А теперь… Лена пропала! И поганое воображение рисовало сотни версий, Макс уже успел насмотреться и растерзанных трупов, и искалеченных людей, и сошедших с ума жертв темных магов. А если Лена стала жертвой даже и не мага? Это ничего не меняло. Главное – возможно, она еще была жива. Только эта светлая мысль позволяла рассудку не уплыть в страну вечной ночи. Спустя некоторое время разум и вовсе очистился от ненужных сентиментов, Макс не позволял себе раскиснуть. Оставалось лишь принять эту новую страшную реальность, поэтому он решительно ответил:

– Я берусь за расследование!

– У вас слишком личный мотив.

– Готов активно содействовать в поисках. Можете не закреплять это дело за мной официально, я все равно не смогу ждать в стороне.

* * *

19.05.12

Если я не посплю сейчас хотя бы два часа, то завтра точно всех съем без кетчупа. Проклятая бессонница, проклятая работа! Слишком много нервов со всеми недостачами и отчетами. Кто у нас в бухгалтерии так подворовывает, что счета и накладные не сходятся? Точно не я. Но если что, посадят меня. Или, как минимум, Верховная Ведьма понизит до младшего уборщика загонов мантикор. Может, это тоже способ добить меня?

Вообще, все как всегда – паршиво. Творится что-то непонятное, улик у меня нет, версий тоже. Да следователь из меня не очень хороший, если не сказать прямо: хреновый!

К счастью, хоть Ромка позавчера все-таки пришел в себя, поэтому Кони немного успокоилась. После выстрела в голову… ему повезло, что он оборотень и что пуля прошла по внешней стороне, не касаясь мозга. Только он в коме был две недели, а потом в полузабытье. «Спутанное сознание», как это называется. Только вчера с нами пообщался уже осмысленно. Теперь ждет долгий период восстановления, реабилитации. Человек бы точно не выжил, у оборотня шансов больше. Хотя он тоже сейчас в паршивом состоянии – руки-ноги едва двигаются, координация движений полностью нарушена, ложку не держит.

А ведь сколько в этого Ромку сил было вложено, во все его воспитание, в его будущее. На самом деле он не родной брат Кони. Она его нашла на мусорке, когда сама девчонкой еще была, лет так четырнадцати, сейчас-то ей тоже под тридцать. Кто вот так выбрасывает младенцев? Вот это уже другой очень хороший вопрос. Но тогда ему повезло, Кони его спасла, хоть и по-своему – обратила в оборотня, как водится, через укус. В принципе, он бы вряд ли и выжил в человеческом качестве. Так и воспитывала вместе со своим отцом, пока того не убили.

Так и считался братом нового вожака стаи, Кони, пока стая в Лигу не влилась. Охотников и Отдел боялись, плотно за них, гопоту, взялись. Вот так и жили. Но так-то это им и на пользу пошло, не одичали совсем на своих заброшках.

Я лично думал, что Ромку ждет хорошее будущее. Он был сильным оборотнем, обращался почти целиком в волка, как и Кони. А сейчас… Если выживет, будет таким же «офисным планктоном», как и я? И это в лучшем случае? Так он учился всегда не так, чтоб на бухгалтера выучиться. А сейчас, после ранения в голову, куда его? Разве что за зверюшками Лиги присматривать. Хотя, может, я просто паникую, а потом пройдет еще месяц-другой – и все образуется, все будет хорошо.

Только как же Кони изменилась за это время, как осунулась, точно кто-то стер с ее лица все яркие краски. Но и сумасбродства в ней поубавилось, хотя я бы все отдал, чтобы не такой ценой. Для нее ведь Ромка как родной. Да и для меня стал в какой-то мере. Родной.

А мне бы стоило навестить родителей, если уж говорить о родных. Ведь десять лет уже прошло… Не слишком ли поздно? Что я им хотел доказать? Почему пребывание в Лиге кажется оправдывающим препятствием? Хотя все это уже какая-то рефлексия самовлюбленного мальчика-эмо. Сейчас я должен заснуть, кажется, хватил за очередной безумный денек очевидный перегрев мозга: под закрытыми веками одни таблицы. И еще я абсолютно теряю чувство юмора, что недопустимо в любой ситуации, ведь это своеобразный камуфляж.

Хочется ударить в стену тяжелым тупым предметом. Ой нет, лучше не надо: еще мне не хватало шишки на лбу. Ха-ха… Ха.

