* * *

Повернуть рычажок, налить кофе, повернуть другой, налить молока. Дать картонную чашку, взять деньги, отсчитать сдачу, поблагодарить, если оставят на чай. Посмотреть по сторонам, подходит ли другой покупатель. Если нет, взять книжку, открыть на заложенной странице, начать читать.

…живых существ рождается слишком много, и если бы их не уничтожали, они скоро заполонили бы весь мир. Поэтому они между собою борются за право на эту самую жизнь, и в этой борьбе выживают сильнейшие. Да и что такое жизнь, если не бесконечное уничтожение друг друга. Птичка поет, но при этом съела червяка, убила мошку, и уже крадется хорек, чтобы эту самую птичку или яйца ее съесть. Две березки рядом растут, на одну больше солнышко падает, на другую меньше, и первая обязательно так корнями распространится, что вторая засохнет. Ничто не живет не борясь. Каждый твой вздох есть смерть кого-то другого. Еды на всех не хватит.

Света чувствует, что на нее смотрят. Она поднимает глаза. Загорелый, улыбается, в серо-зеленой форме зоопарка. Лицо знакомое. Что ему нужно?

Простите, можно с вами поговорить? Мне сказали, что тут русская девушка работает. Может быть, это вы? Я тоже русский. Я пришел познакомиться. Меня зовут Эрик.

Да, это я, меня Света зовут. А вы откуда?

Я из Одессы. А вы?

Я из Крыма. Выросла там. Но потом в Москве жила. А знаете, Эрик, кажется, я вас уже видела.

Вы были на лекции «За кулисами зоопарка»?

Была, точно, когда здесь работать начала.

Вот! Я там зверей на поводке выводил. Света, а можно у вас капучино попросить? Спасибо. Вот…

Нет, Эрик, угощайтесь, это за мой счет. Мне очень понравилось на ваших зверей смотреть. Только я не понимаю, как вы их не боитесь. Как этого странного зверя звали, которого вы на поводке привели?

Бинтуронг, кот-медведь, его еще называют банановый медведь, хотя он, конечно, никакой не медведь и не кот, и не банан, сами понимаете. Он из семейства виверровых, это вообще совсем другие животные. Видели, как он хвостом загребает? А чем он пахнет, помните?

Попкорном.

Точно!

А фламинго я испугалась! У них страшные клювы. Птиц я вообще боюсь. Крыса – другое дело. Мягкая такая. Как звали ту сумчатую крысу?

Звали ее Минна, а животное называется кускус, как восточная еда. Они родственники коал. Я с коалами не работаю, но приятельница…

Скажите, а как вы здесь оказались?

Я с родителями приехал, еще подростком. А вы?

Сначала я сюда лечиться приехала, а потом осталась. В Крыму непонятно что делать, и в Москве тоже ничего не выходило. А здесь все-таки какая-никакая, а работа. У меня мама на руках, приходится крутиться. Вечером я в ресторане подрабатываю, барменшей. Хотите еще кофе?

Спасибо, Света. А можно я вас угощу сушеными финиками? Я очень финики люблю. Только нужно, чтобы они были холодные. Видите, на пакетике моя фамилия – это чтобы кто-нибудь их из холодильника не украл. Наши сотрудники любят полакомиться. А холодильник один на всех. Так что мы помечаем пакетики с продуктами. Эрик Смирнов, к вашим услугам.

Приятно познакомиться! А я – Лукина.

Света Лукина! Это красиво. Как у моей любимой поэтессы.

Вашей любимой?

Да, была такая девочка – вы про нее не знали? Света Лукина, писала стихи. У нее книжка вышла, когда я в первом классе учился.

Света смотрит на Эрика.

Расскажите про нее.

Совсем маленькая девочка и писала гениальные стихи. Родители мне их вслух читали. Про природу, про детство, про фонари на улицах. Я до сих пор некоторые помню.

Может ли быть, что он узнал ее. Когда была студенткой в Москве, люди иногда подходили на остановках троллейбуса, говорили: вы так похожи на Свету Лукину, была такая девочка, писала стихи. Иногда она отвечала: это я и есть. Но они не верили, зачем бы она ездила на троллейбусе, смотрели с подозрением. А чаще ее никто не узнавал, хотя ее лицо почти не изменилось. Все забыли, как она выглядела, забыли, кем она была.

А может, это я и есть.

Вы?

Не верите? Не может бывшее дарование кофе торговать?

