Цитаты из книг автора «Донасьен Альфонс Франсуа де Сад»

Сказать по правде, ты ко мне излишне снисходителен, мой друг, зря ты во всем мне потакаешь, от этого лишь портится мой нрав.

школы: лишь расширяя сферу своих склонностей и фантазий и лишь жертвуя всем на свете наслаждению, злосчастное создание, известное под именем «человек», заброшенное, помимо воли, в безрадостный наш мир, взращивает розочки на терновнике жизни.

Отчего вы в таком состоянии и что за зловещие речи я слышу от вас?.

обнаруживает в этом послании более чем достаточно сведений, дающих пищу его догадкам.

уверена в себе и готова без опаски подвергнуться любым испытаниям.

пристойные компании, что я предлагаю вам разделять, никак не противоречат служению культу добродетели

Смерти боятся счастливцы, чьи дни чисты и светлы. Существа же несчастные, не видавшие на своем веку ничего, кроме обид, до крови исколовшие ноги терниями, познавшие людей лишь для того, чтобы их возненавидеть, взиравшие на дневной свет лишь для того, чтобы его проклинать; те отверженные, у кого жестокие беды отняли родителей, счастье, поддержку, покровительство и друзей, кто утоляет жажду лишь горькими слезами и кормится лишь собственными душевными терзаниями, – такие страдальцы встречают смерть без содрогания, они даже радуются ей, подобно моряку, спешащему поскорее достичь тихой безопасной пристани, где он обретет утраченный покой.

«Софи, – заявил мне этот скряга, – имейте в виду, Софи, – это имя я придумала, чтобы скрыть мое настоящее, – первая добродетель, которая необходима в моем доме, – это честность. Если вы стащите отсюда хотя бы десятую долю денье, я добьюсь того, что вас повесят; имейте в виду, что я не шучу, Софи. Если мы с женой и можем себе кое-что позволить на старости лет, то это стоило нам огромных трудов и строгой воздержанности… Много ли вы едите, дитя мое?»

недотроги, и у них достает мужества отказаться – в угоду несправедливому общественному мнению – от почтительности, которой оно безжалостно их лишает. Да здравствуют истинно любезные, философски одаренные женщины, с гордостью носящие высокое звание шлюхи!

Так, прелесть моя, называют публичных женщин – вечных страдалиц мужского разврата, безотказно отдающихся либо по зову собственного темперамента, либо ради выгоды. Блаженные, достойные уважения создания, заклейменные молвой и коронованные сладострастием! Они гораздо полезнее обществу, чем не