Самое уязвимое место

На следующий день Зоя стала замечать странности в поведении Уди. Еще утром он вел себя как обычно: с аппетитом грыз морковку за завтраком, потом наведался в гости к Мили и Малинке в их новый домик, где они все вмести играли, по его словам, в «пятки», прячась в «тяпки».

Но вечером вернувшуюся из музыкальной школы Зою Удя встречать не выбежал. И к ужину не появлялся. Зоя заглянула в комнату. Удя сидел возле своей соломенной шляпы-кровати и сосредоточенно рассматривал свои передние лапки. Был он при этом странно молчалив. Зоя не придала этому значения. Она убедилась, что с малышом все в порядке, хотя на ее появление он никак не прореагировал, что тоже ему не было свойственно.

Но также необычно он вел себя и на следующий день – не ел и молчаливо возился где-нибудь в углу. Еще Зоя не без удивления заметила, что репетировали кролик Рудольфф, Малинка и Мили без него.

К вечеру крольчонок исчез. Зоя безрезультатно обыскала всю квартиру, когда ее окликнула Алиска.

– Иди сюда! Удя у нас.

Алиска вышла из домика. Удя сидел у неё на руках.

– Он все время молчит, – сказала она, с тревогой поглядывая на крольчонка. – Я даже поначалу подумала, что он обиделся на меня из-за Малинки и поэтому не хочет разговаривать.

Зоя наклонилась и внимательно рассматривала Удю. Выглядел он вроде как всегда, но она заметила на белой меховой голове кролика небольшой бугорок.

– Шишка! – догадалась девочка. – И как я сразу не заметила? Надо срочно позвать Рудольффа. Хотя я и без него могу себе представить, что именно произошло.

Призванный к ответу Рудольфф попытался спрятаться в шкафу, но Зоя и Алиска с Удей на руках не уходили и упорно ждали, когда он вылезет. Кролик Рудольфф нехотя показался из шкафа:

– Чего вам?

Зоя молча показала на шишку на голове Уди и выразительно посмотрела на кролика Рудольффа. Тот совсем выбрался из шкафа, встал на задние лапы, а передние сложил перед собой, явно заняв оборонительную позицию.

Зоя и Алиска молча ждали ответа.

– Ну да, шишка! И что? Бывает… – огрызнулся он.

– Это случилось на репетиции?

Кролик Рудольфф затравленно глядел то на Зою, то на Алиску, прижимающую к себе тихого, безразличного ко всему, Удю. Взгляд Рудольффа стал растерянным.

– Скажите, как это случилось. Отвечайте! Он упал, да? – не отставала Зоя.

Кролик Рудольфф сник:

– Кувыркался на мяче как обычно, а потом вдруг шлепнулся на пол. Но даже не заплакал. И репетировал дальше, как ни в чем ни бывало. Только вот шишка на лбу вскочила и говорить совсем перестал… И… да… – совсем тихо пробормотал Рудольфф, опустив голову, – похоже, он не узнает никого…

Подошла Дашка:

– Я вспомнила: вчера к нам приходил Рудольфф и просил справочник фельдшера.

Кролик Рудольфф зло сверкнул на нее глазами.

– Да! – с вызовом подтвердил он. – Я хотел выяснить, что с Удей!

– И что, выяснили? – съязвила Дашка. – Вы же читать не умеете.

Зоя замахала на них руками:

– Не ссорьтесь! С этого дня я запрещаю вам, кролик Рудольфф, проводить репетиции. Это стало просто опасно. Судя по всему, Удя потерял память. Будем надеяться, что временно. Травма головы – это очень и очень серьезно. Голова – это самое главное, хоть у человека, хоть у кролика!

Кролик Рудольфф порывисто выдохнул:

– Как?! Ты хочешь закрыть наш номер?

Зоя кивнула:

– Во всяком случае, пока малыш не поправится. А поживет он пока у Алиски. Ему нужны уход и внимание. Он ее очень любит. Глядишь – и заговорит.

Алиска прижала к себе Удю, и они с Дашкой направились к своему домику.

