«Когда человек вновь переживает свой травмирующий опыт, – говорит он, – это оказывает повреждающее воздействие на лобные доли головного мозга. В результате ему трудно думать и говорить. Он уже не способен объяснить самому себе или кому-то другому, что в точности происходит» (1).
Зигмунд Фрейд открыл этот паттерн более ста лет назад. Реконструкция травмы, или «навязчивое повторение», как назвал ее Фрейд, – это попытка бессознательного вновь проиграть то, что когда-то осталось нерешенным, чтобы «сделать все правильно».
Трагические события способны пошатнуть устойчивость семьи и обрушить стены поддержки. Они могут пагубно сказаться на потоке любви от родителя к ребенку, заменив его морем печали.
Ребенком вы могли чувствовать, что она как бы не принадлежит вам, что она словно поглощена собой или что-то таит в себе. Тогда вы могли отторгнуть ее, восприняв истощенный поток ее любви очень лично, как будто это было ее решение не направлять его полностью на вас.
Нам понадобятся фразы, ритуалы, практики или упражнения, чтобы создался новый образ. Он станет новым источником, который наполнит нас спокойствием, средоточием мира, к которому мы сможем возвращаться вновь и вновь. С новыми мыслями, чувствами, ощущениями и новой картой нашего мозга мы начнем формировать новый опыт благополучия, который будет соперничать с привычными реакциями на старые травмы и противостоять их способности сталкивать нас с истинного пути.
Говоря простым языком, мы наследуем особенности материнства бабушки через мать. Травмирующий опыт, который перенесла бабушка, ее боль и горе, трудности детства или взаимоотношений с дедом, потери того, кого она горячо любила, – все это в определенной степени стало окружающими обстоятельствами, в которых она растила вашу мать. Если мы оглянемся еще на одно поколение назад, то же самое будет верно и в отношении материнской заботы, которую получила бабушка.