Предварительные сведения о книге Деяний Апостольских

Содержание и цель. Книга Деяний Апостольских, как вторая книга Евангелия от Луки содержит продолжение евангелических исторических повествований о деле Христовом. Но она повествует об истории Христа, уже не пребывающего на земле, но по вознесении восседшего одесную Бога, повествует об основании Апостолами Церкви христианской сначала между иудеями, потом между язычниками: другими словами – она изображает с точною последовательностью распространение Церкви от Иерусалима, главного города иудейского народа и иудейской Церкви, через Антиохию – колыбель Церкви из язычников, до Рима, главного города языческого мира и Церкви из язычников, и таким образом, шаг за шагом следуя за историческим движением христианства на запад, она представляет переход царства Божия, с его обетованиями и спасением, от иудеев к язычникам. Первые семена Церкви как между иудеями, так и между язычниками посеяны Апостолом Петром. Но насаждению и возрастанию церкви между язычниками особенно способствовали великие апостольские труды Павла, необыкновенным образом призванного к апостольству. – Соответственно сему книга состоит из двух главных частей. В первой, гл.1–12, повествуется преимущественно об апостольской деятельности Петра, именно: в гл.1–7 говорится о Церкви из иудеев, а в гл.8–12 изображается переход Церкви от иудеев к язычникам. Во второй части, гл.13–18, повествуется о деятельности Павла и о Церкви из язычников, об основании христианских из язычников обществ в Сирии, Малой Азии, Македонии, Греции и Риме. В книге Деяний таким образом изложено: как малое общество Иисуса, соответственно Его обетованиям, руководимое Им Самим, в духе веры и любви, явилось свидетелем истины об Иисусе пред миром; как потом и языческий мир, вместе с этими начатками верующих, начинал составлять единое стадо под управлением Единого Пастыря, и таким образом, говоря с Павлом (Рим. 1,16), «Евангелие стало в историческом осуществлении силою Божиею во спасение всякому верующему, Иудею же прежде и Еллину»; как, наконец, по свидетельству и трудами того же Павла, благодать Евангелия, отвергнутая большинством иудеев, согласно с определением Божиим, основала новое и славное царство Божие по преимуществу между язычниками, чтобы оттуда, напоследок времен, снова возвратиться к отвергнувшим ее и оставленным ею и привести их снова ко спасению. Этим история Церкви, переданная в канонических книгах Нового Завета, оканчивается. Описание борьбы, которую воинствующая Церковь должна непрерывно вести со своими врагами, до своего окончательного торжества, предоставляется уже летописям человеческим. В самой книге изображены лишь начатки того, что в Церкви продолжается и раскрывается даже до сего дня.

Из этого содержания книги Деяний Апостольских открывается и цель ее. В книге изображается история первоначального основания Церкви между иудеями и язычниками, переход новозаветного царства Божия от первых к последним, из Иерусалима в Рим. Таким образом, Лука в Деяниях Апостольских хотел из истории первоначального распространения и развития христианства в мире иудейском и языческом и из деятельности особенно способствовавших сему Петра, а потом преимущественно Павла, рассказать о том, что с этой его точки зрения казалось ему особенно важным, причем он частью сам был очевидцем описанного, частью имел от других точные сведения. Между тем, в последнее время старались доказать, будто в Деяниях Апостольских преследуются особенные, вне указанной прямой цели, лежащие «тенденции», и именно, – не говоря уже о явно несостоятельных предположениях, – или общие или частные. По одним Лука имел общую цель изобразить, что язычники наравне с иудеями призваны к участию в царстве Мессии, и что христианство столь же могущественно обнаруживает свою деятельность между язычниками, как оно действенно в иудеях, и что, следовательно, Лука имел целью оправдать образ действий Павловых, именно – что не должно принуждать язычников к соблюдению обрядового закона, что и им, в силу их веры во Христа, принадлежит такое же право участия в блаженстве царства Божия, какое принадлежит и иудеям. Но если содержание книги Деяний несколько, по-видимому, и соответствует этой цели; то, с другой стороны, такая цель стоит в противоречии с целым содержанием книги Деяний, иное с такою целью не совпадает, иное соответственно такой цели, нужно бы прибавить, что однако же известно только из Павловых посланий. Очевидно, в этом случае поспешно смешали точку зрения книги с ее целью. – По другому, гораздо более несостоятельному, мнению, у писателя книги Деяний была цель частная – именно, изобразить Апостола Павла так, чтобы все известные нам из Павловых посланий возгласы иудаистов против Павла, против его апостольского достоинства и деятельности, опровергнуть с точки зрения самих же иудействующих; другими словами (как выражаются последователи новотюбингенской школы), примирить Петрову партию с Павловою, показав согласие Петра с Павлом, причем Петр, вопреки истории, (будто бы) представляется с направлением христиан из язычников, как Павел, а Павел – с направлением христиан из иудеев, как Петр. Но не говоря уже о несостоятельности и бездоказательности мнения (которое однако же лежит в основании предполагаемой цели, – посредства между Петром и Павлом), которое враждебные разделения односторонних партий, иудействующей и язычествующей, переносит на самих Апостолов, – во-первых, образ Павла, как он представляется в его же собственных, признаваемых подлинными и самою Бауровою школою, посланиях к Римлянам, Коринфянам и Галатам, нисколько не противоречит образу его, начертанному в книге Деяний, а, напротив, содержатся в них указания, которые находят свое истолкование только в Деяниях. Во-вторых, вся эта гипотеза возводит напрасное обвинение на книгу Деяний в искусственности и предумышленности, тогда как против сего громко говорит ее поразительная простота. Наконец, нечего и говорить, что при предположении такой цели, под мягким выражением «апологетическая и примирительная тенденция», скрывается обвинение в столь же грубом, сколько и произвольном и неосновательном искажении и извращении исторических фактов, и, следовательно, в уничтожении истории, ибо действующие лица книги Деяний Апостольских, в этом случае, представляются не только лишенными, как простые люди, всякого божественного содействия, но и являются как предводители партий, поддавшиеся своему личному увлечению.