И все-таки я должен что-то делать и со многим разобраться. Но я не нашел еще не единой улики! И только проблем нажил. Теперь еще и следователи Лиги косо смотрят на мои изыскания. Как бы чего ни вышло, потому что хорошо смеется тот, у кого все зубы на месте. Ну, ничего, будем ждать, пока судьба что-нибудь подкинет, как говорил поэт: «Человек не собьется с пути, потому что не знает дороги».

Кстати, чувство юмора нуждается в постоянной тренировке… Да, хотел бы я сейчас отработать на ком-нибудь умение «злорадный смех», и этот кто-то, видимо, мое второе я: время-то тикает, уже рассвет.

А вы можете не удивляться, почему мои неожиданные всплески потоков сознания происходят по ночам, времени-то больше нет. Последнее время я начинаю подозревать, что не просто так меня не допускают до магии. Что вообще значит «лишили магии»? Может, это мне Верховная Ведьма так сказала, а на деле, нельзя ее лишить. Что, если во мне живет нечто страшное?

Я пролистал множество архивов Лиги Фантомов и пришел к выводу, что подобное заклинание – вроде «Спурта» – применялось только один раз неким небезызвестным Мерлином.

Уж не знаю, кто на них напал, ситуация была отчаянная. И вот заклинание стерло небезызвестный Камелот с лица земли, исковеркав пространство так, что никто не может сказать доподлинно, где и когда он существовал. И существовал ли вообще! Память осталась в легендах и сказках. Но если они не гнушались услуг Мерлина и прочих колдунов, то, скорее всего, это был некий прототип Лиги Фантомов, возможно, более гуманистический; возможно, так только в Средневековье казалось. Но какая уже разница. Он был стерт с лица земли. Мерлин применил «Спрута», Лоренс применил «Спрута». Откуда во мне вообще эта сила взялась? Я никогда об этом не думал. Немногие способны даже огненные шары метать, а я в тот день как будто нащупал какой-то новый уровень мироздания. Знаете, странное чувство – будто видишь весь мир из сплетения черных и белых линий.

И вот я за черные потянул, как-то там перекрутил их. И случился страшный бабах, который позволил мне сбежать. Только я до сих пор эти линии помню, как будто увидел в игре не текстуры, а исходный код, сначала из слов, потом из нулей-единиц. Это… страшно.

Понимает ли сама Альбина Соболева, что это за уровень? На каком уровне ее магия? У нее есть колдовской посох-меч, которым она нехило владеет и как обычным копьем, и как концентратором для магии. Но видела ли она хоть раз этот мир из линий? Мир исходного кода? А что видео я?

Только это я опять все больше о себе-любимом размышляю, ну, это нестрашно, никто не слышит. Кони читать мысли не умеет, а если бы и умела: сейчас крепко спит, кажется, ей снится кошмар, потому что она охает и скулит сквозь сжатые зубы: «Беги! Да беги же…»

Что может сниться оборотнице? Я никогда об этом не задумывался и, возможно, никогда не видел ее по-настоящему. Сейчас она, кажется, благодарна, что я не отступился, когда случилось несчастье. Но я убеждаю себя, что стараюсь исключительно для себя, пытаюсь выяснить, какие у меня могут быть враги. А все одно – без толку.

Больше ничего странного не происходило. Что-то детективная история в стиле Агаты Кристи не заладилась, да это и к лучшему. Или здесь что-то закрутилось в стиле Стивена Кинга? Это ближе к нашей природе, знаете ли.

Кстати, странные слухи ходят насчет бесследных исчезновений людей и появлений на шоссе каких-то призраков. Вроде как людей. Но они как будто не видят, что на них машины летят. Еще многие из них якобы странно одеты – не по погоде или, более того, не по эпохе. То мальчик в лыжной куртке летом, то мушкетер в шляпе… Это такое очевидцы доносили.

Хотя чем не потчуют наивного зрителя ночные выпуски отдельных телеканалов. Они даже порой переозвучивают слова ученых мужей. Может, мне там подработкой заняться? Внештатный сценарист. Дурить население я умею: сам себя обдурил. Такое чувство, что исчезновение людей объяснить проще, чем составить все отчеты и объяснить бесследное, мистическое и систематическое исчезновение денег.

Надо проверить одного моего приятеля-коллегу из бухгалтерии, слабого вампира. Может, это его рук дело? Вообще странный тип, в глазах нули с единичками, сам скоро на циферки распадется. Молчун с людьми, а болтает подолгу только со своими мышами. Белыми мышами.

Про него слухи противоречивые ходят, я один знаю, что он мой ровесник и стал он таким интровертом в двадцать один год, когда у него девушка из окна выбросилась. Или не из окна… Он ее сделал вампиром, а она решила, что это все, приговор, нежить она и вот это все. Словом, не задалось. Так он и дошел до светлой мысли, что с мышами оно как-то безопаснее. Мыши в клетке, мол, никуда не денутся. И как он еще в дурдом не попал?