Нет, серьезно? Это не шутка?

Не верит.

Звук приходит от небес – в темный лес. Проникает в норы лис, в гнезда птиц…

Потрясающе. Невероятно. Сама Света Лукина. Здесь. Не ожидал. Можно, я к вам прикоснусь?

Она смеется, кивает. Он протягивает руку и дотрагивается до ее кисти.

Удивительно, что мы с вами встретились. Кофе и поэзия – они, конечно, всегда бок о бок идут. Что вы читаете, Света? А я думал, стихи… Но Дарвин – это тоже очень хорошо. Прекрасная книжка. А вы еще пишете?

Нет, я еще подростком бросила писать. Вы меня, наверное, по телевизору видели? Я выступала когда-то в программе «Взгляд», лет, наверное, десять тому назад. Сказала, что стихов больше не пишу. Живу просто так, куда жизнь выведет.

Он улыбается широко-широко, смотрит прямо на нее. Отчего он так счастлив? Оттого ли, что они вспомнили семейство виверровых, оттого, что он выводил на поводке сумчатую крысу с шелковой шерстью, оттого ли, что он может гладить носорога, причесывать зебру, оттого, что он познакомился с бывшим юным дарованием, которое в тридцать лет торгует кофе в зоопарке? А вдруг они подружатся, а вдруг он ее полюбит, вот такую, разочаровавшую всех, бывшую. Его губы раскрываются, он вот-вот что-то скажет, что же он скажет ей, что.

А вам какого зверя хотелось бы потрогать, Света?

Гиппопотама.

Никак нельзя! Они очень опасные. Но красивые, правда? Выплывают из тумана, лапами перебирают очень грациозно. Света, вот вы – замечательный поэт, мне стыдно вас спрашивать, но – можно я прочту вам стихи? Дурацкие стихи, конечно, не стихи даже, а стишки, просто чтобы посмеяться?

Ну, давайте, говорит Света.

Бегемот, бегемот, бежевая туша. Открывай пошире рот, чтобы травки скушать. (Вы ведь знаете, Света, что гиппопотамы – они пасутся как коровы? Но при этом очень опасные существа.) Бегемот, бегемот, ты похож на свинку… Ах, простите, я вижу, люди за кофе подошли. Сейчас не время.

Спасибо, Эрик, за знакомство и за стихи.

У прилавка стоят папа с сыном, переминаются с ноги на ногу и улыбаются через силу, ждут, пока продавщица перестанет говорить на непонятном языке с человеком в серо-зеленой форме.

Простите, что надоел вам, Света, я к вам завтра еще подойду, если можно.

Эрик подошел к ней и на следующий день.

Она отложила книжку. Борьба за выживание может подождать (под бежевой обложкой коты уничтожали крыс, люди уничтожали котов, крысы распространялись в геометрической прогрессии и приносили чуму, чума уничтожала крыс, людей, собак).

Эрик напоминал ей мальчика с открытки, херувимчика, пионера, такое все в нем было открытое, ладное, такими широко открытыми глазами он смотрел на нее, стоял у палатки и забывал пить кофе из картонного стакана, кофе остывал, он глотал холодный напиток и не морщился. Он читал стихи про кенгуру и слонов, рассказывал, что снимает комнату, что в квартире еще два постояльца – Вики, которая работает с коалами, и ее парень. Что он, Эрик, хочет оттуда куда-нибудь переехать (куда-нибудь, где недорого). Что он, Эрик, видел Свету по телевизору, когда она совсем еще девочкой читала стихи и держала маму за руку, а когда переставала читать, в смущении прижималась лицом к маминому плечу. Что тогда у Светы была точно такая же челка, как сейчас. Что он видел ее фотографии в журнале, когда она выросла, и что он вырезал ее портрет и повесил у себя на стене в их квартире в Одессе, и что фотография провисела там до самого их отъезда, и что там были снимки других детей, которые стихи писали или играли на фортепьяно. Эрику с трудом верилось, что все они такие молодые и уже такие талантливые, и он ими дико восхищался, когда читал о них в газетах, и бабушка его тоже восхищалась, у них с бабушкой мнения всегда совпадали. Что он хотел взять Светину фотографию с собой в Америку, но он все откладывал момент, когда снимет ее со стены, потому что ему ничего не хотелось менять в комнате, ему вообще ничего не хотелось менять, ему совсем не хотелось уезжать, родители взяли его с собой против его воли. Что он счастлив, что они здесь познакомились, он расскажет родителям, они удивятся! А не хочет ли она пойти посмотреть, как он будет мыть клетку выдры? А еще он готов познакомить ее с Вики, если ей хочется потрогать коал. А можно он прочтет ей еще стишки?

