Я замолчала. Мне послышались тихие шаги, удаляющиеся от моей палаты. Я спрыгнула с постели, и выглянула за дверь. В коридоре никого не было. Я осторожно прошлась по холлу, пользуясь тем, что Руби на пересмене. Подошла к лестнице и посмотрела вниз. По перилам скользнула рука. Сначала я увидела плечи, и голову больше ничего разглядеть не удалось. Я сказала самой себе, что я смелая. И начала спускаться вслед за незнакомцем. Я дошла до первого этажа и остановилась. Сюда мне нельзя спускаться. Мне вообще не положен покидать свой этаж. Если меня кто-нибудь увидит, Руби очень влетит за меня. Я поворачиваю назад, как вдруг вижу знакомые плечи в темной футболке и темноволосую копну волос. Это определенно был то парень, спускающийся с лестницы. Я разглядывала его с любопытством. Что он делал на моем этаже? И почему его глаза наполняются слезами? Затем я увидела его судя по всему отца, и все поняла. Я знаю, что означают его слезы. Я взглянула на часы, висящие на стене. Блин! Время принимать лекарства. Я бегом побежала обратно. До двух часов оставалось три минуты. Смогу ли я подняться на третий та за три минуты. Когда-то я очень хорошо бегала. И была лучшей в классе. Но с тех времен прошел год. И за этот год я позволила себе немножко облениться. Я поднимаюсь на свой этаж и стараюсь справиться с одышкой. Холл уже полон медсестрами. И после пересмены напоминает пчелиный улей. Я важно прохожу в холл. И также важно иду мимо стойки внутри, от беспокойства сжимается желудок. Но я продолжаю идти, как по подиуму.

– Дина!

Это голос Руби. По ее металлическим ноткам в голосе я понимаю, что сейчас меня ждет выговор.

– Да?

Я притворяюсь застигнутой врасплох. Но Руби слишком хорошо меня знает.

– Где ты была? – спрашивает она.

– Я ходила на второй этаж, – торопливо отвечаю я. Это полный бред. И мне очень стыдно, что я лгу Руби. Но я уже сказала это вслух, и отступать от своих слов не стоит.

– Ладно, – Руби бросает на меня тяжелый взгляд, и я понимаю, что я на волоске. – Иди в палату, Дина.

Я быстренько прошмыгиваю мимо нее, со жгучим желанием обернуться. Ведь если вдруг я обернусь, и Руби будет смотреть мне вслед, это значит, что она наблюдает за мной и я буду на особом месте провинившихся. Но я понимаю, что не стоит оборачиваться, и заходу в палату, закрывая за собой дверь.

Плюхаюсь на кровать, и достаю из комода дневник. Открываю лист, в котором писала в последний раз, а это было вчера. И замечаю, что на бумаге расплывается маленькое пятнышко крови, превращающееся в кровавое озеро. Я подношу руку к носу. Нос влажный и весь в крови. Я подбегаю к умывальнику, чтоб открыть воду. Запрокидываю голову и пытаюсь помыть лицо. Кровь все так же бежит, а стою и чувствую себя абсолютно беспомощно.

В дверь стучатся. Я кричу «Входите». Дверь открывается, и голова Джейка выглядывает в проеме. Видя мои страдания, он подходит ко мне и протягивает пачку салфеток. Я промокаю салфеткой влажное лицо, и осознаю, что кровотечение закончилось. Я еще раз вытираю лицо насухо.

– Как дела? – я спрашиваю более непринужденно.

– Отлично. Завтра меня забирают.

Я изумленно смотрю на него.

– Что? Тебя переводят?

– Нет. Я уезжаю домой.

Я задумчиво рассматриваю стену палаты, чтобы не встречаться с ним взглядом. Я понимаю, что все это значит. Он устал бороться, и хочет вернуться домой.

– Думаешь, я псих? – весело спрашивает Джейк.

Я мысленно спрашиваю себя, когда он принял это решение. И почему Руби ничего мне не сказала.

– Да, Джейк. Я думаю, что ты псих.

Его улыбка гаснет, и он с грустью смотрит на меня.

– Ну, спасибо, за честность. Я пойду, Дина. Нужно собрать вещи и все такое. У предков сейчас куча писанины. Ты же знаешь, как это бывает.

