Глава 2

Прикрепленный к двери колокольчик зазвенел, оповестив Лили о том, что в офис, где она уже три часа, не разгибаясь, корпела над бухгалтерскими книгами, пришел посетитель. Лили встала и потерла затекшую спину. Три совладелицы агентства дежурили в конторе по очереди, заодно занимаясь делопроизводством и бухгалтерией, и сегодня была очередь Лили.

Дела у них с самого начала пошли неплохо. К слову сказать, они открылись всего пару месяцев назад и снабжали работой (и время от времени подложными рекомендательными письмами) женщин с, так сказать, сомнительным прошлым. За время, прошедшее с открытия агентства, им удалось удачно пристроить целых шесть молодых женщин с подмоченной (по разным причинам) репутацией. Лили и ее партнершам было не понаслышке известно, как подмоченная репутация снижает шансы на получение достойной работы с приличным заработком, и потому их бизнес помимо прибыли приносил своим хозяйкам еще и моральное удовлетворение, что, как известно, случается нечасто.

Открыв дверь, Лили увидела на пороге молодого человека в ливрее лакея. Визитер смерил ее презрительным взглядом и, не удосужившись пройти внутрь, протянул сложенный вчетверо листок бумаги.

– Велено передать тому, кто предоставляет гувернанток, – презрительно процедил посетитель.

Лили развернула листок и принялась читать, и уже к концу второго предложения (которых и было всего два) глаза у нее полезли на лоб.

«Срочно требуется гувернантка. Соискательниц на должность посылать к герцогу Резерфорду, в Мейфэр».

Лили, не веря своим глазам, перечитала записку раз, потом другой.

Неужели настоящий герцог решил прибегнуть к услугам их агентства?! До сих пор самым «элитным» из клиентов их элитного агентства был внучатый племянник барона. Но что такое внучатый племянник барона по сравнению с герцогом? Все равно что крысолов по сравнению с бароном! Удача сама плыла им в руки. Если герцог останется доволен их работой, агентство станет элитным не на словах, а на деле, со всеми вытекающими последствиями, в том числе и финансовыми. Работы точно прибавится, и они смогут удачно пристроить всех тех несчастных женщин, что приходят сюда в поисках приличного места. Владелицы агентства и мечтать не могли о таком чуде.

Но нельзя поддаваться эмоциям. Вообще-то Лили не была склонна к авантюрам, но понимала, что сейчас риск оправдан как никогда. Хочет она того или нет, придется выйти из тени, куда ее в свое время загнали обстоятельства. Лили, в отличие от своего родителя, была и разумной, и ответственной, и совсем не хотела испытывать судьбу. В свое время отец ее из-за пагубной любви к риску оставил семью без гроша. Но она не станет думать об этом сейчас, не станет вспоминать, как страдала, как опустила руки и как, словно свеча, растаяла ее мать.

Отец рисковал потому, что ему это нравилось, но она, Лили, не такая. Если она и прибегнет к риску, то не ради азарта, а из-за осознанной необходимости. Как раз сейчас подходящих кандидатур на должность гувернантки у агентства не было, но она не имела права упустить шанс, который дается раз в жизни. Значит, придется рисковать. Придется принять удар на себя.

– Я жду, – недовольно напомнил ей лакей.

Ах да, кажется, она слишком много думает, и, похоже, избавиться от этого недостатка ей никогда не удастся.

Лили стремительно обернулась к лакею, прижимая к груди листок, словно боялась, что его отнимут.

– Вам не придется ждать. У меня есть идеальная кандидатура. Она прибудет по указанному адресу через полчаса.

Лили не видела необходимости сообщать этому снобу в лакейской ливрее о том, что идеальной кандидатурой является она сама.

И только убедившись в том, что дверь в офис плотно закрыта изнутри, Лили принялась бегать вокруг стола, размахивая над головой запиской герцога и визжа от радости.

Педантичная и сдержанная Лили, каким-то образом уживавшаяся в одном теле с той Лили, что сейчас вприпрыжку скакала по комнате, была в ужасе.

Но, право, повод для необузданной радости у нее имелся, и если бы Аннабель и Кэролайн были сейчас здесь, они бы пустились в пляс вместе с ней. Ведь ради этого они и создавали агентство (не для того, чтобы скакать и визжать, а для того, чтобы помогать женщинам, попавшим в трудную жизненную ситуацию), но она никак не ожидала, что столь удачная возможность откроется так скоро.

