Глава 6

Мы шли по огромному сводчатому коридору. Каменные стены и пол каждый шаг превращали в бьющееся эхо, летящее впереди нас. Я смотрел, как заворожённый, на это чудо света. Не мог понять, сплю я до сих пор или всё происходит на самом деле.

Дроу шёл впереди меня. Только сейчас я обратил внимание на его спину. Вся в длинных глубоких шрамах, видимо, от плети. За что его так наказали? И кто? Били, судя по количеству, долго и со знанием дела.

Из пустого коридора, освещаемого большим количеством факелов, мы вышли на винтовую лестницу. В нашем мире это самые опасные конструкции. Сколько людей с них падало и ломало себе шеи – статистику теперь сказать не могу точно. Но очень много. Причём те лестницы были оборудованы перилами и широкими ступенями, а тут… Вокруг каменного столба на всю ширину до прилегающей стены шли треугольные ступени. Ни поручней, ни перил. Так и упасть недолго. Несмотря на всё неудобство данного спуска, эльф буквально в припрыжку летел вниз, а я, словно бабулька на ходунках, опирался на стену, чтобы избежать неудачного падения. То, что оно будет именно таким, я и не сомневался. Удача меня покинула после того, как Аида появилась в моей жизни. Я так думал. И настраивал себя на то, что неудачи следуют за мной по пятам.

Наконец, я ступил на твёрдую плоскую поверхность. Первым же делом встретился с недовольным взглядом сиреневых глаз. Ауннавин смотрел на меня, сложив руки на груди и наклонив голову немного влево.

– Я всё понимаю, Ваше Величество, но можно побыстрее? Мне казалось, что эти стены должны быть тебе роднее некуда, – высказал своё недовольство серокожий.

«Ваше Величество» – это он так поиздеваться надо мной решил? Умно, чувство юмора эльфа я оценил на пять баллов, комментарии и вопросы отсутствуют. Идеальный подкол: я медлительная старушка, имя у меня более чем королевское, дайте мне круглый стол и меч Экскалибур – вот вам и король. От такой мысли стало смешно. Я подавил улыбку, окинув насмешливым взглядом дроу, стоящего напротив.

Тот отреагировал молниеносно: его надменность сменилась вопрошающим видом, а руки тут же опустились вдоль тела, словно он чего-то испугался, меня, например. Я уже привык к состоянию полного непонимания, а потому не придал этому значения.

Я жестом пригласил Ауннавина следовать впереди. Тот коротко кивнул и быстро направился по коридору. «Декорации» сменились. Теперь коридор, по которому меня вёл эльф, был несколько ниже и шире. Не было сводчатых потолков, левая стена содержала оконные проёмы, а на правой висели портьеры, отчасти скрывающие деревянные двери. Между тканевыми полотнами – картины, нарисованные весьма искусно. Богато одетые люди словно смотрели на меня с холстов, провожая взглядами.

Моё внимание привлёк один портрет. С него на меня смотрел суровым взглядом чёрных глаз мужчина в королевской мантии. Я видел эту, по виду королевскую, особу в своём сне. Хотя больше склоняюсь к названию «полный невменяемый бред». Но факт оставался фактом: я видел его. Всё та же внешность, застывшая на холсте, только одежда другая.

– Кто это? – спросил громко я, повернувшись.

Ауннавин не заметил, что я остановился. Он продолжал шагать по коридору, словно конвоируемый, заложив руки за спину. Услышав мой голос, эльф тут же развернулся, направившись ко мне. И почему мне кажется, что он смотрит на меня, как на полного идиота?

– Ты спрашиваешь, кто он? – удивлённо поинтересовался дроу, кивнув на портрет. Но снова, увидев моё выражение лица, которое ничего хорошего не значило, стушевался и спокойно ответил на вопрос.

– Это король Пиртерия Ужасный. Чёрный дракон Фирина.