Мы встаем одновременно. Я протягиваю руки, чтобы обнять его. Но он просто посылает воздушный поцелуй и выходит из моей палаты. Я начинаю плакать, понимая, что единственный человек, который стал мне близок оставляет меня. Но еще горше та мысль, что, возможно, я вижу Джейка в последний раз.

Майк

6

Я сидел дома, копаясь в интернете, ища кучу сайтов о диагнозе своей сестры. Родители были в больнице. А я остался дома. Мы договорились, что будем подменять друг друга. Составили свой график посещения. Нам всем было очень удобно совмещать школу, работу, визиты к Патрис. Я прочел десятки статей на эту тему. Шансов было мало. Но они были. Мне казалось, что через час поиска в Интернете, я стал уже доктором наук. Я узнал столько терминологии, о которой никогда не слышал в своей жизни. Комп пискнул. В правом нижнем углу я увидел синюю трубку. Кто-то звонил мне по скайпу. Я нажал на значок, и на весь ноут открылось окно. На картинке были цветы. Я усмехнулся. Хотел уже прервать звонок, как вдруг услышал звонкий голос:

– Привет, меня зовут Лил. Я знаю, что ты меня не видишь. И наверняка тебя это очень бесит. Меня бы это точно взбесило.

Я тупо смотрел в экран. На заставку с цветами, и соображал, что она от меня хочет.

– Эй! Я-то тебя вижу. Соображаешь, зачем я тебе звоню? Мы учимся в одной школе. И я являюсь членом движения «Молодые против рака».

Я вздрогнул и закрыл ноутбук, хлопая крышкой из всех сил. Упоминание о болезни Патрис меня жутко взбесило. Я взял куртку и вышел из дома.

7

После бесцельного хождения по городу, я свернул в сторону госпиталя. Время для посещения еще не наступило. Я решил посидеть на скамейке в сквере. Я сидел достаточно долго, то играя в игры по телефону, то разговаривая по твиту с приятелями. Когда оставалось буквально полчаса до времени посещения, я увидел девушку, спускавшуюся в сквер. Она направлялась в мою сторону. Я поглядел по сторонам. Другие скамейки были пусты. И я начал волноваться, ведь я не был с ней знаком. А знакомиться в сквере при больнице мне не очень хотелось.

– Привет!

Она говорила это явно мне.

– Мы знакомы? – я выгнул бровь и нахмурил лицо.

– Меня зовут Лил. Я звонила тебе днем.

Она протянула руку, но я встал и пошел к входу больницы. За спиной я услышал шаги.

– Ты преследуешь меня? – спросил я, повернувшись к ней всем корпусом. Она остановилась и затараторила:

– Майк! Я знаю, что тебя зовут Майк. Знаю, что твоя сестра болеет и она лежит здесь. Но также и моя подруга Дина. Она лежит в этой больнице уже двенадцать месяцев. И я… – Лил немного запыхалась.

– Продолжай, – мне стало любопытно.

– И я думала, что ты поможешь мне с проведениями праздника в госпитале по случаю рождества. Ты помнишь, я говорила, что я активный член движения» молодые против рака? Предлагаю вступить тебе в нашу команду.

– Там много участников?

– Только я, – Лил смотрела на меня серьёзным взглядом, и я осмыслил, что она не шутит.

– У нас есть еще время. Давай присядем, и ты мне все расскажешь.

В тот вечер от Лил я узнал, что она занимается этим с тех пор, как заболела ее подруга. Каждые праздники она ходит по больнице, посещая все этажи. Приносит подарки и устраивает праздники. Иногда ей помогают волонтеры и сотрудники больницы. Но чаще всего она справляется сама. Я спросил еще раз, как зовут ее подругу. Она произнесла ее имя, и я понял, что я слышал раньше о ней. Мы еще долго болтали. И к ее безудержному счастью я согласился быть участником движения. Надо было видеть ее лицо. Она была вне себя от счастья. Мы еще поговорили и пошли в госпиталь.

Войдя в палату к сестренке, я заметил шарики, привязанные к краю кровати.

– Мне папа принес, – улыбнулась Патрис.

Я обнял ее, чувствуя, как она дрожит всем телом.

– Если хочешь, можем погулять, – предложил я.