Про лемуров?

Про вомбатов?

Про снежного барса, который играет в снежки со снежной бабой на заснеженном плоскогорье?

* * *

Мама, у нас лишняя спальня, давай возьмем жильца.

Как так лишняя, Света, в одной я сплю, в другой ты, какая же лишняя?

Мама, мы с тобой можем в одной спальне поместиться, тогда другая освободится, и туда сможем поселить жильца. Во-первых, от него будет доход, пусть маленький, но все же каждый месяц. Во-вторых, когда я по ночам работаю, тебе будет с кем поговорить.

Скажешь тоже, поговорить! Ты лучше, знаешь, бросай-ка эту работу дурацкую. Что это за ресторан такой, где почти всю ночь оставаться надо. И приходишь ты оттуда – страшнее в гроб кладут, круги под глазами, худющая вся. А утром опять в кофейную палатку. Зачем ты в эту лотерею играла? Что, тебе тут стало лучше от гринкарты?

Мам, без гринкарты я бы здесь работать не смогла. И ни с кем не познакомилась бы. Мам, ты бы меня хоть раз поблагодарила за переезд.

Да я сюда, Света, только ради тебя переехала. Чтобы тебе здесь одиноко не было. Лучше бы в Приморском остались, ты бы там тоже в ресторан пошла работать, если тебя так на кулинарию тянет. И не официанткой никакой, а в руководстве. Но тебе же главное, чтобы на тебя смотрели. Ты всегда хочешь быть в центре внимания. А если бы в Москве чего-нибудь поискала! Ну ладно, живи как хочешь. Но я ведь творческий человек, Света, я пишу картины, мне нужно спокойствие и вдохновение. Лишний человек в доме может мне помешать. И потом, если у нас будет жилец, как я, по-твоему, буду с ним разговаривать?

Я найду такого, чтобы по-русски говорил. Парня знакомого. Чтобы в доме был мужчина, а то вдруг кто заберется.

Да кто сюда заберется, кому мы нужны.

Что ты, не видишь, сколько бродяг вокруг. В парке на траве валяются.

Ты про интеллигентных людей в парке? От них действительно плохо пахнет, но вчера они восхищались моим этюдом на пленэре. Нам трудно было друг друга понять. Это ты у нас как кузнечик: ля-ля-ля, дзынь-дзынь-дзынь, трынь-трынь. А я могла только показывать и руками махать. Но им очень понравилось. Они трясли головами и говорили: гуд, гуд, мэм, вери гуд. Ты мне, кстати, кисти купила, которые обещала? Света, где твоя голова, магазин же только через дорогу? Нет, я сама не могу, мне же трудно на их языке объясняться, а тебе легко. Пойди и купи, а то моя тонкая кисточка совсем уже облысела.

Мам, так что ты думаешь, давай жильца возьмем. У меня один русский парень есть на примете, он в зоопарке техником работает. Его сюда родители привезли, он и по-русски, и по-английски хорошо говорит. Он тебе понравится, умный такой, стихи пишет шутливые про зверей.

И он мне их читать будет? Ой, не знаю, Света. Все-таки посторонний человек в доме. А какая гарантия, что он не сумасшедший? Вдруг на него найдет что-нибудь, а ты на работе. Я тут одна, старая, меня прибить легко.

Какая же ты старая, тебе даже нет шестидесяти, и он никого прибивать не будет. Он добрый. Такие всех любят. Вот, смотри, что он про бегемота написал: «Бегемот, бегемот, бежевая туша…» Забыла середину. Что-то вроде: «А вчера, наоборот, никого не скушал».

Ты это называешь поэзией? Вижу, Светочка, что ты снизила планку. Ну да где же тут увидишь истинных поэтов. Художников. Мыслителей. Люди в парке, конечно, интересуются искусством, но разве это настоящие интеллигенты? Настоящие были у нас, в Приморском. Жаль, что там жизнь стала такая невыносимая. Иначе бы никогда оттуда не уехала. Никогда, Света! Не спорь со мной.