Кролик Рудольфф продолжал стоять возле шкафа. Левый глаз у него сильно косил и съехал почти к самому уху.

Застрявший в воздухе ангел

На следующее утро кролик Рудольфф разбудил Зою еще до того, как зазвонил будильник в школу. Он забрался к ней на кровать и изо всех сил тряс за плечо.

– Что случилось? – недовольно пробурчала она. – Еще рано. Дайте сон досмотреть.

– Вспомнил! – лихорадочно шептал кролик Рудольфф. – Удька всех вспомнил. И говорить снова начал, и опять без буквы «р». В общем – полный хэппи-энд. Теперь можно возобновлять репетиции!

Зоя привстала на локте и спихнула кролика с кровати. Он шлепнулся на пол, но не обиделся, а продолжал тараторить:

– Что не так-то? Я вон уже всех собрал. Они готовы снова репетировать и ждут. И Удька тоже.

Зоя вздохнула и начала выбираться из-под одеяла. Она знала, что кролик не отстанет.

– Пойдемте, – сказала она строго.

Кролик Рудольфф с готовностью поспешил за ней в комнату, где на середине ковра уже собрались крольчихи Мили и Малинка. Там же они увидели и Каблуковых. Дашка то и дело поправляла новую прическу: два узла из косичек, уложенных на макушке в виде рожек. Алиска держала Удю за лапу, в другой лапке у него была зажата морковка, которую он время от времени грыз.

Зоя окинула взглядом собравшихся.

– Так, – громко сказала она. – Слушайте внимательно. После всего случившегося надо серьезно подумать о дальнейшей судьбе шоу-группы. Вы знаете, что участились несчастные случаи на репетициях. И один другого серьезней.

Дашка сделала шаг вперед и тихо, но гневно произнесла:

– Вот именно. Их всего-то, кроликов, в группе этой, четверо, и уже двое, то есть половина, получили травмы.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю, – Дашка откашлялась и слегка дотронулась до темной прядки волос, – отстранить кролика Рудольффа от руководства группой.

Все замерли от неожиданности. В воздухе повисла тишина.

Наконец Зоя тихо переспросила:

– То есть ты считаешь, что репетиции надо прекратить?

– Я не это имела в виду, – покачала головой Дашка. – Я только хотела сказать, что кролика Рудольффа надо отстранить от руководства. А номер у них хороший получается, и его обязательно надо доделать. И я готова помочь. Я могу возглавить шоу-группу кроликов и продолжить репетиции. Только без травм и несчастных случаев.

Все повернули головы в сторону кролика Рудольффа. Он стоял рядом с Зоей, сложив передние лапы перед собой, но совсем не напоминал вчерашнего притихшего растерянного кролика, пытавшегося спрятаться от неприятного разговора в шкафу. Ноздри его раздувались, глаза блестели от возмущения и даже почти не косили.

– Кролик Рудольфф по объективным причинам не может руководить шоу-группой, – деловито продолжала Дашка, – и дело не только в том, что он не заботится о своих артистах. Он даже по внешним данным не годится для шоу-бизнеса.

– И что же со мной не так? – на удивление спокойно поинтересовался Рудольфф.

– Мне неприятно об этом говорить. Тут уж не ваша вина, но все-таки… У вас ведь явный дефект внешности.

– Я самый красивый кролик, какого когда-либо видел белый свет, – приосанился кролик Рудольфф.

– У вас косоглазие. Расходящиеся косоглазие, – отчеканивая каждое слово, прошипела Дашка.

– А у Уди косолапие, – с гордостью сказал Удя и наклонил голову, рассматривая свои лапки.

Кролик Рудольфф перестал улыбаться:

– А у тебя, – прошипел он Дашке в лицо, – злобное пучеглазие!

– Что-о? – ахнула она и нахмурилась. – Какое еще пучеглазие?

– Злобное, – повторил кролик Рудольфф.

Он свернул свои уши наподобие Дашкиных пучков из косичек и при этом изо всех сил вытаращил глаза, изображая девочку.

Мили, Малинка, Удя и даже Зоя засмеялись.