Книга Деяний составляет необходимую связь между евангелиями и апостольскими посланиями и изображает исторически явление Церкви в мире и способ ее принятия миром.

Время и место написания. Книга Деяний Апостольских оканчивается сказанием о заключении Павла в узы и беспрепятственной, впрочем, при этом деятельности его в Риме, чем заключалось его апостольское течение от средоточного пункта иудейства и Церкви из иудеев до центра язычества и Церкви из язычников; следовательно, книга оканчивается на втором году Павлова заключения (Деян. 28, 30 и дал.), так как о его освобождении или смерти не упоминается. Вероятно, книга в это время и была написана. Думали, правда, что книга Деяний Апостольских не окончена. Но произвол такого предположения очевиден; ибо и Евангелие от Луки оканчивается сходно с окончанием книги Деяний по самой своей форме. Нет причины также полагать, что книга оканчивается на этом именно потому, что в это время написана. Причина сего та, что дело Павлово в мире в то время окончилось, и этим достигнута главная цель писателя – изображение распространения Церкви из Иерусалима до пределов Рима.

Если во время заключения Павла в Риме, там находился и сам Лука (Деян. 28, 13–16. Кол. 4, 24. Филим.24): то небезоснователен вывод Иеронима, что Рим и есть место написания книги Деяний Апостольских. Но так как Лука едва ли все время был там при Павле, то несомненная правильность такого вывода остается еще не решенною.

Труднее, чем самое время написания книги Деяний Апостольских, определить время каждого упоминаемого в ней исторического события, и хронология книги Деяний представляет много трудностей. – Издавна делались попытки установить ее, и при этом обращали внимание на следующие пункты, как главные и исторически более определенные: побиение камнями Стефана (Деян. 8, 59 и дал.), обращение Павла (9, 1 и дал. ср. гл. 12, 2 и дал. и Гал. 2, 1), смерть Ирода Агриппы (12, 20 и дал.), голод в Палестине. (11, 28 и 12, 25), проконсульство Сергия Павла в Кипре (13, 7), изгнание иудеев из Рима (18, 2), проконсульство Галлиона в Коринфе (18, 12), прокураторство в Иудее Феликса (23, 24 и 24, 10), а за ним Феста. По этим событиям и устанавливали хронологию книги Деяний Апостольских различно. Все положительные и отрицательные результаты в этом отношении были недавно критически разобраны частью Ангером, частью Визлером. Голословные отрицания новотюбингенской школы пред результатами обоих последних оказываются ничтожными.

Подлинность. Что касается подлинности книги Деяний Апостольских, то писатель ее часто указывает на себя, как на спутника Апостола Павла и очевидца (части) событий, им описываемых (16, 10–17; 20, 5–1.5; 21, 1–17; 27, 1–28, 16). С этими указаниями, которые беспристрастная и основательная критика должна признавать очевидно принадлежащими самому Луке и на основании их заключать обо всем прочем, согласны и внутренние признаки, заключающиеся в книге Деяний: точное знание описываемого времени и обстоятельств, естественность и истинность характера говорящих и действующих лиц, независимость от догматических предубеждений; это же подтверждает и ясный голос исторического предания.

Уже со 2-й половины 2-го века у Иринея, в послании Лионской и Венской Церкви к азийским и фригийским, относящемся ко второй половине 2-го века, у Тертуллиана, у Климента Алекс., в древнем, так называемом Мураториевом каноне, в древнем Сирском Пешито, у Оригена, у самого Евсевия, который прямо считает Деяния Апостолов издавна общепризнанным каноническим писанием Луки, и у всех писателей церковных писателем книги Деяний называется Лука (по Филим. 24; Кол. 4, 14; и 2Тим. 4, 11, верный спутник Павлов) и писание его признается всеми каноническим. Что книга Деяний, приписываемая Луке – сотруднику Павла, а не самому Павлу, с столь раннего времени и бесспорно признана каноническою, это объясняется (кроме самого содержания книги) тем, что первая часть великого труда Луки, – Евангелие признавалось подлинным и каноническим, по преданию об участии в нем Павла. То же значение и потому же, естественно, должно было простираться и на другую часть великого труда Луки – Апостольские Деяния, тем более, что и в этой книге нельзя не заметить Павлова влияния.

