Цитаты из книги «Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991»

Однако Дьяков характеризовал своего главного дознавателя положительно: это был, по его словам, дружелюбный, «культурный» человек, до войны работавший учителем литературы.

их ждал государственный фильтрационный лагерь № 518, окруженный колючей проволокой и сторожевыми вышками.

Двадцать четыре дня в пути. Питание с каждым днем становились все скуднее. В поезде было невыносимо жарко. Туалетом служила грязная дыра в углу вагона. Мыться было негде.

Октябрь 1944 года, Финляндия. Группу Дьякова подготовили к репатриации, снабдили новой одеждой и обувью, а затем довезли до границы в пассажирском поезде.

в меру своих возможностей, не получая государственной помощи, но зато постоянно подвергаясь дискриминации.

том же году его отец, как и многие другие, безвинно попал под маховик сталинских репрессий и был расстрелян как «враг народа».

С середины 1944 года репатриированные граждане должны были по прибытии становиться на учет в местном НКВД, а в 1945‐м это требование ужесточили. После регистрации они получали специальные удостоверения личности, срок действия которых составлял всего шесть месяцев. Эти документы не позволяли их обладателям выезжать в другие регионы Советского Союза. Получить обычный паспорт, который допускал бы такие поездки, можно было только с разрешения местной проверочно-фильтрационной комиссии

Тем из них, кто прошел фильтрацию, запрещалось селиться в Москве, Ленинграде, Киеве или «режимных зонах» вокруг этих городов, если только они не жили там до войны и не имели родственников;

В другой реконструкции указывается, что 17% были «переданы НКВД», но не приводится подробностей о том, сколько из них в конечном счете попало в штрафные батальоны.

Лишь малая доля «фильтруемых» в результате этой процедуры подверглась аресту (на конец 1944 года таковых было 3%) или потом погибла в лагерях (менее 2%).