Глава 5

Нью – Йорк встретил нас ледяным ветром и кусающимся морозом. Следуя на такси к горячо обожаемому Маруськой отелю, я попыталась вспомнить все, что знала об этом городе. Пожалуй, это самый известный город в мире, в котором сосредоточены финансовые учреждения, многочисленные исторические и культурные достопримечательности, музеи, брендовые магазины, театры и многое другое. Это шумный и яркий город небоскребов и свободы, который многим знаком по обилию кинофильмов и фото, где действие разворачивается на его улицах. Здесь столько возможностей, сколько можно вообразить. От Таймс – сквер до самого темного уголка Бронкса – царство крайностей. От русского анклава в Бруклине на Брайтон-Бич до филиала Южной Америки в Квинсе – сообщества из любой страны мира.

Пожалуй, Маруська права. Упускать шанс засветиться здесь, не стоило. И я сейчас совсем не о себе.

Наконец, такси остановилось у высокого небоскреба, архитектура которого, плавно изогнувшись, убегала в облака. Маруська выскочила с машины и заголосила в горло от душивших ее эмоций, привлекая к нам внимания.

–Настька, ну великолепно же, а?! Ты только посмотри вокруг! Эй, парни,– кричит снующим многочисленным прохожим,– готовы пасть к ногам русской королевы искусства?!?

Благо никто не понимал орущую эффектную девушку и те лишь улыбались и приветливо махали в ответ.

Весело рассмеявшись, Мария передала багаж подоспевшему швейцару, и мы по красной ковровой дорожке поспешили внутрь. На рецепшене, я, вдруг, ощутила мороз, заструившийся по спине, вполуха слушая очередные Маруськины излияния, старалась прогнать неумолимо приближающееся чувство тревоги.

Подходя к лифту, я вдруг мимолетом заметила мужчину у второго рецепшена, спиной стоящего ко мне, и приросла к месту. Буквально несколько метров нас разделяло, и каких-то несколько десятков секунд. Обессиленно прислонившись к стене, я пыталась унять дрожь, беснующуюся в теле, и усмирить помчавшие шальные мысли наперегонки со страхом. Мне казалось я лечу в пропасть, и даже довольно громкое бесконечное бурчание Маруськи ушло на десятый план, я замерла в ожидании, когда мужчина словно в замедленной съемке повернет лицо в мою сторону.

–Настька, ау!– Щелчок пальцев перед носом вырвал меня из транса и, я, поддавшись вперед, шагнула в сторону рецепшена. Мужчина тем временем, получил ключ-карту и направился в нашу сторону. Не он.

Облегченно выдохнув, и спрятав трясущиеся руки в карманы пальто, я пыталась успокоиться, что есть сил, плюнув на то, что скажет или подумает Мария. Впрочем, та, даже не заметила моего состояния, узрев в толпе какого – то, по ее мнению, актера.

Да, сильно меня расплющило от одного лишь предположения нашей встречи…

Наконец лифт оповестил о своем прибытии длинным тонким сигналом, и мы поспешно в него втиснулись.

Влад

Благотворительный вечер к моему немалому удивлению проходил в закрытом формате. После последних пяти месяцев, встречи с журналистами заставляли дергаться глаз, куда проще вести дела так сказать, «из – под полы», но теперь приходиться терпеть всякого рода публичность во всех отношениях. В последний раз отвечая на бесконечные и однообразные вопросы, хотелось достать мою горячо любимую ширму, – образ Князя, и пристрелить парочку надоедливых журналюг.

Приглашенные продолжали поступать, и занимать отведенные им места, возле большой сцены, предназначенной для аукциона. Из оркестровой ямы поплыли первые завораживающие аккорды, а я устало ослабил узел галстука. Ненавидел эти удавки, которые мужчины обязаны носить для поддержания имиджа. Никакого настроения здесь ошиваться у меня не было, но пропустить это событие я просто не мог. Вырученные средства должны пойти на покупку южно-корейского инновационного завода по производству оружия, на которое я впоследствии наложу лапу. Вся благотворительность не более чем прикрытие, и прячется за благородными целями. Свое благородство и поддержку детям сиротам я афишировать не хочу, для них важнее реальная помощь, а не показуха в новостях. Цель моего визита сюда, прежде всего, показать, кто является куратором этого проекта, чтобы у верхушки запада не возрос резко интерес к нашему приобретению. А то, что мы помогли заводу обанкротиться, это им знать ни к чему.