Может, он просто прикидывается таким простачком? Хотя нет, вряд ли он сам устраивает мне недостачи. Зачем ему? Он ни на что не копит, ни к чему не стремится. Но кто-то же влезает в систему! Коллега может кому-то помогать или, если он чист, выведет меня хоть на что-нибудь. Хоть на что-нибудь… Не знаю почему я так в этом уверен.

Вот и рассвет. Пора вставать. Спал ли я вообще? Точно всех без кетчупа съем.

* * *

Мыши у него бегают по клетке быстро, словно компьютерная по коврику во время игры-шутера. Чего они так волнуются? И кота не надо. Наверное, хозяина боятся. Что хуже всего: обращается он не ко мне, а опять же к мышам. Больной лунатик.

– Информация… ты пришел ко мне с вопросами? За информацией. Но если так подумать, то все сущее спрятано. Не только простая информация, разве ты будешь это отрицать?

Мышь удивленно ведет носом, как будто все поняла, теребит розовыми лапами мордочку и скрывается где-то в сене. Вот пусть мышь ему и отвечает на такую чушь! Я предпочту помолчать. Он просто хочет увести нить разговора в сторону.

– Мне нет дела до сущего, лучше скажи, что ты знаешь насчет утечек из бухгалтерии… Сливы отчетов фиксировались? Сливы личных данных? Попытки взломать базу? Ты ж у нас вроде программиста на стыке дисциплин.

– Нет дела до сущего? – вновь обращается он к мышам, что, честно говоря, раздражает. Хочется сварить из этих крысят суп и скормить ему, чтоб подавился. А он знай крутит свою шарманку, бесцветная обезьянка. Из-за линз зрачки его кажутся расширенными, как у наркомана. Он продолжает, вдохновенно наставляя бурую полосатую полевку:

– Сущее состоит в бытии, что проявляется в восхождении от…

– Мне уйти? – ворчу я.

– Ты никуда не сможешь уйти, бытие обкромсали до реальности. А потом совершенно убили, унеся в виртуальность, там нет выхода. Лишь каждому своя расплата.

Ух, хмырь вампирский. Лыбится своими клыками, даром, что кровь не пьет. Ему-то не надо, он у нас создание возвышенное, а не боевая единица. И когда только начитался философии? Еще и врет концепции малость, я-то в юности в этом неплохо разбирался. Нравилось, знаете, почитать заумного и потом всех впечатлять. Хотя в итоге отговорил себя от поступления на философский. И не жалею. Все равно ничья философия ни на что не отвечает, ни на какие вопросы мироздания, а вопросов у меня много, как у рыщущего зверя.

Спустя два часа разговора через мышей, я все-таки убеждаюсь, что все подозрения ложны. Этот блаженный типчик просто не мог ничего знать, да и я постоянно вижу его экран в нашем опен-спейсе. Ничего он там странного не воротит. А с чего тогда бродил напуганный и заторможенный, как зомби? Сразу после выстрела в Ромку этот хмырь на работе едва под стол не падал, вот так трясся. Боялся, что придут за ним? Отстрел штатных бухгалтеров Лиги? Интересно-интересно. Новая стратегия от охотников и Отдела. Вот это был бы номер. Но это полная ерунда. Опять! Я уже готов смеяться над собой.

– Пойду я от тебя, – бросаю я небрежно и выходу из квартиры, а вслед мне несется что-то вроде:

– От себя все равно не уйдешь.

И звучит это как-то фаталистично и жутко. Но у доморощенных философов оно всегда так. Не хватало еще слушать всерьез. И все же кажется, что этот сбрендивший вампир что-то знает, но не про недостачи, а про что-то более страшное. А если и не знает, то чувствует. Но что? Пришествие Змея Хаоса? Конец времени? У психов, знаете ли, обостренное восприятие.

Надо бы спросить, не видит ли он часом «исходный код», черные и белые линии? Найти бы хоть кого-то, кто их видит. Общие глюки у нас маловероятны. На всякий случай я решаю вернуться, разворачиваюсь к серой двери квартиры-студии. И вот слышу… Звук.

Стоп… Это еще что за звук? Выстрел?! Опять?! Хоть бы показалось, хоть бы… Да если бы!

Теперь я точно попал в переплет, потому что последним говорил с этим мышиным извращенцем, которому вздумалось застрелить себя. Может, потому он и начал философствовать? А себя ли он застрелил? Но не мышей же… И за дверью так тихо, разве что слышен писк тех самых мышей.