«Пиртерия! Ваше величество! Обещайте мне, что мы встретимся!» – прозвучал голос матери, которая обращалась в моём сне к этому мужчине. Оказывается, он на самом деле король. Хотя как тут не догадаться, что это царская особа, на нём же мантия. Похоже, я и правда полный идиот. Внутри возникло странное чувство близости. Мне очень хотелось узнать о нём побольше.

– Расскажи о нём. Ну, пока мы блуждаем по этим коридорам, – попросил я.

Серокожий мужчина окинул меня понимающим взглядом – с чего бы? – и улыбнулся уголком губ.

– Хорошо, я тебе расскажу, – согласился он.

Я слушал певучую речь эльфа, который размеренным шагом следовал рядом со мной. Он рассказывал подробно, словно сам видел каждый момент, о котором говорил. Из его летописного и последовательного рассказа я понял, что Верховный король семи царств Фирина правил достаточно долго. И очень сурово. Постоянные войны и бесчисленные казни непокорных были лишь малой частью того, что делал узурпатор-дракон. Почему Ауннавин называл его ящероподобным существом, я немного не понял (да, снова я в роли тупицы!), но продолжил слушать дроу.

Пиртерия постоянно захватывал земли и острова, расширял владения королевства. Однажды ему рассказали о таинственном острове у самого края мира, где живут неведомые создания. Грифоны. Они владеют магией четырёх стихий и имеют необычную ипостась превращения. Король загорелся идеей завоевать остров.

Он справился с задачей. Вернее, не он, а его подданные, которые по старинным чертежам создавали корабли для армий, подчинённых при захвате городов. Тоже мне, покоритель зари. Свою жестокость он применил и там. Островитянки были на редкость красивы, и дракон решил их сделать рабынями. Всех мужчин на острове он убил, даже детей, чтобы однажды это завоевание не обернулось против него.

Взяв себе самых красивых наложниц, Пиртерия позволил своим подданным взять по паре девушек в качестве прислужниц в богатых домах и замках. Жена короля, Селеста, также не осталась обделена. Она взяла себе пару завоёванных женщин, чтобы они её мыли, одевали, приносили еду… и выполняли любые поручения, какие только захочет королева.

Королю не пристало хранить верность женщине, тем более, королеве, а потому он ходил по наложницам. У него был самый красивый гарем, который только можно себе представить. Все девушки были прекрасно одеты, ухожены и сыты. А за «доброту» они платили королю любовными утехами. Прямо миротворец, больше сказать нечего.

Одна из таких ночей изменила всё. Девушки приходили к нему в покои по одной или по две, зависело от настроения короля. Самая прекрасная рабыня посетила его в полночь. У неё были седые волосы и потрясающие синие глаза. Когда светила полная луна, наложница была особенно красива. На запястья всем красавицам король приказал надеть подавляющие магию браслеты, потому нисколько не опасался за свою жизнь. Он ею наслаждался.

Постойте-ка! Мне сейчас опять показалось, уже в который раз причём, что эльф описал мою мать? Нет, она же не могла быть подстилкой короля! А когда я услышал ещё из уст серокожего рассказчика, что у них родился сын, унаследовавший внешность Пиртерии и его магию, то мне вообще стало не по себе. Имена матери и ребёнка Ауннавин предусмотрительно не называл, поэтому мне очень захотелось узнать, в правильном ли направлении я думаю.

– А как звали ту наложницу?

– Одарис, лунный грифон южных островов, – певучим голосом ответил дроу, снова посмотрев на меня с неким удивлением.

Чего? Я точно болен. У меня проблемы с восприятием мира, я слепой, тупой и глухой. Это в большинстве случаев смертельно, но я дышу, хожу и чувствую. Либо Ауннавин решил меня сегодня вывести из себя, либо мне срочно нужно спросить у матери всё, что я до этого пообещал не спрашивать. Потому что это немыслимо! Если наложница короля – моя мать, то я… Даже думать об этом не хочу, пока всё не узнаю! Нет, неправильно выразился! Я вообще знать этого не хочу!