Дашка перестала сдерживаться и ткнула пальцем в сторону кролика.

– Он меня оскорбляет!

Удя сморщил нос, собираясь заплакать. Он не понимал, что происходит, но чувствовал всеобщее напряжение.

Кролик Рудольфф выскочил на середину комнаты и воинственно наклонил голову вперед:

– Шоу-группу никому не отдам. Это мое детище!

– Где вы слов-то таких понабрались? – с издевкой спросила Дашка.

– У нас уникальный номер получается! – не обращая на нее внимания, бушевал Рудольфф. – Самое большее, что умели кролики до нас – это вылезать из шляпы фокусника, а мои ляпаны… то есть, я хотел сказать, кролики – настоящие артисты: и танцуют, и акробатические трюки выполняют.

– Да, иногда выполняем, – согласно кивнул Удя, поглаживая заклеенную пластырем еще незажившую шишку на лбу.

– Вас с Алиской к ним близко подпускать нельзя, – наступал на Каблуковых кролик. – Ваша б воля, у вас кролики только бы спали да ели. Ни к чему хорошему подобная забота не приведет. Надо работать, тогда хоть что-то стоящее получится. И номер выйдет особенный. Подумаешь, травмы! Да меня в зоопарке этом контактном через день роняли!

– Так вы хотите, чтобы и малыша такая же судьба постигла? – пыталась перекричать его Алиска, снова подхватывая Удю на руки.

– Ты его еще подушками обложи, – саркастически заметил кролик Рудольфф. – И следи, чтобы поменьше двигался, а то вдруг упадет!

Зоя вдруг вскинула палец вверх:

– А это идея!

И кролики, и сестры Каблуковы – все посмотрели на нее с недоумением.

– Какая? – насмешливо переспросил кролик Рудольфф. – Подушку Уде вместо памперса привязать?

Тут все увидели, что Зоя смотрит куда-то вверх, и тоже подняли головы. На длинной леске, закрепленной у основания люстры, болталась любимая игрушка Зои.

– Да это же кабан-летчик! – воскликнул кролик Рудольфф и озадаченно почесал за ухом: – Чем же он нам может пригодиться?

Игрушечный кабанчик безжизненно болтался в воздухе. Но стоило нажать на кнопочку у него на пузе и слегка подтолкнуть, как крылья за его спиной начинали отчаянно хлопать, а сам кабанчик, влекомый центробежной силой, набирал скорость и летал как бешеный, с устрашающим ревом. Под шлемом летчика азартно поблескивали два крохотных недобрых глаза.

Так кабан мог носиться долго. Пока его не выключали.

Кролику Рудольффу не нравилась эта игрушка, но он мирился с ее присутствием.

– Ничего, – обычно говорил он, – сгодится летом в жару: в самый раз будет, вместо вентилятора. И мух станет разгонять…

Теперь кролик Рудольфф, Мили, Малинка и Каблуковы переводили вопросительные взгляды с кабанчика на Зою. Зоя дотянулась до игрушки, но не стала заводить ее, а ловко сняла с крючка, за который кабан крепился.

– Удя, иди сюда, – позвала она крольчонка.

Удя выпустил Алискину руку и с готовностью шагнул к девочке.

Зоя взяла его на руки и, не успел никто опомниться, как она уже успела прицепить малыша за памперс к леске.

Алиска взвизгнула:

– Ой, не надо, он же упадет!

А Дашка даже зажмурилась от ужаса.

– Не страшно тебе? – спросила Зоя Удю.

Тот покачивался на леске, растопырив все четыре лапы в воздухе, и улыбался.

Зоя обернулась к кроликам.

– Это – его страховка. Так все артисты-акробаты работают на репетициях, а иногда даже и на выступлениях. Вот теперь можно спокойно репетировать: Удя больше падать с мяча не будет. Если он потеряет равновесие, то просто зависнет на страховочном тросике, и травму уже не получит. А леску мы сейчас сделаем подлиннее, чтобы лапами до мяча доставал. Несите мяч!