Она колебалась, но затем кивнула. Я усадил ее в кресло, накрыл плечи пледом и выкатил ее из палаты. Мы проехали по коридору и вышли через главный вход. На улице Патрис немного оживилась. Она сидела в кресле, касаясь кончиками пальцев лепестков цветов. Я сел на скамейку, наблюдая за ней.

Меня позвали по имени, и я оглянулся. Лил, моя новая знакомая, махала мне рукой. Рядом с ней стояла невысокого роста девушка. Солнце светило мне в глаза, и я не мог внимательно рассмотреть ее. Они подошли к нам.

– Привет! Дина, это Майк. Майк. Это Дина. Ой. А кто эта очаровательная малышка?

Лил подошла к Патрис и присела перед ней.

– Меня зовут Лил!

Лил щебетала с Патрис, как маленькая птичка. Я сидел на скамейке с девушкой, которую впервые увидел. Я пытался краешком глаза рассмотреть ее. Но видел лишь ее волосы, развевающиеся на ветру. Я не знал, о чем говорить с ней. И она молчала.

– Ребят, вы пока поболтайте, мы хотим с Патрис посекретничать.

Лил подмигнула, взяла коляску за поручни и пошла по тропинке в сторону игровой площадки.

– Как дела? – я попытался завести разговор.

– Нормально, – ответила она и тряхнула волосами. Ее рыжие волосы развевались на ветру.

– Ты помнишь меня? – спросил я широко улыбаясь. Она взглянула мне в глаза, и я пропал. Пропал от ее синих грустных глаз. Ее тонкое лицо, длинные рыжие волосы, и синие бездонные глаза.

– Эмм… нет. А должна?

– Я Майк Лорчер. Мы вместе ходили на баскетбол три года назад.

Она еще раз пристально взглянула на меня. Затем откинула волосы рукой и рассмеялась.

–Да, я помню тебя, Майк. Ты был самым безнадёжным в команде.

Я усмехнулся. Здесь она попала в точку. Но, по правде сказать, я был не любителем спорта. В команду записался, потому что там были симпатичные девчонки.

– Мне жаль, – она кивнула в сторону Патрис.

– Да. Мне тоже.

Мы не знали, о чем говорить. Лил здорово подставила нас. Разговор не клеился. Я подумал, что я ей не интересен. Или то, что она устала от всех этих глупых разговоров.

– У тебя есть мечта? – я спросил и пожалел об этом. Я боялся, что она обидится.

– Да, я мечтаю, чтобы Руби вышла замуж.

– Руби? Кто это? Твоя сестра?

– Нет, – ответила она, смеясь, – это моя медсестра. Мой ангел-хранитель. Руби тридцать пять лет, у нее есть сын. Ему восемь. Ты не мог бы жениться на Руби?

Я посмотрел на нее глазами, полными недоумения, но увидел, что она шутит.

– Черт!

– Тоже жалеешь меня? Не надо!

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

– Я обычная. Просто болею.

Я немного расслабился. Ведь постоянно думаешь о том, как бы не обидеть человека вопросом или словом. Я оберегал ее мысли. А оказалось, что она в этом не нуждается.

– Они возвращаются, – сказал я. Я встал, чтобы взять кресло самому. На прощание я поймал заинтересованный взгляд Лил. Дина же сидела и смотрела вдаль.

– Пока!

Она ничего не ответила. Я вкатил кресло в палату, переложил Патрис в постель, и присел рядом.

– Она тебе понравилась? – спросила Патрис.

– Да. Но я ей не понравился.

Дина

8

После нашего разговора с Джейком, я звоню Лил и прошу приехать. Лил соглашается, и в ожидании ее я брожу бесцельно по холлу. У окна замечаю Стеллу.

–Ты видела Джейка? – спрашиваю я.

Стелла не отвечает. Я заглядываю ей в лицо, тушь размазалась, видно было, что она плакала.

– Стелла! Все в порядке? – я пытаюсь быть вежливой. Я не могу просто отойти от нее, только потому что она мне не нравится.

– Джейк сказал мне, что он хочет сделать.

– Что? О чем ты?

– Ты думаешь почему он уходит с больницы? Чтобы лежать дома? Он хочет сбежать. Оставить все позади.

– Стоп, что? Он сказал мне, что его забирают родители. Стелла, ты что?

Она развернулась.

– Ну так иди, и сама спроси у него.