Тем временем, пока я подавлял приступ паники и одновременно с этим приступ ярости, мы продолжали идти. Коридоры больше не были пустыми, теперь по ним сновали люди, некоторые обычные, а некоторые не совсем. И все смотрели на меня таким взглядом, словно у меня на лице нет кожи и мышц, только голый череп, внушающий страх. Мне немедленно надо посмотреться в зеркало.

Пока я думал, где мне увидеть собственное отражение, мы подошли к одной из дверей. За ней раздавалось шипение и… лай Бонди! Все свои желания и сомнения я отставил на второй план. Тут же ворвался в комнату.

Первое, что увидел: чёрный лабрадор с невероятным остервенением лаял в сторону окна, на котором, поджав ноги и агрессивно шипя, словно кошка, и отмахиваясь рукой с длинными коготками, сидела моя утренняя знакомая, Кэсэ.

– Бонди! Фу! Фу я сказал! – рявкнул я на пса. Тот затих, тут же посмотрев на меня.

Вернее сказать, на меня посмотрели все, кто был в комнате. Пара девушек в невзрачных платьях, влипших в углы просторной комнаты, один паренёк, выглядывающий из-за красной шторы, Кэсэ, замершая в оконном проёме. Даже взгляд Ауннавина я чувствовал на своей спине. Он прожигал меня насквозь.

– Ты чего тут всех пугаешь? А? – продолжил отчитывать.

Я присел на корточки и привычно распахнул объятия. Бонди завилял хвостом и приветливо проскулил. Он тут же помчался ко мне. Я и представить себе не мог, что собака так по мне соскучится. Пёс радостно набросился на меня и повалил. И как всегда, начал облизывать лицо. Собачьи слюни я привык уже чувствовать.

– Ну всё, всё! Хватит! Я тоже рад тебя видеть, проказник! – приподнялся я, закрываясь рукой от назойливой морды лабрадора.

Псина немного успокоилась. Теперь я смог погладить её по холке, по трепать по голове, что несказанно нравилось псу. Он высунул язык и прищурился.

– Это мешало нам лечить твою мать. Никого не подпускал, словно злобная зверюга из подземелья, – сообщил Ауннавин. Он недоверчиво поглядывал на то, как я ловко подчинил себе непонятное ему животное.

– Он не «это», – поправил я, встав на ноги. – У него кличка есть. Бонди, сидеть, – приказал лабрадору. Тот послушно выполнил то, что ему велели.

– Как ты с ним управляешься? Мы тайком пробирались в покои Одарис, пока это… Бонди не было здесь. Кэсэ делала ей перевязку, поила отварами и обрабатывала мазями раны, – снова заговорил дроу.

– Просто сказали бы ему «сидеть» или «лежать», – пожал плечами я. Бонди никогда не накидывался на незнакомцев. Он вёл себя хорошо, даже льнул к гостям, чтобы те его погладили или поиграли с ним. С чего такая агрессия к Кэсэ и остальным – кстати, они всё ещё дрожали по углам – не пойму.

– Так просто? – спросила рыжая девчушка. Она не решалась ступить на пол, продолжала смотреть с подоконника то на меня, то на пса.

– Да, он понимает команды. Я его дрессировал.

Для достоверности, чтобы никто больше не получил сердечного приступа, когда увидит собаку, продемонстрировал, на что Бонди способен. Использовал самые простые команды: лежать, сидеть, переворот, принеси. С последним возникла заминка – я не знал, что кинуть псу, чтобы он принёс мне обратно. Наконец, заметил на подставке возле кровати что-то наподобие длинного гребня и бросил в дальний угол. Предмет упал прямо возле портьеры, которая дрожала вместе с тем, кто за ней прятался.

Когда пёс подбежал к завесе, паренёк затрясся ещё сильнее. Ткань прямо ходуном заходила. Но Бонди, не обратив никакого внимания на испуганного человека, схватил аккуратно зубами гребень и принёс мне, положив под ноги.