Лили схватила бумагу и карандаш и черкнула своим партнершам записку, сообщив, где она находится и кем является их новый клиент. Оставив записку на столе, она надела плащ, вышла из конторы, заперла за собой дверь и отправилась на собеседование.

Разумеется, лишь после того, как издала последний вопль радости.

Радостное возбуждение, в котором пребывала Лили с того самого момента, как прочла записку герцога, несколько поутихло к тому моменту, как она поднялась на площадку перед внушительной парадной дверью герцогского дома. Лили никогда не бывала в домах, подобных этому, и не могла представить, как в таких хоромах можно жить и не потеряться. Это был даже не дом, а дворец.

Ей уже было страшно, а ведь она еще ни с кем даже поговорить не успела. Сделав глубокий вдох, девушка постучала в дверь. Стук дверного молотка, многократно усиленный эхом, разнесся по холлу, и Лили затрепетала от благоговейного ужаса при мысли о том, что она осмелилась нарушить величавый покой дворца, беззастенчиво стукнув молотком по столь внушительной парадной двери.

Эту дверь ей уже никогда не забыть.

Между тем та самая дверь широко распахнулась, и пожилой джентльмен с умеренно презрительным выражением лица окинул ее беглым, но проницательным взглядом, с ходу заметив и изрядную поношенность ее плаща, в силу своей ветхости почти утратившего способность защищать от холода, и дешевизну ее перчаток, чей материал и покрой, безусловно, оставляли желать лучшего.

– Я пришла, чтобы… – преодолевая робость, сказала Лили, но открывший дверь джентльмен ее перебил:

– Я знаю. И вам следовало бы заходить с черного хода. Но раз вы уже здесь, проходите.

Неужели все слуги герцога такие напыщенные и высокомерные? Или только те двое, с кем ей довелось познакомиться? Как бы там ни было, надо бы взять это на заметку. Лили совсем не хотелось провалить собеседование, и если сюда берут на работу только снобов, она должна показать, что умеет задирать нос не хуже, чем тот лакей и этот дворецкий.

Лили проследовала за самодовольным дворецким в фойе, стараясь не смотреть без надобности по сторонам. Любопытство не самое лучшее качество для прислуги, к которой она мысленно относила и гувернанток.

– Ждите здесь. Я сообщу герцогу, что вы прибыли, – сказал дворецкий и, оставив Лили в фойе, зашел в одну из комнат справа от входа.

Роскошная обстановка фойе подействовала на Лили угнетающе. Не хотелось даже думать о том, как подействует на нее обстановка того помещения, где будет проходить собеседование!

Лили насчитала в фойе десять дверей. Трудно представить себе назначение всех этих комнат. Может, герцог выделил по комнате для каждого из своих пальцев? «О нет, мистер Большой палец, сейчас не ваша очередь. Сегодня мы будем в комнате Безымянного пальца». Или он проводит каждый день недели в разных комнатах, а три оставшиеся приберегает для праздников, дней рождения и… Нет, эта задача ей не по силам. Если у каждой комнаты действительно есть свое предназначение, то герцогу можно только посочувствовать. Как же трудно быть герцогом! Все время помнить, за каким пальцем какая комната закреплена, и следить за тем, чтобы никто не заходил в комнату Дня благодарения на Михайлов день. Или наоборот.

Лили подскочила от неожиданности, когда прямо у нее над ухом раздался голос дворецкого. Лили не услышала, как он подошел. Уму непостижимо, как ему удавалось бесшумно перемещаться по дому и так же бесшумно открывать и закрывать двери!

– Герцог примет вас сейчас, – сообщил дворецкий, демонстрируя виртуозное умение насыщать презрением каждое слово, не выходя за рамки приличий.

Дворецкий направился к одной из многочисленных дверей. Лили поспешила следом.

Широко распахнув дверь, дворецкий торжественно объявил:

– Леди к вашим услугам, ваша светлость.

После чего быстрым кивком дал Лили знать, что ей следует войти.

Девушка вошла и тут же решила, что эта комната называется розовой, поскольку почти все предметы обстановки были розового цвета. И этот цвет не имел ничего общего с симпатичным и жизнеутверждающим цветом летней розы; то был нездоровый, безжизненный цвет погибающей бегонии, которой досталось слишком много солнечного света и слишком мало воды.

