– Эй, подождите! Тут нельзя находиться после закрытия музея. Девушка, как вы прошли на территорию Ариума? Это нарушение закона! Да подождите же вы! – Петрос пытался догнать непрошеную гостью. Спотыкаясь и чуть не выронив из рук фонарик, он добежал до амфитеатра. Девушки нигде не было. Петрос обошел амфитеатр со всех сторон, но так никого и не нашел. Озадаченный, он вернулся на то место, где обнаружил мальчика. Там тоже никого не было, не было и пирамидки из камней или могильного холма, как назвал его этот странный паренек. Петрос обошел весь музей, но ни девушки, ни ребенка так и не встретил. Возможно, они испугались и покинули территорию раскопок. Петрос вернулся в домик охранников, закрыл дверь изнутри и сел за стол. Он взял в руки термос, отвинтил крышку и стал наливать кофе в кружку, руки его дрожали. Петрос снова вспомнил этого ребенка и его каменное сооружение. Никто из знакомых детей Петроса не строил могильные холмы и не ходил в балахонах. Ему стало страшно.

– Тога, это называется тога, – Петрос вздрогнул от звука собственного голоса. В тогах ходили древние римляне, но зачем ее надел маленький ребенок, было совершенно непонятно. Да еще эта девушка, исчезнувшая неизвестно куда. Как в Лету канула, как сказали бы предки Петроса, древние греки. В реку, ведущую в царство мертвых. Ну и ночка, черт возьми. Петрос пожалел, что перестал носить свой крестик. Он давно снял его, считая религию просто традицией, и крестик валялся дома где-то в ящике стола. Петрос пообещал себе, что непременно найдет его дома утром после работы и наденет на шею. До самого рассвета он не сомкнул глаз и выпил весь термос с кофе. Когда Михалис приехал сменить его, то просто ахнул:

– Пресвятая Дева, что с тобой случилось, Петрос? Ты бледный как полотно! Будто увидел привидение. Ты себя в зеркале видел?

Петрос устало улыбнулся.

– Да ночь выдалась непростая. В музей проникли посторонние.

– Какие посторонние? Откуда? – Михалис не верил своим ушам. Петрос рассказал ему о том, что произошло ночью, друг слушал не перебивая.

– А ты уверен, что тебе это не приснилось? Уж больно все странно, – Михалис недоверчиво посмотрел на Петроса. – Я латынь совсем не помню, даже школьную программу, а тут ребенок. Откуда он ее знает?

– Я и говорю, может, они сектанты? – предположил Петрос.

– Да ну, брось, какие на Кипре сектанты, у нас их отродясь не было, – сказал Михалис.

– Не было, а теперь появились, – Петрос пытался найти разумное объяснение ночному происшествию.

Его друг покачал головой и зевнул.

– Не, ерунда это все. Давай ты сейчас поедешь домой и хорошенько выспишься, а потом, на свежую голову, еще раз все вспомнишь. Может, я окажусь прав, и тебе это все действительно приснилось. Ты же недавно начал работать, вот и уснул. Бывает, брат.

Петрос собирался ему возразить, но спорить сил уже не осталось. Хотелось одного – лечь спать. Голова раскалывалась. Поэтому он попрощался с Михалисом и поехал домой. Петрос проспал почти до ночи. Когда он проснулся, боль прошла и в голове прояснилось. Все произошедшее с ним в Ариуме казалось далеким сном. Он уже готов был поверить, что и в самом деле заснул на рабочем месте с непривычки. Он принял душ, перекусил, позвонил друзьям и напросился с ними в ночной клуб. Он редко ходил по клубам, но в этот раз очень хотелось развеяться и побыть среди людей в шумном месте. Придя домой после дискотеки в шесть утра, Петрос опять лег спать и проснулся за час до начала своей смены. Он быстро умылся, собрал на скорую руку поесть с собой на работу и выскочил из дома. Машина, как назло, не хотела заводиться. Петрос все-таки уговорил старую колымагу, и мотор заработал.

К Ариуму Петрос подъехал на десять минут позже положенного времени. Янис встретил его недружелюбным взглядом. Буркнув короткое «пока», он сел в свою машину и уехал. Петрос не стал сразу ужинать, а решил сперва проверить весь периметр музея. Поначалу все было тихо и спокойно. Никаких свечений и детей, говорящих на забытом наречии. Но уже на обратном пути Петрос заметил такой же тусклый свет, как и в первый раз, уже в другой стороне. Он пошел к тому месту, откуда исходил свет. Остановившись, он обнаружил, что стоит возле развалин того дома, где при землетрясении погибла вся семья вместе с домашними животными. Посветив фонарем вниз на обвалившиеся камни, он заметил среди них какой-то проем. Решив было уже спуститься в яму, Петрос вновь услышал детский смех, как и в первый раз, но теперь смеялось двое детей. Он обернулся и увидел того паренька в тоге, рядом с ним стояла девочка, примерно на год младше его. Оба ребенка смотрели на Петроса и держались за руки. Очевидно, они были брат и сестра. Вид у них был какой-то зловещий, и смех их очень не нравился Петросу, словно шелестела сухая трава или старая бумага. Молодой женщины рядом с ними не было.