Передряга передрягой, а все же жалко его, любили поболтать в лучшие времена, если таковые были. И все это не мой бред. А если это он не сам? А если сейчас и меня пристрелят по тихой грусти? Так, надо бы войти.

Но я не двигаюсь. Не знаю, то ли бежать и докладывать о происшествии, то ли показать, что след мой простыл в момент выстрела. Я все еще не знаю, возможно, программист еще жив и, может, вообще стрелял по своим мышам. Но нутром чую, что все оборачивается дешевой историей в стиле «нуар».

Вот и свидетели, да, на меня смотрят, как на идиота. Да и почему собственно «как»? Глаза вытаращены, пальцы растопырены, только слюной разве что не брызжу.

Ну ладно, вроде бы даже алиби есть. Вроде бы камеры в коридоре зафиксировали, что я вышел в момент выстрела, даже вздрогнул. Или нет? Я стою и боюсь. Проклятый трус Лоренс!

– Убийство! Убийство! – кричат со всех сторон члены Лиги.

– Я никого не убивал! – едва не визжу я. Кому и что я пытаюсь доказать. Идиот, полный идиот.

– Пропустите. Следователей и врачей.

– Врач ему уже не понадобится…

Дверь открыли служебными ключами. В Лиге никто не может полностью закрыться от внешнего мира, забаррикадироваться в квартире. Весь этот орден – тоже своего рода секта, из которой не выпутаться. А я оказался в немилости уже давно у нашего харизматического лидера.

Что встали? Тащите сразу уже к боярыне нашей Верховной Ведьме Альбине Соболевой, пусть развоплотит меня до атомов и черных линий, сольюсь с ними, стану током в проводах. Мне все это надоело! Надоело не понимать и бояться.

– Мертв… – выдыхаю я, заглядывая в квартиру. На сером ковролине возле клетки лежит тело хмыря. Пуля расколола голову, как спелый арбуз, по всем стенам мозги размазало. Снайпер. Это снова был снаймер.

– Не мешайте следствию. Вы, кстати, рискуете попасть в категорию подозреваемых, – рыкает один из следователей. Оборотень-медведь в бежевом пальто. Здоровенная туша, даже сказать поперек ему что-то страшно.

– Да я…

– Пока вы проходите как основной свидетель, – отвечает другой, более приятный тип.

Теперь затаскают по причинам и следствиям, запутают в лабиринте версий. Хорошо, что меня видели вне квартиры в момент выстрела. Я-то уж точно не мог оказаться на ближайшем небоскребе. Второй я, Джекил и Хайд, ага, конечно.

Снова снайпер. И как? Ведь Лига Фантомов защищена от вторжений магией, находится на Зеркале Измерения. Сюда никто не может пробиться, разве что сами древние асуры нагрянут. Но эта полумифическая пугалка уже четыреста лет существует, с тех пор как основатель Лиги боярин Соболев открыл портал к Измерению Могущества. Так этот портал и стал называться вроде Зеркалом. Очень длинный такой портал, как огромное подпространство между двумя мирами. Ну, не мог там оказаться какой-то поганый наемник! Или… Или это кто-то из Лиги!

Вот это совсем паршиво. Теперь я уверен, что оба преступления – дело рук моих врагов. Да, и, что хуже, враги эти в Лиге. Что там несчастный хмырь говорил о бытии, кстати? Каждому своя расплата? Нет? А это ему не чужая в голову прилетела?

* * *

Когда отпустили, меня ожидала вторая буря, как мне показалось, даже более душераздирающая, чем прежние. И имя ей Кони. Я бы все отдал, чтобы в ее сознание никогда не заносились даже ростки логики. Но на этот раз они, кажется, пустили корни и дали плоды. Хотя вывод и так напрашивались сами собой.

– Это твои враги! Это они чуть не убили Ромку! Из-за тебя! Рассказывай, кто это!

Вот так дела, меня переоценивают. Но я намного тупее, чем обо мне думают. Кони права в какой-то мере: из-за меня. Но не в той мере права, чтобы я ощущал себя виноватым.

Я ничего не могу ответить, и эта безумная женщина начинает орать, методично поливает меня ругательствами и обвинениями. В конце концов я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить ее. Не так, не так надо себя вести в подобной ситуации! Я почти уловил некоторые мысли относительно произошедшего, но кое-кто старается из всех сил выкосить их под корень из моего измученного сознания.

Машет руками, еще немного – и взлетит, но вместо того вдруг стремительно затухает. Непохоже, ой, как непохоже это на нее. Вдруг Кони спокойно и четко говорит: