Черт побери.
Это произносят ее блестящие ярко-красные губы, и я не уверен, что она подозревает о том, как соблазнительно выглядит, сидя на этом стуле. Когда она шевелится, хрустальные кристаллы у нее на шее, в ушах и на запястьях сверкают пурпурным блеском в знаменитом свете «Роуз Клаб» – свете, который более привычен к тому, чтобы отражаться от бриллиантов, а не от дешевой бижутерии.
Она приковала к себе мое внимание сразу же, как вошла в зал, потому что она выглядела в этом баре так неуместно. Но я не мог отвести от нее взгляда, потому что… Черт. Понятия не имею.
У меня было немало красивых женщин, но эта была явно не из тех, к которым я привык. Она вовсе не была из тех утонченных породистых женщин, которые приходили в это место, подыскивая того, кто оплатит их ужин.
Нет. С первого взгляда я понял, что она застенчива и невинна. Она не из тех, кто ожидает подачки, и абсолютное отсутствие мотива за ее действиями кажется мне более привлекательным, чем я мог себе вообразить. То, как она моментально стала подыгрывать мне и не отстранилась от моих прикосновений… Черт, она прижималась ко мне, желая большего. Она была редким созданием, а я из тех мужчин, которые ценят это качество больше всего при выборе женщины.
И потом еще тот факт, что она сидит в этом баре одна в канун Рождества, и кольца на пальце нет. Не знаю, как тот тип не заметил отсутствия этого небольшого аксессуара. Но это говорит мне о том, что этим вечером она совсем одна в городе, так же, как и я.
Скука больше не мучает меня. Эта невинная девушка полностью меня излечила.
Я сразу же принимаю решение. Она моя на сегодняшнюю ночь.
Бармен, которого, судя по бейджу, зовут Эрик, ставит перед нами виски.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится что-нибудь еще, мистер Карас.
Я морщусь, когда он произносит мое имя. Я ожидаю, что ее отношение сразу же изменится и жадные коготки вопьются в меня.
Но вместо этого она разглядывает стакан, стоящий перед ней.
– И во сколько мне обойдется эта выпивка? По десять долларов за глоток?
Я с трудом сдерживаю стон при слове «глоток», потому что, черт возьми, я же мужчина, и я уже представляю свой член у нее во рту.
– Ни цента, дорогая. Я не могу позволить женщине пить в одиночестве, и уж ни в коем случае не позволю ей самой платить за выпивку.
Я жду возражений, но вместо этого она подносит стакан к носу и принюхивается.
– Пахнет, как… конфеты?
– Карамель и темный шоколад.
Она прижимается губами к краю стакана и делает глоток. Черт. Ее горло дергается, когда она глотает виски.
Я хочу почувствовать вкус виски на ее губах. Черт, я хочу почувствовать ее всю. Я наклоняюсь, почти невольно, сжигаемый потребностью ощутить вкус моего любимого напитка на ее губах.
Но она замирает, и я тоже.
Ее карие глаза широко распахиваются.
– Черт, классная штука!
Моя грудь сотрясается от смеха.
– Верно.
Ее губы растягиваются в улыбке, и она поднимает стакан и делает еще один глоток, на этот раз чуть больший. И мой член начинает пульсировать, упираясь в молнию брюк. Я хочу видеть ее стоящей на коленях, хочу, чтобы эти большие карие глаза смотрели на меня снизу вверх, когда я возьму ее за подбородок и введу член между этими соблазнительными красными губками.
– Ну же, еще.
Она приподнимает брови, но послушно соглашается. Или она соглашается с тем, что, по ее мнению, я имею в виду.
Нет, дорогая. Я просто репетирую то, что скажу тебе, когда буду трахать тебя в твой прелестный ротик. Она слишком невинна, чтобы понять это сейчас, но она поймет позже.
Мой член снова дергается, и я понимаю, что если не успокоюсь, начну бормотать односложные слова из-за недостатка кислорода в моем мозгу. Я никогда прежде не реагировал на женщину так быстро и так сильно. Это полностью первобытное и находящееся ниже пояса чувство, но я не собираюсь анализировать его. Я с готовностью подчиняюсь ему.
У меня в голове проносятся разные предложения, которые я мог бы ей сделать, чтобы вытащить ее из этого бара и заманить в свой пентхаус на долгую ночь отвязного, бурного секса, но она опережает меня.
– Вы женаты? Помимо того, что вы понарошку женаты на мне?