Я врываюсь в комнату Джейка, как торнадо. Он сбирает вещи и стыдливо опускает глаза.

– Почему ты не сказал мне? – я кричу и слезы катятся по щекам. То, что он собирается сделать, это самоубийство.

– Дина! Ты слишком правильная для всего этого.

– Ты сейчас смеешься надо мной? Джейк. Мы пробыли здесь двести сорок девять дней. Вместе. Каждый день.

Я подошла к сумке, которую он собирал.

– Я не пускаю тебя, Джейк. Не сегодня.

– Ты не понимаешь, Дина, – взорвался Джейк. – Я умираю. Все знают об этом. Только ты одна не хочешь этого принять. Даже мои родители смирились с этим. Почему ты, все время не можешь этого понять?

Он подошел ко мне и обнял.

– Я обещаю, что буду скучать по тебе. Но просто дай мне сделать это. Я не хочу умирать здесь. Я хочу умереть там, где я буду счастлив. Мой отец в курсе. Я рассказал ему, после того, как пришел от тебя. Я думаю, что мама простит меня. И ты тоже. Когда-нибудь.

Он заглядывает мне в глаза, и я вижу, что он тоже плачет. Мой самый лучший друг Джейк, который всегда терпел боль на каждых процедурах. Я обнимаю его еще крепче, как будто пытаюсь запомнить его запах, и его самого. Мне будет не хватать его. Определённо. Но я не могу быть эгоисткой. Если Джейк хочет сделать это, то вперед!

– Я люблю тебя! – шепчу я.

Он отдвигается от меня, и садится на кровать. Он кладет последнюю вещь в сумке и закрывает замок. Я прикусываю губу, чтоб вновь не расплакаться.

– Мне пора.

– Тебе жутко повезло, что Руби сдала смену.

При упоминании Руби в моих глазах вновь появляются слезы. Я понимаю, что Руби завтра будет вне себя от ярости.

– Сделай мне одолжение, ладно?

Я пожимаю плечами.

– Не говори ей, что ты знала.

– Окей.

Я выхожу из его платы первой. Стеллы в коридоре нет. И холл почти пуст. Джейк все верно рассчитал. Идеальное время для побега. Он высовывает голову.

– Джейк! Выходи! – мне становится смешно. Как будто мы снимаемся в кино про шпионов, и это мои пятые неудачные дубли.

Он выходит из палаты, минуя пост. Я все так же иду впереди, подавая знаки, что путь свободен. У лестницы он целует меня в лоб.

– Я позвоню тебе!

Я вижу, как он спускается. Я горда за него, что он на это решился. Но еще гнев заполняет каждую клетку моего тела, за то, что он бежит от болезни.

9

Звонит Лил. Она сообщает мне, что поднимается по лестнице. Я встречаю ее. Мы проходим ко мне в палату.

– Скучно ты живешь, подруга!

Лил, по-моему, единственный человек, который разговаривает со мной на равных. Даже папа иногда старается в разговоре со мной быть помягче. Как будто у меня нет головы или что-то в этом роде. Мне в такие минуты хочется кричать, что мы обычные люди. Просто вам повезло чуть больше, чем нам. Вот и все.

– Почему ты стояла у лестницы?

– Джейк сбежал, – я говорю это вслух, и в этот момент ощущаю приступ паники. Холодная волна пота накатывает, и я начинаю трястись.

– Эй!

Лил судорожно пытается нащупать кнопку вызова. Я хватаю ее за руку.

– Не надо. Иначе они меня положат под капельницу.

Она закатывает глаза, но убирает руку.

– Сейчас я буду в порядке.

Я сглатываю слюни и пытаюсь ровнее дышать.

– Пошли.

– Ты точно в порядке? Я не хочу быть ответственной за твою смерть.

Я гляжу на Лил, и мы смеемся. Это классно, когда у тебя есть подруга, которая может поднять тебе настроение, особенно когда ты на грани легкой депрессии.

– Лил! А твой парень понимает черный юмор?

– Мы с ним не шутим. Мы сразу занимаемся сексом.

Она подмигивает мне, и я снова смеюсь. Мы выходим на улицу. Лил поддерживает меня за руку, как немощную старушку. Я замечаю, что она машет кому-то рукой.

– Эй, – шепчу я. – Ты что притащила своего парня в больницу? Странные у тебя идеи для свидания!