Крольчихи зашумели и принялись от восторга подпрыгивать. Алиска с Дашкой недоверчиво смотрели то на Зою, то на болтающегося в воздухе Удю и, судя по их лицам, собирались отговорить ее от новой затеи.

Но тут кролик Рудольфф громко заявил:

– Да ну его, этот мяч! Он вообще не нужен. Ну-ка, Зоя, подтолкни малышка!

Зоя слегка толкнула крольчонка, и он полетел по кругу, точь-в-точь как до него летал кабан. Крольчихи перестали прыгать, а Каблуковы выпучили от изумления глаза. Удя пролетел три круга вокруг люстры и замедлил ход.

– Еще, еще хочу! Толкни еще, Зоя! – требовал он, дергая за леску.

Тут Зоя подмигнула кролику Рудольффу, снова взяла кабанчика, сняла с него крылья, приладила их на спину Уде и снова запустила его вокруг люстры.

Каблуковы, крольчихи и кролик Рудольфф, зачарованные, задрав головы вверх, наблюдали за полетом Уди. Тот реял в воздухе молча, растопырив лапы. Уши и крылья развевались у него за спиной.

– Он похож на ангела, – прошептала растроганная Алиска,

– И никакой он не ангел, – оборвал ее кролик Рудольфф, – а настоящий покоритель воздуха. Ух, какой номер потрясающий получится! Я уже вижу, как это будет.

Он засуетился и начал довольно гневно покрикивать на крольчих:

– Давайте, шевелитесь! Все по местам! Начинается репетиция!

– Узнаю прежнего кролика Рудольффа. В своем репертуаре, – проворчала Дашка. – Сейчас еще что-нибудь начудит.

– А посторонних прошу удалится с площадки, – бросил он в сторону сестер.

– Это мы-то посторонние? – возмутились они.

– Вы отношения к шоу-группе не имеете, – спокойно, но твердо отрезал кролик Рудольфф. – Если бы вы приняли мое предложение и стали нашими художниками по костюмам, то, как члены нашего творческого коллектива, смогли бы присутствовать. А принять вас в артистки по-прежнему не могу потому, как хоть некоторые из вас и соорудили на голове нечто наподобие рогов, но рога – это все-таки не кроличьи уши, и сами вы далеко не кролики. А потому – au revoir, мои хорошие.

Алиска и Дашка кинулись искать управы на кролика у Зои, но она не слушала их:

– Я уже в школу опаздываю.

Через несколько минут Зоя впопыхах, уже в пальто и шапке, забежала в комнату за портфелем.

Кролики на нее даже не обратили внимание. У них кипела работа. Кролик Рудольфф, обхватив задними лапами игрушечного свина, со скрежетом отвинчивал с его головы шлем летчика. Иногда он отвлекался от своего занятия и палкой от швабры подпихивал Удю, который осваивал в воздухе акробатические трюки.

Мили и Малинка что-то не менее старательно вырезали из бумаги, сидя на полу.

– А что они делают? – спросила Зоя, забыв, что опаздывает.

– Конфетти вырезают, – не оборачиваясь буркнул кролик Рудольфф, терзая кабана. Шлем уже начал поддаваться. – Удя будет с воздуха сыпать на нас конфетти.

Зоя застыла в дверях комнаты.

– Зачем такие сложности? Вы представляете, сколько времени крольчихам придется потратить на это конфетти?! Проще купить готовое!

Кролик Рудольфф бросил на нее раздраженный взгляд:

– Нет, не проще! Никто, я смотрю, работать не хочет. Трудиться надо, всего добиваться самим! К тому же, конфетти у нас свое будет. Экс-клю-зив-но-е. Ручной работы. А не как у всех – из магазина… Торопиться некуда – пускай вырезают.

Зоя поправила шапку, взяла портфель и еще раз посмотрела на крольчих.

Перед ними на ковре лежало уже готовое конфетти: три неровных цветных бумажных кружочка. Малинка и Мили усердно трудились над новыми. Малинка от старания даже высунула кончик языка. Зоя попятилась к выходу, с интересом наблюдая за кроликами, а потом спохватилась и побежала в школу.