Цитаты из книги «Маяковский и Лиля Брик. Падшие ангелы с разбитыми сердцами»

Как говорят — «инцидент исчерпан», любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид. Счастливо оставаться.   Владимир Маяковский

Все очень просто – надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают дома. Например, курить или ездить, куда вздумается. Ну, а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье.

А я, Ларисочка, могу эту сумочку и в зубах носить, – последовал гордый ответ, – в любви обиды нет!

Есть память, лишь она одна жива.

Вся жизнь как по листу с мелкими и крупными кляксами – людьми.

Но наши отношения стали формальными, без тепла и взаимности: если муж ее не понимает, не любит, то женщина чувствует себя обделенной. Не так-то много женщине и надо – чуточку тепла и внимания, ласковое слово и понимание, чувство защищенности и сознание, что она нужна и любима. Ведь даже женщины, имеющие любовников, порой испытывают состояние одиночества. Мужчины приходят и уходят, есть секс, но нет чувств, и в душе остаются разочарование и пустота.

Я всегда знала, что умею быть женственной, умной, капризной, грустной, своенравной, непостоянной, влюбленной – какой угодно. Мне всегда говорили, что я как магнит для мужчин! Я могла каждого из них заставить делать то, что мне хочется. И я захотела, чтобы Маяковский стал безукоризненно нежным, как облако из его стихотворения, покладистым и ласковым, захотела, чтобы он сломался, сломил свою гордость, захотела проникнуть в душу, увидеть, как он сможет менять тона, я захотела увидеть его слабость. И я не позволю молодому парню вести себя в моем доме столь нахально. И уж конечно я знала, что авторов всегда нужно только хвалить, но я не могла вести себя так – меня просто ужасно возмутило такое поведение

Я читал «Облако в штанах» и видел только тебя. Не было ни Осипа, ни Эльзы, ни комнаты, ни потолка и пола. Была только ты и твои глаза, которые, как рука, через горло тащили мою душу наружу».

Именно сейчас мне так не хватает Володи. Всегда хватало, даже слишком, надоедал, травил душу, капризничал, как ребенок, требовал чего-то густым басом, плакал на плече. Я ненавидела все эти перемены настроения, но и любила одновременно. Мне нравилось, что он мог плакать, в такие моменты я чувствовала к нему не жалость, не любовь, нет, я видела, что он может плакать, искренне, эмоционально, и это рождало во мне чувство гордости, как у матери за сына, совершившего хороший, человечный поступок. Но я не выносила его слез. Я знала, что могу быть их виновницей, от этого становилось больно, но еще больнее было думать, что причина – не я, а другая, очередная пассия.