрачно улыбалась, укладывая в фургон подносы с едой. Едва ли в Ирландии нашелся бы тот, кто на такой вопрос ответил бы, что на самом деле искренне хочет провести эту ночь, организуя вечерний прием у свекрови. Вот оно, наказание, назначенное на эту ночь, – кормить гостей Ханны Митчелл в «Дубках». Почему Кэти это делает? Отчасти для практики, и, конечно, это хорошая возможность найти потенциальных клиентов. Джок и Ханна Митчелл знакомы с теми, кто мог бы воспользоваться услугами кейтеринга. Но прежде всего, Кэти хотела доказать Ханне Митчелл, что справится с подобным приемом. Что Кэти, дочь бедной Лиззи Скарлет, убиравшей в «Дубках», Кэти, вышедшая замуж за Нила, единственного сына Митчеллов, может вести собственный бизнес и держать голову так же высоко, как любой из них.

Нил Митчелл сидел в машине, когда услышал эту программу по радио. Она вызвала у него сильное раздражение. Любой, кто посмотрел бы на Нила из другого автомобиля, увидел бы, как омрачилось его умное красивое лицо. Людям порой казалось, что они узнают Нила. Он часто мелькал на экране телевизора, хотя не был актером, – страстно, горячо, взволнованно, откидывая с глаз волосы, выступал перед камерой, всегда говоря от имени жертв несправедливости. У него были яркие, пылающие глаза крестоносца. И подобные жалобы и стоны в радиошоу воистину доводили Нила до безумия. Люди, у которых имелось все – дом, работа, семья, – звонили на радиостанцию, чтобы пожаловаться на тяготы жизни. Все они были везучими, но слишком эгоистичными, чтобы это осознать. В отличие от того человека, которого Нил собирался сейчас навестить, – нигерийца. Тот многое отдал бы за то, чтобы иметь такие же проблемы, как у дураков в радиошоу. Его документы были не в порядке из-за плохой работы чиновников и неразберихи, царящей в госучреждениях, и существовала серьезная опасность того, что парню придется покинуть Ирландию в ближайшие сорок восемь часов. Нила, члена адвокатской группы по защите прав беженцев, попросили приехать на стратегическое совещание. Оно могло продлиться несколько часов. А мать предупредила его, чтобы он не опаздывал домой, так как предстоит важный прием.

– Я очень надеюсь, что бедная Кэти справится, – сказала она Нилу.

– Только не вздумай при ней назвать ее бедной Кэти, если хочешь, чтобы у твоих гостей была хоть какая-то еда, – засмеялся он.

Вся эта ерунда между его матерью и женой выглядела чистым идиотизмом; они с отцом держались в стороне. Ведь все равно было ясно, что Кэти победит. Ну и какой смысл вмешиваться?

Том Фезер снова просматривал в газете раздел объявлений о недвижимости. На его лице отражалось недоумение. Он устроился на маленьком диване, на котором не хватало места для его длинных ног и крупного тела. Если бы он мог подставить к дивану стул, чтобы вытянуть ноги, стало бы вполне удобно. Ну что ж, однажды он поселится в таком месте, где будет стоять диван, достаточно большой для него. Да, отлично иметь широкие плечи регбиста, но не тогда, когда тебе нужно сидеть и изучать объявления о свободных помещениях. Он развернул газету. Должно быть, он чего-то не заметил. Некое строение с помещением, которое можно превратить в кухню для кейтеринга. Они с Кэти Скарлет так много работали, чтобы осуществить это… С самого первого года обучения в колледже общественного питания они намеревались создать лучшую в Дублине компанию по обслуживанию приемов на дому. Сама идея доставлять людям домой отличную еду по разумной цене зажгла их обоих. Они усердно трудились, и теперь у них были контакты и финансирование, оставалось лишь найти подходящее место. Дом Кэти и Нила в Уотервью, хотя и весьма элегантный, слишком мал, чтобы принимать его во внимание, а квартира в Стоунфилде, где Том жил с Марселлой, была и того меньше. Им нужно поскорее что-нибудь отыскать. Том вполуха слушал радио. Как ему самому хотелось бы провести новогоднюю ночь? Найти идеальное место для их компании, а потом остаться дома с Марселлой и, гладя ее прекрасные волосы, сидеть у камина и говорить о будущем. Но конечно, этого не случится.