Мам, тут будет гораздо лучше, если у тебя будет компания, которая и по-русски говорит, и стихи любит. Ну, пусть у него сейчас стишки плохонькие. Но ты ведь можешь его развивать. Ты можешь ему объяснить, что такое поэзия. Вон у нас стоят Пастернак, Ахматова. Ты можешь ему почитать. Он будет очень рад и благодарен. Такую женщину, как ты, здесь не встретишь. Надо, чтобы с тобой как можно больше людей познакомилось.

Ой, не знаю, Света, что ты затеваешь. Ну, пусть он к нам на День благодарения придет. Я на него посмотрю. Мы же этот день еще ни разу не отмечали, а я думаю, все же таки надо попробовать что-нибудь такое приготовить. Прикоснуться, так сказать, к их национальному духу. Ты мне, пожалуйста, индейку купи. Только свежую, смотри. Когда пальцем давишь, ямка почти сразу должна исчезать. Это значит, мясо упругое, молодое. Не забудь, пожалуйста. А то у тебя же ветер в голове. Сегодня один план, завтра другой. Сегодня жилец, завтра, небось, переехать куда-нибудь захочешь. Беда одна с тобой, Света.

Я все куплю, и кисточку, и индейку, не волнуйся, мама, все будет хорошо.

Нет, ничего хорошо не будет. Ничего уже никогда не будет хорошо! Ты шарф надела?

Мама, на улице двадцать градусов, какой шарф.

На улице зима, Света, опять простудишься, опять будет горло болеть, не жалуйся тогда. Надень шарф. Не этот серый, красный надень. Красный больше к черному пиджаку подходит. Надень красный шарф, который я тебе на день рождения купила. Что, не хочешь? Ну не хочешь, не надо. Я же как лучше хочу. Хочешь по-своему поступать, поступай по-своему. Только потом это все боком выходит, когда ты меня не слушаешь. Ключи взяла? А то опять забудешь.

* * *

«Дорогая Светлана, пишет тебе Павел, тридцать один год, по профессии токарь. На политзанятии нам читали твои стихи в «Комсомольской правде». Они мне очень понравились, и я решил тебе написать. Я не знаю твоего адреса, поэтому пишу в редакцию газеты с просьбой передать мое письмо Светлане Лукиной. Прости, не знаю твоего отчества. Тебе всего девять лет, а я уже взрослый; ты живешь в Крыму, а я в Сибири; и все же, думаю, нам было бы о чем поговорить, если бы мы встретились. Я, как и ты, люблю деревья, колосья и птиц. Когда бываю в деревне, выхожу иногда на просеку и думаю: зачем природе понадобилось, чтобы это все вот так было? По законам материализма, мир развивается, преодолевая внутренние противоречия. А куда он развивается? Он развивается от низшего к высшему, а высшее есть человек и общественные формации. Ты еще ребенок, а уже тебе в голову приходят вопросы, относящиеся к развитию мира и роли человека в обществе. Ты сочиняешь стихи о природе, о дружбе и о семье. У меня возникло впечатление – я встал и сказал об этом на политзанятии, когда мы статью в «Комсомольской правде», обсуждали, – что ты в своей формации одинока, что мало кто тебя понимает, ведь ты задаешь такие вопросы, на которые не каждый взрослый сможет ответить. Если захочешь поделиться со мной своими соображениями по поводу природы и человеческого предназначения – или любыми другими соображениями, – пиши мне по адресу, который я прилагаю к этому письму. Буду рад получить от тебя открытку или письмо. Прилагаю свою фотокарточку, чтобы ты знала, кому пишешь. Искренне, Павел С.»

* * *

Эрик, ты говорил, что комнату ищешь. Переезжай к нам? У нас две спальни, в одной мы с мамой, другая пустая стоит, мы ее давно сдать хотели.

Света, спасибо тебе большое, но я даже не знаю. Я действительно комнату хотел снять, но, думал, с друзьями.

Да ты подружишься с моей матерью! Она готовить любит, наверняка будет кормить тебя бесплатно. Или ты боишься, что она тебя заговорит? Это верно, она здесь никого не знает, но она очень интересная женщина, художница, правда, своих выставок у нее не было, очень любит поэзию, ты ей стихи почитаешь, она тебе тоже – свои любимые часами читать может.