У меня нет других объяснений, почему я сыграл роль ревнивого мужа, кроме того, что она пробудила во мне один из основных инстинктов – инстинкт собственника. Если этот инстинкт был бы чуть сильнее, меня вышвырнули бы из этого бара за то, что я сделал бы лужу вокруг нее, помечая свою территорию и бросая вызов мужчинам, возомнившим, что у них достаточно большие яйца, чтобы увести ее у меня из-под носа.
Это совершенно для меня новое чувство. Обычно мой мозг работает по принципу: Горячая. Хочу ее трахнуть.
Вот так просто. И ничего более.
Мужчины – не такие уж сложные создания, дорогие дамы. Вы горячая штучка? Готов поспорить, что все знакомые вам мужчины хотят вас трахнуть. Это называется человеческой натурой.
Но с этой странной девушкой в ковбойских сапогах все не так просто. Она кажется мне дразнящим дуновением свежего воздуха, окутавшим меня, и потребность заявить на нее мои права становится непреодолимой.
Ее улыбка гаснет, и я заставляю себя вернуться мыслями к разговору, который, предположительно, происходит между нами. Но я уже успел забыть ее вопрос.
– Почему вы хмуритесь, дорогая?
Она замирает на своем стуле.
– Во-первых, не называйте меня дорогой. А во-вторых, если вы женаты, перетаскивайте вашу любящую экзотический виски задницу к другому столику.
Я ухмыляюсь, вспоминая, какой вопрос она мне задала.
– Не женат. А что, вы подыскиваете себе мужа?
Она презрительно морщит маленький носик.
– Нет. Вовсе нет.
Я приподнимаю бровь. Женщины, с которыми я обычно имел дело, приняли бы это за предложение, хотя мои слова предложением не являлись. И они ухватились бы за меня обеими руками.
– У вас проблемы с институтом брака в целом или касательно только вас одной?
Она делает еще глоток, на этот раз очень большой. Покончив с виски, она ставит свой стакан на стойку. И ее карие глаза смотрят прямо мне в лицо.
– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить об институте брака. Я пришла, чтобы найти горячего парня, который умеет держать себя в руках, и посмотреть, куда заведет меня эта ночь.
Она берет стакан, словно ей необходимо сделать еще глоток для храбрости, но ее стакан уже пуст. Она снова ставит стакан на стойку и внезапно выпаливает:
– Как вы думаете, вы подойдете на роль такого парня?
Я сильно подозреваю, что без виски она никогда не решилась бы сказать это. Но это замечательно совпадает с моим планом. И я не тот человек, чтобы упустить отличную возможность.
Я подношу стакан к губам и выпиваю его содержимое, после чего ставлю его на фирменную салфетку, лежащую на стойке. И все это время я смотрю ей прямо в глаза.
– Откуда вы?
Обычно я не задаю вопросов, но с ней я хочу знать обо всем.
– А это имеет значение? – спрашивает она, и я не могу понять, она просто притворяется замкнутой или это ее нормальное состояние.
– Мне просто интересно, где выращивают красивых женщин, которые говорят именно то, что мужчина хочет услышать, сидя в баре рядом с ними.
Ее щеки окрашиваются в красный цвет, и я подозреваю, что виной тому вовсе не виски. Невинность исходит от нее почти ощутимыми волнами. Мне хочется выяснить, насколько я смогу заставить ее покраснеть и в других местах. Я хочу видеть отпечаток моей ладони на ее заднице, который будет такого же цвета.
Я встаю и протягиваю ей руку. Она смотрит на нее и, немного поколебавшись, вкладывает в нее свою.
Умница.
Я сжимаю ее пальцы, и она соскальзывает со стула. Даже несмотря на каблуки ее сапог, ее макушка едва доходит мне до подбородка.
– Куда мы пойдем? – спрашивает она.
– Ко мне.
Она широко раскрывает глаза.
– Я… у меня есть номер. В этом отеле. Я хочу сказать, если хотите. Или… или…
Она запинается, и я понимаю, что должен успокоить ее, пока она не сбежала.
Я подношу руку к ее подбородку и начинаю поглаживать большим пальцем ее щеку, такую чертовски сексуально румяную.
– Да. Я очень хочу.
Она судорожно глотает и кивает.
Она моя.
Я не хочу отпускать ее, но я все равно делаю это. Достав из внутреннего кармана пиджака пачку денег, я отсчитываю несколько сотенных купюр. Я не могу дать меньше чаевых, чем тот ублюдок, или я сам буду таким же ублюдком. Я кладу деньги под свой пустой стакан и, немного помедлив, добавляю к ним еще несколько купюр и киваю бармену.
– Да, сэр?
– Мы возьмем с собой неоткрытую бутылку «Бушмиллз».