Марселла Мэлон работала в салоне красоты в универмаге «Хейвордс». Высокая и гибкая, с копной темных волос, она была, пожалуй, самой красивой из маникюрш, которых когда-либо видели клиенты. У нее было овальное лицо и оливковая кожа – мечта каждой школьницы. И в то же время от Марселлы исходили покой и безмятежность, заставлявшие людей старше, некрасивее, полнее, чем она, принимать ее. Клиенты ощущали, что им словно бы передается нечто от ее красоты, – и еще она, похоже, всегда искренне интересовалась всем, что они ей говорили.

В салоне работало радио, и люди обсуждали тему передачи. Клиенты увлеченно присоединились к обсуждению, но никто, казалось, толком не знал, как бы им хотелось провести новогоднюю ночь. Марселла помалкивала. Она занималась ногтями и думала о том, как ей повезло. У нее было все, чего она хотела. У нее был Том Фезер, самый красивый и любящий мужчина, какого только может пожелать любая девушка. И более того, ее недавно сфотографировали на двух событиях, близко связанных между собой. На показе трикотажных изделий и на благотворительном показе мод, где любители демонстрировали одежду ради сбора пожертвований. Судя по всему, этот год дал ей все, что мог. Марселла уже собрала очень хорошее портфолио, и Рики, фотограф, делавший эти снимки, устраивал весьма блестящий прием. Там должны были присутствовать многие медийные фигуры, и их с Томом тоже пригласили. Если все пойдет хорошо, она сможет найти агента и получить контракт, и тогда к следующим новогодним праздникам ей уже не придется работать маникюршей в «Хейвордсе».

Было бы замечательно, если бы Том смог поехать с Кэти в «Дубки». Это означало бы моральную поддержку и компанию в кухне, хранящей слишком много плохих воспоминаний, к тому же он мог разделить с Кэти работу. Но Тому пришлось отправиться с Марселлой, что было вполне справедливо: это должно было помочь ее карьере. Марселла была такой красивой! Люди просто останавливались, чтобы посмотреть на нее. Высокая и стройная, с улыбкой, способной осветить ночь. Неудивительно, что ей хотелось стать моделью, и можно лишь поражаться тому, что она до сих пор ею не стала. А потом Нил сказал, что сам поможет Кэти и что они уже наняли Уолтера, кузена Нила, в качестве бармена. И это Кэти тоже сочла всего лишь справедливым, без какого-либо коварства, так как они с Томом все утро трудились, как рабы.

– Тебе необязательно делать все это, – сказала Тому Кэти. – Она ведь не собирается нам платить, ты знаешь.

– Это просто нечто вроде вложения… Мы там можем нагрести кучу контактов, – добродушно ответил он.

– Надеюсь, во всем этом нет ничего такого, от чего кто-нибудь заболеет? – с надеждой спросила Кэти.

Перед ней вспыхнула страшная картина: все гости Ханны Митчелл бродят по дому, держась за живот и постанывая от какого-то страшного пищевого отравления. А Том сказал, что она глупеет с каждым часом и что он, должно быть, сошел с ума, когда выбрал такого психически неуравновешенного делового партнера. Никто не ссудит им денег, если поймет, что с виду спокойная Кэти Скарлет на самом деле просто комок нервов.

– Мне хорошо с обычными людьми, – успокоила его Кэти. – Просто эта Ханна…

– Дай себе побольше времени, приезжай туда пораньше, включи в фургоне веселую музыку, чтобы успокоиться, а завтра позвони мне, – постарался утешить ее Том.

– Если выживу. Повеселись сегодня.

– Ну, это же просто одно из шумных сборищ в студии Рики, – ответил Том.

– И с Новым годом! И Марселлу поздравь.

– В это же время на следующий год – только вообрази… – сказал Том.

– Знаю, одна из историй великого успеха, – жизнерадостно кивнула Кэти, хотя на самом деле ничего подобного не чувствовала.

Это был их обычный способ: если один впадал в уныние и сомнения, то другой старался быть бодрым и оптимистичным. Но вот фургон загружен. Нила не было дома, ему пришлось поехать на какую-то консультацию. Он не похож на обычного адвоката, с гордостью подумала Кэти. У него не было часов приема или высокой платы за консультации. Если кто-нибудь попадал в беду, Нил оказывался там. Все было очень просто. И поэтому Кэти его любила.

Они знали друг друга с детства, но почти не встречались. В те годы, когда мать Кэти работала в «Дубках», Нил учился в школе-пансионе, а потом, будучи студентом, редко приезжал домой. Став членом коллегии адвокатов, Нил переехал в отдельную квартиру. И лишь по чистой случайности Кэти снова встретилась с ним в Греции. Если бы он остановился на какой-нибудь другой вилле или она бы в тот месяц готовила на другом острове, они никогда бы не узнали друг друга и никогда бы не влюбились. Но была бы в таком случае Ханна Митчелл счастливее? Кэти велела себе выбросить все это из головы. Ехать в «Дубки» было еще слишком рано, Ханна будет суетиться, ныть и только мешать ей. Кэти решила заехать к своим родителям. Это бы ее успокоило.

Морис и Элизабет Скарлет, которых все знали как Матти и Лиззи, жили в центре Дублина в полукруге старых каменных двухэтажных домов. Это место называлось Сент-Ярлат-Кресент в честь ирландского святого. Некогда в этих домах жили фабричные рабочие, которых ежедневно поднимала с постелей сирена. Перед каждым домом имелся крошечный садик, всего десять футов в длину, а потому непросто было вырастить здесь хоть что-нибудь, что могло бы радовать глаз.

Это был дом, где родилась мать Кэти и где она вышла замуж за Матти. И хотя он находился всего в двадцати минутах езды от дома Кэти и Нила, от изысканного мира «Дубков», куда Кэти направлялась этим вечером, его отделяло расстояние в тысячу миль, а может, и в миллион.

Родители пришли в восторг от неожиданного появления Кэти в белом фургоне. Что они будут делать в новогоднюю ночь? – гадала Кэти. Они намеревались пойти в паб по соседству, где соберутся коллеги Матти. С людьми, которых он называл коллегами, отец на самом деле встречался в букмекерской конторе Сэнди Кина, но они так серьезно относились к своим повседневным занятиям, что Кэти и в голову не приходило над ними подшучивать.

– А еда там будет? – спросила она.

– В полночь они собираются подать нам запеченных цыплят! – Матти Скарлет был явно доволен щедростью паба.

Кэти смотрела на них обоих.

Ее отец был невысоким и полным, волосы у него стояли торчком, а на лице постоянно играла улыбка. Ему было уже пятьдесят, но Кэти никогда видела, чтобы он работал. У него были проблемы со спиной, но не настолько серьезные, чтобы он не мог добраться до Сэнди Кина и поставить на фаворита три к пятнадцати, но все же слишком серьезные для того, чтобы он мог работать.

Лиззи Скарлет выглядела так же, как всегда, – маленькая, сильная и жилистая. Она четыре раза в год делала химическую завивку в салоне ее кузины.

– Это так же постоянно, как химическая завивка бедной Лиззи, – как-то сказала Ханна Митчелл о чем-то.

Тогда Кэти пришла в ярость оттого, что Ханна Митчелл, раз в неделю посещавшая дорогой салон в «Хейвордсе», пока Лиззи Скарлет на четвереньках убирала «Дубки», посмела насмехаться над прической ее матери. Но сейчас не было смысла об этом думать.