Она любит стихи про зверей? У меня же только про зверей. Вчера написал про вомбата. Хочу охватить всех сумчатых, чтобы Левченко показать, когда приедет. Помнишь, я тебе читал стих про коалу? «Коала, коала, куда ты пропала? Я очень устала коалу искать!» Это как бы Вики говорит, помнишь, я тебе про Вики рассказывал? Она с коалами работает. Надо пойти познакомиться, кстати. А вот коала отвечает: «Я не убегала, я не пропадала, я просто на ветке устроилась спать».

Маме очень понравится. И в комнате у тебя будет письменный стол, чтобы сочинять за ним.

Стихи ко мне обычно приходят на работе. Я их много раз повторяю и запоминаю навсегда. Ты не забыла, что мы с тобой в конце месяца на концерт идем? Света! Правда, забавно: ты ребенком писала серьезные стихи, а я во взрослом состоянии детские стишата сочиняю. Они у меня дурацкие, конечно. Я нас не сравниваю.

Совсем не дурацкие, Эрик. Мне сразу очень понравилось, когда ты их мне стал читать. Не ожидала ничего такого на работе услышать. Ты сколько сейчас за комнату платишь? Вот и нам можешь столько же платить. Мы тебя не разорим. Потом, как я уже сказала, кормежки будет много бесплатной и много благодарных слушателей для стихов про зверей. Мама и я. Хорошо, может, не очень много слушателей, но зато каких! Благодарных и разбирающихся в поэзии. Ну что, я тебя уговорила?

Даже не знаю, Света. Спасибо тебе огромное, но я даже не знаю. Мне, конечно, очень приятно. Все же боюсь, я вас с мамой буду стеснять. Вы всегда вдвоем жили, а тут вдруг такой, как я, въедет. Шумный. Неловкий. Зверьем будет пахнуть.

Вот что, Эрик, если не можешь решить, приходи к нам в гости на День благодарения? Мама тебя приглашает. Она индейку запечет. Ты и с мамой познакомишься, и на квартиру посмотришь. Если понравится, переедешь, если не понравится, то без обид. Придешь? В четыре? Договорились, смотри, не забудь.

* * *

…если вид хочет выжить, он должен измениться так, чтобы лучше приспособиться к условиям окружающей среды. Какие виды не изменятся – их уничтожают. Неумолимо природа умножает приспособившихся, выкорчевывает слабаков. Чем родственнее два вида, тем больше один теснит другого. Если ноги длинные или крылья широкие – выживешь. А если ни того, ни другого, на свалку тебя. Очищай место для тех, у кого широкие крылья и длинные ноги. Они тебя счастливее, они тебя здоровее. Так что приспосабливайся. Приспосабливайся, говорю, а не улучшайся. Если ты инфузория, то на кой тебе голова. Тебе лучше ресничек побольше, чтобы плавать быстрее, чем другие инфузории. А если у тебя, паче чаяния, голова разовьется, то вымрешь быстрее безголовых. Родился оленем, прыгай повыше и бейся почаще, чтобы тебя самка выбрала, а не стой, задумчиво глядя на закат, – вымрешь, мечтатель. Если ты насекомое, то, бывает, лучше обескрылиться, чтобы тебя сильный ветер в море не сдул. А если крот, закрой глаза и слепни, слепни, слепни. Слепой быстрее роет.

* * *

Ева, можно твою помаду взять? Я забыла свою.

Бери, конечно! Как это ты все успеваешь, и здесь, и в зоопарке. Ты там в кофейне работаешь, да?

Да, там в кофейне, здесь в баре, и все равно денег не хватает. Не знаю почему. Кручусь как белка в колесе, экономим вроде на всем, кроме маминых кисточек, а денег как не было, так и нет.

Света, читала книжку «Тайна»? Это то, что тебе сейчас нужно.

Нет, не слышала про такую. Детектив?

Нет, про то, как надо жить. Весь мир состоит из энергии. То, что нам кажется материей, на самом деле тоже – вибрирующая энергия. Понимаешь?

Да, этому, кажется, физика учит.

Ну так вот. Через весь мир проходят вибрации. В том числе очень тонкие. Тонкие вибрации – это от наших мыслей. Слышишь?

Да, слышу тебя.

Ну так вот. Знаешь, что надо делать, чтобы получить то, что хочешь?

Что, Ева?

Надо просто попросить то, что ты хочешь, у Вселенной. Надо настроиться на ту же волну, что и Вселенная, и попросить у нее, и она тебе все подарит, что ты хочешь. Вот ты, чего ты хочешь?

Не знаю.