– Где ваша мама? – спросил Петрос, подходя к детям. Он уже твердо склонялся к версии про семейку сектантов и решил выяснить, как они пробираются на территорию музея, а главное зачем.

– Наша мама дома, – ответил мальчик. Похоже, он был за старшего.

– Если хочешь, мы тебе покажем наш дом, это рядом – сказала девочка и улыбнулась. Улыбка вышла какая-то кривая и недобрая.

– Вообще-то, вашего дома тут быть не может и не должно, это Ариум, музей, понимаете?

– Конечно, – сказал паренек.

– Это Ариум, – повторила вслед за Петросом девочка.

Вот ведь маленькие идиоты, как с ними разговаривать.

– Хорошо, покажите мне ваш дом и позовите мать, – Петросу надоели их дурацкие шутки.

Брат с сестрой подошли к Петросу и взяли его за руку, каждый со своей стороны. Руки у детей были на ощупь как пергаментная бумага. Петрос хотел сначала высвободиться, но подумал, что это их спугнет, и он не увидит, где они прячутся. Дети подвели его к яме разрушенной хижины, мальчик показал свободной рукой вниз.

– Вон там наш дом.

– Вон там наш дом, – повторила за ним сестра.

Петрос наклонился ниже, но ничего не видел в тусклой полоске света среди камней, а достать фонарик он не мог, дети крепко держали его за руки. Петрос наклонился еще ниже и вдруг они резко выдернули свои руки и толкнули его вниз. Он упал и больно ударил коленку.

– Вы что, сдурели? – Он даже не ожидал таких действий от маленьких детей. – Быстро вытащите меня отсюда!

– Ты же хотел посмотреть наш дом и познакомиться с мамой, – сказал мальчик.

– С мамой, – прошептала сестра.

– Я сказал, вытащите меня немедленно, – Петрос попытался встать, но правая нога отозвалась дикой болью в колене, он громко вскрикнул. Неожиданно его левую ногу кто-то схватил рукой за лодыжку.

– Эй, что это еще за шутки? – закричал Петрос.

Но руку не убрали, а наоборот продолжали тянуть еще сильнее. Петрос наклонился, чтобы освободить ногу, но тут его схватили уже две руки и со всей силы дернули вниз. Петрос стал проваливаться в рыхлую землю. Он и не думал, что яма такая глубокая, а земля мягкая. Его крепко держали чьи-то руки, переместившись с лодыжек на талию. Он не видел их лиц, думая только об одном: чем он скоро будет дышать. Незнакомые руки утягивали его все ниже и ниже под землю. Петрос в ужасе цеплялся руками и ногтями за края ямы, камни и какие-то сучья, но силы противника превосходили его собственные. В рот попадали комья земли и мелкие камешки. Он отплевывался и пытался закричать, позвать на помощь. От этого становилось только хуже, земля набивалась в рот и мешала вздохнуть. Ему не хватало кислорода. Он уже не понимал, где находится, и едва видел, глаза слезились от грязи. Его рука нащупала какой-то предмет, он попытался ухватиться за него, но предмет сидел в земле неплотно, и в руке Петроса оказался маленький череп ребенка, уставившийся на него пустыми глазницами. Петрос с отвращением откинул его от своего лица. Он уловил какое-то движение у левой щеки и повернулся. Полуистлевшая голова женщины с гнилыми зубами и ошметками кожи на щеках приблизилась к его лицу и зашептала, источая изо рта мерзкую вонь.

– Не обижай моего мальчика.

Петрос в ужасе заколотил по ней руками и стал двигать всем телом, пытаясь высвободиться, но тот, кто держал его за талию, был сильнее и стал тянуть вниз еще быстрее. Голова женщины снова направилась в сторону Петроса и зашептала:

– Ты у нас главный, да? Говоришь, нам нельзя тут находиться? – она засмеялась противным шелестящим смехом. – Это наш дом. Наш Ариум. А вы лишь пыль над нами и под небом, где правит великий Феб.

После этого Петроса схватили еще крепче и дернули с такой силой, что ему показалось, что тело разорвалось пополам. Последнее, что он почувствовал, это склизкий отвратительный палец на своих губах и мерзкий шепот:

– Тсс. Добро пожаловать в мой дом, незнакомец.

А потом чернота поглотила его. Утром, когда труп Петроса нашли наверху возле ямы, полиция так и не смогла определить, почему его рот был забит землей, а ногти обломаны и испачканы грязью. Никаких видимых повреждений на теле не обнаружили, следов борьбы тоже. Причину смерти определили как остановка сердца.