Я бросаю взгляд на женщину, с которой собираюсь провести оставшуюся ночь – на ней и под ней, сзади и спереди.
Бармен двигается очень быстро, и спустя несколько мгновений одна моя рука держит за горлышко бутылку виски, а другая лежит на ее пояснице.
Наклонившись так, что мои губы находятся лишь в какой-то доле дюйма от ее уха, я говорю:
– Показывайте дорогу, дорогая.
Я крутая. Я сделала это.
Я могу притвориться, будто я отлично понимаю, что, черт возьми, делаю.
Секс на одну ночь? Не проблема. Сексуальный миллиардер в костюме-тройке, который явно стоит дороже, чем мой автомобиль? Подумаешь!
Этими словами я поддерживаю себя по дороге к лифту. Я чувствую сквозь тоненький топ тепло его руки, которая словно ставит на мне его клеймо.
Я все еще не могу поверить, что я это сказала. Моя бабушка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, что я подцепила мужика в баре. Волна горечи захлестывает меня, и я спотыкаюсь.
Он замедляет шаг, поддерживая меня.
– Вы передумали?
В его голосе нет насмешки, он звучит очень серьезно. И в этот момент мое шестое чувство подсказывает мне, что он как раз такой мужчина, который будет способен заставить меня забыть обо всех неприятностях, которые мучают меня.
Я смотрю ему в глаза.
– Нет. Не передумала.
– Хорошо.
От этого короткого слова у меня по телу бегут мурашки. Этот мужчина действует на меня на подсознательном уровне. И я не могу понять почему. То есть с каких это пор миллиардеры в костюмах-тройках стали возбуждать меня? Обычно, не считая нескольких пьяных поклонников, я имела дело лишь с кретинами, от близости которых у меня не бежали мурашки по телу.
Как я могу быть возбуждена, зная отлично, насколько он далек от моей лиги?
У меня в животе начинают порхать бабочки. Я так не нервничала, даже когда впервые вышла на сцену в конкурсе «Мечты Кантри». Может быть, именно так чувствует себя новичок, вступая на поле играющих в высшей лиге.
Я смотрю вниз, туда, где он держит в руке мою руку, и не могу не заметить выпуклость его брюк.
О, Господи! Во что я ввязалась? Он, наверное, имел немало отношений с супермоделями и просто с женщинами, которые ему могли приглянуться. А теперь он подцепил меня. И былая неуверенность снова возвращается ко мне. Я недостаточно хороша для такого мужчины, и я знаю это.
Мы входим в лифт, и мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Может ли он слышать этот стук?
Я забываю, что все еще таращу глаза на выпуклость в его брюках, и тут его рука поднимает мое лицо за подбородок.
– Видите что-то, что вам нравится?
Мои щеки обдает жаром, и я смотрю в его глаза, в которых мелькают веселые искорки.
О, мой Бог! Он застал меня за тем, как я пялюсь на его член. Поражение, Холли! Поражение.
– Э-ээ…
– Не беспокойтесь. Я не возражаю.
С этими словами он гладит меня по щеке подушечкой большого пальца. Это прикосновение уже так знакомо мне.
Оно снова вызывает во мне желание просто прислониться к нему, предоставляя ему принимать решения.
Кого я обманываю? Словно я когда-либо принимала эти решения.
– Как вас зовут, дорогая?
Я стискиваю зубы, услышав это. Я ненавижу, когда незнакомые мне люди называют меня «сладенькая» или «дорогая».
Так обращалась ко мне моя бабушка, и из уст других людей это звучало для меня фальшиво и в то же время напоминало мне о моей потере.
– Никаких имен, – быстро говорю я.
Его брови ползут вверх.
– Правда? Вы не хотите знать мое имя?
Это не совсем честно с моей стороны, поскольку я уже знаю его имя, но я все равно отвечаю:
– Нет. Мне не нужно знать ваше имя.
Он некоторое время изучающе смотрит на меня, потом коротко кивает. Как только двери открываются на моем этаже, он хватает меня за руку и тащит за собой из лифта, и я начинаю сознавать, что настал момент, когда все это дерьмо становится реальностью.
Я испытываю одновременно и предвкушение, и испуг, а он рычит:
– Какой номер комнаты?
О, Боже. Что я делаю? Но подожди, все правильно. Я собираюсь провести ночь с миллиардером. Вернись в игру, Холли. Ты можешь сделать это.
– М-мм, 1919.
– Ключ?
Я сую руку в задний карман моей джинсовой юбки, и вытаскиваю его. Взяв его из моих пальцев, он тащит меня по коридору в направлении моего номера.
О проекте
О подписке
Другие проекты