– А ты, мам, чем займешься? – спросила она.

– О, в пабе будет еще и викторина с призами! – ответила Лиззи.

Кэти почувствовала, как тает ее сердце от нетребовательности родителей, которым было нужно так мало.

Сегодня в полночь в «Дубках» мать Нила, скорее всего, подожмет губы и постарается найти огрехи во всем, что приготовила Кэти.

– А ребята звонили из Чикаго? – спросила она.

Кэти была младшей из пятерых детей Матти и Лиззи и единственной, оставшейся в Дублине. Двое ее братьев и две сестры эмигрировали.

– Все до единого! – с гордостью ответила Лиззи. – У нас благословенная семья.

То, что все они посылают деньги матери, Кэти знала, так как письма приходили на ее адрес, а не в дом родителей. Не было смысла соблазнять ее отца, позволяя ему увидеть доллары, когда он знает, что в букмекерской конторе Сэнди Кина его ждет верный выигрыш.

– Ну, я бы предпочла побыть с вами сегодня, – искренне сказала Кэти. – Но вместо этого буду разочаровывать Ханну Митчелл тем, что привезла.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – заявил Матти.

– Пожалуйста, Кэти, будь с ней повежливее. За все годы работы у Ханны я поняла, что лучше ее рассмешить.

– Ты так и делала, мам, ты ее смешила, – мрачно произнесла Кэти.

– Но ты же не собираешься сегодня произносить там речь или что-то в этом роде?

– Нет, мама. Успокойся. Я согласилась организовать прием и, если это меня убьет, приму все с улыбкой на лице.

– Хотелось бы мне, чтобы Том Фезер поехал с тобой, он хорошо на тебя влияет, – сказала Лиззи.

– Там будет Нил, мам. Он мне поможет сдерживаться.

Кэти поцеловала родителей на прощание и поехала в «Дубки».

Ханна Митчелл нанимала теперь уборщиц из клининговой компании, ведь у нее уже не было бедной Лиззи, которую можно было терроризировать. Дважды в неделю четыре женщины приезжали со своим оборудованием и наводили чистоту, не слыша ни от кого замечаний: пылесосили, полировали, гладили.

Они затребовали полуторную оплату за работу в канун Нового года. Ханна возмутилась.

– Как угодно, миссис Митчелл, – бодро откликнулись они, прекрасно зная, что множество людей были бы рады, если бы в их доме навели порядок в такой день.

Она быстро сдалась. Все стало определенно не так, как бывало всегда. Но все же оно того стоило: дом выглядел отлично, и ей, по крайней мере, не пришлось и пальцем пошевелить. А эта Кэти со всеми ее грандиозными намерениями на самом деле оказалась способна сервировать вполне приличный стол. Она должна была вскоре приехать в этом большом белом отвратительном фургоне. Даже те женщины, что убирались в доме дважды в неделю, приезжали на куда более приличной машине. Кэти явится в кухню, пыхтя и задыхаясь под тяжестью подносов. Дочь бедной Лиззи ведет себя так, словно это ее собственный дом. Увы, пожалуй, однажды так оно и будет. Но не сейчас, напомнила себе Ханна, плотно сжимая губы.

Джок, муж Ханны Митчелл, остановился по пути домой из офиса, чтобы выпить. Он чувствовал, что ему это необходимо, прежде чем встретиться с Ханной. Она всегда нервничала и напрягалась перед приемами, но на этот раз все было во много раз хуже, – ей ненавистно было то, что все для банкета поставляла жена Нила Кэти. Ханна отказывалась признать, что эти двое счастливы, подходят друг другу и вряд ли разойдутся, какие бы планы ни строила Ханна. Кэти всегда останется для нее дочерью бедной Лиззи и даже в каком-то роде злодейкой, соблазнившей их сына в Греции. Ханна всегда была уверена, что эта девушка нарочно забеременела, чтобы поймать Нила. И была весьма удивлена, когда оказалось, что это не так.