– Видите? – указал рукой я. – Он послушный.

– Это он тебя слушает! – возразила Кэсэ.

Да что ж она сидит на месте, как приклеенная!? Не верит. Ладно. Продемонстрируем наглядно, что пёс не опасен для людей. Я присел на корточки и сказал псу, чтобы он подошёл к той портьере. Все неотрывно слушали и наблюдали за моими действиями. Ауннавин насторожился, а паренёк, который стоял за шторкой, начал икать от страха. Оно и понятно: проверять свою теорию я буду именно на нём.

Бонди подошёл к завесе, скрывающей молодого человека и сел напротив. Два раза пролаял, делая небольшую паузу.

– Он просит тебя выйти, – громко пояснил я парню. Портьера вздрогнула и немного отодвинулась. Светловолосый молодой пацан, трясясь и икая от ужаса, объявшего его, неотрывно смотрел на собаку. – Не смотри ему в глаза, – посоветовал я. – Для него это вызов. Смотри на нос – да куда угодно, главное, не в глаза. Ты незнакомый для него, так что пока не будем играть в переглядки.

Парень от услышанного закрыл глаза совсем и начал медленно оседать по неровной стене, пока не приземлился на пол. Он не прекращал трястись, прерывисто дышать и …, по-моему, он молился. По крайней мере, то, что он бормотал полушёпотом, я воспринимал не иначе, как молитву.

Лабрадор подошёл и начал его обнюхивать с ног до головы. Он делал это кропотливо, собаки совершают такую процедуру, когда встречают новых людей, стараются запомнить запах, который исходит от него. Дрессировщик, который помогал мне с коротким обучением Бонди, говорил, что для пса запах имеет определённый цвет или отпечаток. Так они ориентируются.

Покончив с изучением нового друга, пёс принялся лизать запястье парня.

– Он его съесть хочет? – поинтересовалась Кэсэ. О, да, она до сих пор там же, где и была.

– Он приветствует нового друга, – улыбнулся я. – И хочет, чтобы ему ответили тем же.

– Его что, надо в ответ облизать? – поморщилась рыжая.

– Нет, – засмеялся я открыто. Вопросы, которые она задавала по незнанию, вполне уместны, но уж очень смешные. – Всего лишь надо его погладить! Эй, парень, отомри! – сквозь рвущийся наружу смех, сказал я.

Блондин открыл глаза и посмотрел на собаку. Трясущейся рукой потянулся к его голове.

– Увереннее, ты человек, он собака. Покажи, что ты его не боишься, – новый совет сорвался с губ. Да уж, уверенности не занимать этому парню. Так и до супермена дорасти недолго, при условии, что от страха не умрёт.

Словно через силу, парень рвано выдохнул и погладил Бонди. Я, наверно, скажу глупость, но мне показалось, что он подчинился потому, что ему так сказали, а не потому что он сам хотел погладить лабрадора. Странное ощущение лезвием резануло внутри. Что-то не так. Я доверял своему предчувствию, оно меня почти никогда не обманывало. Эти люди смотрят на меня так же, как те, в коридорах, словно у меня маска для Хэллоуина на лицо надета.

Немного посомневавшись, я посмотрел на не застеленную кровать. Одри в ней, очевидно, не было, а потому, следующий вопрос, который я задал, был именно об этом.

– Где она?

– Там, – наконец-то соскочившая с излюбленного места, Кэсэ кивнула в оконный проём.

Я забеспокоился. Мало мне ночных кошмаров, монстров и прочей нечисти, окружившей меня в последние дни, так я ещё сам себе их придумывать начал. Мне показалось, что Одри бросилась из окна. Какая невиданная глупость. Но всё же к окну, если можно его так назвать, я подошёл и глянул вниз.

Это точно Одри? Седые волосы трудно не различить, а вот одежда, а также то, что она умело управлялась с оружием, меня заставили задуматься. Моя мать сражалась на мечах с опытным противником.