Мы подходим с Лил поближе, и я вижу маленькую девочку на коляске и рядом с ней высокого парня. Я понимаю, что узнала его. Я видела его там, в больнице, когда он стоял на первом этаже со своими родителями. Мне становится немного грустно. Я узнаю в его взгляде взгляд своего отца. Папа всегда смотрит на меня так. Он все понимает, но не может это принять.

Лил начинает меня с ним знакомить, и меня это жутко бесит. Вся эта дурацкая ситуация со знакомствами. Она что реально думает, что если мне шестнадцать и я лежу в больнице, мне обязательно нужен парень? Чтобы помимо рака, я еще испытывала чувства влюблённости, ревности и прочей ерунды? Когда приветствия заканчивается, Лил увозит коляску с маленькой девочкой на прогулку. И я остаюсь наедине с грустным зеленоглазым незнакомцем. Краем глаза я вижу, как он рассматривает меня. Наверняка, ищет какие-нибудь подходящие слова для беседы. Наконец, он что-то произносит, и я поворачиваюсь к нему, чтобы рассмотреть его повнимательней. И тут я понимаю, что я точно знаю его еще со средней школы.

Майк Лорчер! Когда-то, очень давно, я была в него влюблена. Мы вместе ходили на баскетбол. Все девочки из команды были влюблены в Майка. Так же, как и я. Так же безнадёжно, как и я. В школе он был наподобие местной знаменитости. Назовите мне хоть одну девушку, которая не сходила с ума по зеленоглазому Майку! И какое удивительное совпадение, что Майк Лорчер сейчас сидит рядом со мной, и не знает, что сказать. Я убью тебя, Лил! Лил знала, что мне нравится Майк и притащила его в больницу. Но, с другой стороны, у него больна сестра. И чисто гипотетически, мы бы все равно с ним встретились. Ладно, Лил, пока живи!

У нас не клеится разговор. Видимо, Майк не читал энциклопедию про девушек, больных раком. Поэтому он по большей части молчит. А я чувствую себя странно. Потому что мне тоже неловко, также, как и ему. И мне хочется, чтобы побыстрее пришла Лил.

– Мне жаль, – говорю я, имея ввиду Патрис. Мне правда очень жаль, что болезнь не разделяет людей по возрастам. Болезнь – просто безжалостная сучка, которая съедает твою плоть. Ей плевать, кто ты. Богач, бедняк, взрослый, ребенок. Королева трупов. Вот что такое болезнь.

– Да. Мне тоже, – отвечает он и замолкает.

У меня падает настроение. И мне не хочется болтать с ним. Он все время пытается вывести разговор на любую подходящую тему. Но я отшучиваюсь или просто молчу. На тропинке показывается Лил, чему я очень рада. Прощай, Майк Лорчер и твои бесполезные разговоры.

Лил подходит и смотрит на меня недоуменно. Майк говорит «пока», но я и здесь сама мисс Храни-Молчание. Лил плюхается на скамейке, вытягивая свои длинные красивые ноги. Это ее слова. Не мои. Она всегда их говорит.

– Господь подарил мне длинные красивые ноги!

И вот сейчас. Я поворачиваюсь к ней и спрашиваю:

– Лил, ты в своем уме?

– А, что? Это Майк Лорчер. Когда-то ты на него западала не по-детски.

– Ты знаешь, Лил, это может звучать по-идиотски. Но, наверное, уже тогда рак поселился в моем организме. Иначе как объяснить эту перемену в нем? Из школьной звезды он превратился в потухающий костер. А ведь раньше он и минуты не мог помолчать. Даже смешно, что я была в него влюблена.

– Да ты что говоришь, Дина! У него сестра лежит в больнице. Его родители на грани развода. А каким он должен быть? Веселым клоуном, развлекающим вечно депрессивную Дину?

Мы посмотрели друг на друга. По взгляду Лил, я поняла, что она жалеет о своих словах. Но в этот момент меня понесло.

– Ну уж прости, что я больна! Прости, что ты тратишь на меня свое свободное время. Правда, мне очень жаль, что я для тебя такая великая обуза. Не нравятся мои депрессии? Знаешь, тебе недолго осталось терпеть меня. И мое вечно меняющееся настроение. Когда я умру, ты наконец заживешь полной жизнью. Пока!