Размышляя, Джок выпил порцию солодового виски и пожелал, чтобы ему не пришлось беспокоиться об этом, как и обо всем прочем. Джок Митчелл был серьезно встревожен сегодняшним разговором со своим племянником Уолтером. Уолтер, ленивый бездельник, старший сын Кеннета, брата Джока, сообщил, что в «Буках», где жила его семья, не все благополучно. То есть на самом деле все было весьма далеко от благополучия. Уолтер сказал, что его отец уехал в Англию как раз перед Рождеством и не оставил никаких сведений о том, где находится. Мать Уолтера, не обладавшая сильным характером, отреагировала на такой поворот событий сильным пристрастием к водке. Проблема была в их девятилетних близнецах Саймоне и Мод. Что с ними происходит? Уолтер лишь пожал плечами; он действительно не знал. Ну, как-то они справляются, предположил он. Джок Митчелл тяжело вздохнул.

Мобильник зазвонил, когда Кэти парковалась у «Дубков». Она достала его из кармана и ответила.

– Послушай, я честно не смогу приехать и помочь тебе разгрузиться, – извинился Нил.

– Нил, это не важно, я как-нибудь справлюсь.

– Здесь все оказалось куда запутаннее, чем я думал. Послушай, попроси моего папу тебе помочь со всеми этими корзинами, не надо их таскать самой просто для того, чтобы моя мать увидела, как ты хороша.

– Ох, она и так это знает, – простонала Кэти.

– Там должен быть Уолтер…

– Если бы мне пришлось ждать, когда Уолтер поможет разгрузиться и накрыть столы, то прошла бы половина ночи… Хватит суетиться, вернись туда, где ты должен быть.

Кэти напомнила себе, что осталось всего шесть часов или около того от прошедшего года, всего шесть часов или около того, чтобы угодить Ханне. И что могло стать самым худшим? Самым худшим могло стать то, что еда оказалась бы ужасной и никто к ней не притронулся бы, но такого быть не могло, потому что еда была отменной. Вторым из худшего стала бы ее нехватка, но в фургоне лежало столько, что можно было накормить половину Дублина.

– Никаких проблем, – вслух произнесла Кэти, глядя на обсаженную деревьями подъездную дорогу к дому, где родился Нил.

Дом джентльмена, построенный сто пятьдесят лет назад, квадратный и довольно приятный, с четырьмя спальнями над большой парадной дверью и эркерами по обе стороны от нее. Стены покрывали разросшиеся плющ и дикий виноград, а перед домом была огромная гравийная площадка, на которой этим вечером должны были быть припаркованы двадцать дорогих автомобилей. И он настолько отличался от дома на Сент-Ярлат-Кресент, насколько можно было вообразить.

Шона Бёрк часто задерживалась в своем офисе на этаже управления в «Хейвордсе», у нее был свой ключ и код для того, чтобы приходить и уходить в удобное для нее время. Она слушала радиошоу и гадала, а был ли у нее по-настоящему выбор насчет того, как провести новогоднюю ночь. Давным-давно, в более счастливой жизни, это было для нее праздником, но только не в последние несколько лет. Шона понятия не имела, чем займутся ее сестры и братья, пойдут ли они в больницу. Конечно, Шона тоже из чувства долга отправится в больницу, хотя это было бессмысленно, ее не узнают и не признают.

А потом она должна будет пойти на вечеринку в студию Рики. Всем нравился Рики. Приятный, беспечный фотограф, он мог собрать множество людей и устроить для всех развлечение. Там наверняка будет целая толпа позеров и пустоголовых типов, умирающих от желания увидеть упоминание о себе в светских колонках газет… Вряд ли Шона встретит там любовь своей жизни или даже временного партнера, но все равно она должна нарядиться и пойти туда хотя бы потому, что не считала себя особой, готовой сидеть в одиночестве в квартире в Гленстаре.