Эта комната была… Короче, эта комната в тошнотворных розовых тонах оказалась совсем не такой, какой, по мнению Лили, должны быть комнаты в доме, выбранном герцогом для постоянного проживания.

Но все мысли о неудачной цветовой гамме вылетели у нее из головы, когда она увидела его. Он был в комнате один; ребенка при нем не было.

Лили была потрясена до глубины души. Она представляла себе герцога иначе – совсем иначе.

Он стоял перед секретером, само собой, розовым, и весь он был таким… ужасно внушительным, что Лили диву давалась, как он не переломал всю эту игрушечную розовую мебель.

Он был высоким и очень, очень импозантным. Чрезвычайно мужественным. И сильным. Мужская сила била буквально через край, и при мысли об этом Лили почувствовала, что щеки ее розовеют в тон обстановке.

Право же, Лили видела немало картин с изображением богов, воинов, королей и прочих героев, ведущих за собой племена и народы, но, глядя на всех этих достойных мужчин, она ни разу не испытала желания сорваться с места и пойти за ними туда, куда они позовут. Хоть в бой, хоть на смерть. Хоть в светлое будущее.

Однако за этим герцогом она, возможно, и пошла бы туда, куда он поведет, даже если по дороге случится такое, о чем порядочной девушке думать не пристало. Особенно если эта девушка – добропорядочная гувернантка, которой крайне необходимо произвести хорошее впечатление.

У него были прямые темные волосы длиной чуть ниже края воротника. Если его прическа и выглядела немного небрежно, то это ничуть не портило общего впечатления. Скорее наоборот – добавляло ему привлекательности. Прямые черные полоски бровей над темно-карими глазами придавали взгляду особую пристальность. Казалось, эти глаза видели ее насквозь, заглядывали в душу.

И если он действительно читал ее мысли, то это могло создать проблемы.

Его довольно резким чертам лица придавала особую выразительность синеватая щетина на щеках, делавшая его похожим на ночного разбойника – красивого и в то же время наводящего ужас.

Коварный герцог – похоже на заглавие готического романа. И внешность его вполне соответствовала образу коварного искусителя, толкающего женщин на весьма опасные поступки.

Герцог вопросительно приподнял бровь, и Лили, к своему ужасу, поняла, что все это время беззастенчиво его разглядывала. Но, возможно, он так привык к тому, что женщины не могут отвести от него глаз, что не увидел в ее поведении ничего предосудительного? Хотя, наверное, беззастенчиво разглядывать хозяина дома при первой встрече решится не всякая женщина, особенно если она метит в гувернантки. Или его вопросительно поднятая бровь имеет совсем иное объяснение: у герцога имелась особая комната для того, чтобы его разглядывать, а эта предназначалась для иных целей.

– Гувернантка, – сказал он с ноткой сомнения в голосе.

По правде говоря, его сомнения были оправданы, поскольку, хотя Лили и имела опыт общения с детьми, он ограничивался общением с собственной сестрой, то есть с детьми до пяти лет включительно. Воспитанием детей старше пяти лет она никогда не занималась. Вспомнив о сестре, Лили испытала ставшую привычной боль утраты. То была первая из утрат, за которой последовали и другие, в конечном итоге приведшие ее сюда, в этот дом. «Риск вполне оправдан», – шепнул голос в ее голове.

– Ваши рекомендательные письма, – произнес герцог и протянул руку.

– Рекомендательные письма? – повторила Лили, чувствуя, как заливаются краской щеки. Возможно, эта комната специально отводилась для того, чтобы в ней краснеть, и тогда она делала как раз то, что требуется. Герцог обладал уникальной способностью разговаривать бровями. Одна из его черных бровей оставалась приподнятой, словно она – его поднятая бровь – заметила, что Лили покраснела, но сам герцог ничего необычного не замечал.

Они продолжали молча смотреть друг на друга. Ситуация напоминала детскую игру в гляделки, когда ни один из игроков не желает проигрывать.

И вот уже вторая его бровь поползла вверх, поближе к своей товарке.

– Смею предположить, что заслуживающая доверия гувернантка, присланная заслуживающим доверия агентством – я видел объявление в газете, и мой дворецкий осведомлен о репутации агентства, – идет на собеседование, вооружившись рекомендательными письмами?