Но не со 2-й только половины 2-го века начинает знать Церковь о книге Деяний Апостольских. Еще более ранние намеки и ссылки на нее с большей вероятностью можно находить не только у Тациана, но даже у Иустина, еще яснее у Поликарпа и у Игнатия. Конечно, ранние указания на книгу Деяний Апостольских не вполне определены, и вообще в самые первые времена христианства на нее ссылаются реже и менее определенно, чем на все евангелия и Павловы послания. Но, во-первых, древние указания и на евангелия по большей части – не точные цитаты, а только ссылки. Потом книга деяний, написанная первоначально для частного человека Феофила (Деян. 1, 1), могла в столь короткое время не распространиться повсюду так, как распространены были писания апостольские, обращенные к целым христианским обществам. Наконец, и ее содержание, как ни важно и возвышенно само по себе, возбуждало менее, потребностей чтения ее для христиан. Поэтому и менее, сравнительно с содержанием Евангелий и большей части Павловых посланий, представлялось побуждений цитировать ее в апологетико-догматических сочинениях, каковых наиболее являлось в первохристианское время.

И у книги Деяний Апостольских, как и у всех новозаветных писаний, в древней Церкви были своего рода враги, именно Маркиониты, которые по основным началам своей секты должны были быть против всего того, что говорится в Деяниях Апостольских об отношении иудейства и христианства, о приверженности Павла к иудейскому обряду и т. д., и которые в этом случае вместо того, чтобы искажать книгу, как это было сделано ими с Евангелием от Луки и с Павловыми посланиями, охотнее предпочли более легкое средство – прямо отвергнуть ее. Далее, Манихеи, критика которых была вообще самая произвольная, должны были враждебно относиться к книге Деяний уже вследствие вражды своей к Ветхому Завету. Затем Евионеи весьма естественно стали непримиримыми врагами книги Деяний Апостольских, как непримиримые враги Павлова учения об участии язычников в царстве Мессии по вере и враги самого Павла. Наконец, односторонняя аскетика Севериан делала и их подобным образом противниками Апостола языков и Апостольских Деяний. Отрицание этими противниками подлинности книги Деяний основывалось, очевидно, на их предвзятых догматических мнениях и началах, и потому совершенно не имеет силы и значения, точно так же, как и новейшие нападения на нее, воздвигнутые Бауровой школой, опирающейся на предвзятом мнении (ложь которого очевидна из самой книги Деяний) о непримиримой противоположности между Петровым и Павловым направлениями в век апостольский, мнения, на котором основывается все ложное воззрение этой школы.

Если, кроме того, и еще некоторые критики нового времени, как de Wette и другие, выставляют внутренние основания для сомнения в подлинности книги Деяний Апостольских; то односторонняя субъективность их воззрений видна с первого взгляда. Чудесность, необходимая по божественному устроению в истории основания и открытия такого учреждения, какова христианская Церковь (единственная в мире и по существу своему стоящая выше мира), и при сверхъестественном так естественная таинственность, для этих противников кажется в рассказе книги Деяний мифом или неопределенным и неустановившимся народным сказанием, которое по самой чудесности (будто бы) подозрительно, невероятно и несовместно с мнением о подлинности книги. Экзегетические трудности при этом без дальних рассуждений объявляются за неправильные указания, исторические трудности – за исторические неточности, и при этом нисколько не обращается внимание на то, почему только в первохристианской исторической письменности не может быть того, что есть в каждой древней исторической записи? Кратким и менее подробным повествованием эти противники не довольствуются и, между прочим, объявляют и такую претензию на Луку, что он мог бы обо всем повествовать обстоятельно, что от него можно бы ожидать таких же точных специальных сведений о жизни Павловой, как от самого Павла в его посланиях и т. д. и т. д. Верх же всей аргументации, – это ссылка на предисловие к Евангелию от Луки (1, 1), по которому сам Лука основывается на свидетельстве других очевидцев и о себе говорит (будто) только, как об исследователе и списателе всего того, что передано другими. Но вся эта враждебная аргументация, как она ни самоуверенна, однако же основывается единственно и всецело на произвольном экзегезе. Этим субъективным мудрованиям всегда будет кстати противопоставить другого рода выводы самой новотюбингенской школы. Недавно в ней же самой доказывалось, на основании внутренних признаков, что книга Деяний Апостольских есть труд одного писателя, и не только это, но даже и то, что писатель Деяний Апостольских есть и 3-го Евангелия. При этом, конечно, сообразно всему воззрению школы, происхождение книги (как труд какого-то приверженца Павлова из Римской церкви) отнесено к первой половине 2-го века. Последователи школы путаются сами во всех этих доводах, основаниях и результатах и разногласят сами с собою. (Введение в Новозаветные книги Свящ. Писания, Герике. Перев. с нем. под редакцией Архим. Михаила. Ч. 1, стр. 205–208, 212–217).