Провожу глазами по гостям, мысленно морщась от колоритности публики. Все верхушка горячо любимой Родины, плавно перекочевавшая из грозных криминальных структур, в свете софитов и запредельного богатства лоснилась от собственной значимости и важности. Сразу вспоминаю, почему Ди ненавидела эти сборища. Ее всегда корежило от приторных лживых улыбок, шаблонного снобизма америкашек, и пьяных проституток, скрывающихся за такими же шаблонными образами примерных дам.

Янка опрокидывает в себя очередной бокал, повиснув на моей руке, доводя меня до белого каления. Ну почему бабы склонны к дешевому, никому не нужному позерству, прячась за своими бессмысленными преамбулами? А как же внутреннее чутье, или на худой конец, чувство собственного достоинства? Демонстративно стреляет глазками в сторону молодого щеголя, по всей вероятности желая вывести меня на эмоции. Ну что ж, я бы даже посмеялся с этого цирка, если бы е было так грустно, и тошно.

Выдыхаю, сбрасывая с себя ее руки и направляюсь в бар, потому что по- другому этот вечер я не переживу. Заказываю двойной скотч, и выпиваю залпом, морщась от вкуса этого пойла, поражаясь как люди могут пить эту дрянь. Но один плюс у него, безусловно, есть, рубит как с плеча. Киваю официанту, чтоб повторил, заливаю в себя очередную порцию стараясь заглушить разрастающуюся как раковую опухоль пустоту. Где то после третьей порции немного отпускает, и следующие полчаса я методично отсчитываю время, поглядывая на часы, когда можно будет исчезнуть не вызывая недовольства остальных учредителей.

– Владик, может, мы отсюда сбежим, а?– Янка наклоняется ко мне, жарко шепча в ухо, словно читая мои мысли, но даже и это меня бесит. Она уже догналась, и начинает конючить, капая мне на нервы.– Я уверена, мы найдем себе занятие поувлекательней. – И немало не стесняясь проходиться рукой по ширинке. Вообще то, я впервые знаком с женщиной, которой всегда хочется. Она готова день и ночь не слазить с члена, и это уже попахивает нездоровщиной. А сейчас таки и вовсе, вплоть до отвращения.

– Янка сгинь. Какого черта ты вообще потащилась за мной?– Закипаю я, снова, в который раз скидывая с себя ее приставучие ручонки.

Заказываю очередную порцию скотча, когда на импровизированной сцене гаснет свет и на зал опускается полумрак. Я пытаюсь вспомнить развлекательную часть, в описании, валяющейся на столе номера брошюрки для учредителей. Но так как я никогда не обращал внимание на этот раздел, быстро переключаю свое внимание на удаляющуюся в гневе Янку. Слава Богу, мысленно перекрестился, выносить мозг мне теперь никто не будет.

Смотрю ей в след, и в очередной раз сам себя спрашиваю, какого черта я не выставлю ее за дверь? И тут же напрашивается ответ. Чтоб с катушек не слететь, потому что все мысли были исключительно о Дианке, мать ее так, чтоб ей там икнулось. Не отпускает никак. Как ни стараюсь, все никак. Даже вот Янку завел, да толку то.

Словно в ответ на мои мысли в центре импровизированной сцены появляется луч света, падающий сверху, освещая точеный силуэт девушки с опущенным вниз лицом и арфой. Так как свет струился сверху, лицо девушки оставалось в тени, выхватывая лишь утонченные скулы, светлую макушку и обнаженные плечи. Изящные руки чуть тронули тонкие струны, и по залу поплыл томный мотив, а меня прошибает высоковольтный разряд. Я еще ничего не успел понять, когда мрак начал рассеиваться, охватывая светом каждого стоявшего на сцене. И когда она подняла лицо к зрителям, я замер, несколько раз моргнув, опасаясь, что нажрался, и мне все мерещиться. Все еще не веря, я медленно, с трудом переставляя ватные ноги, направляюсь к сцене, задевая по пути сидящих за разбросанными по залу столиками людей.

Смотрю на все также опущенное лицо, исхудавшее изящное тело, сверкающий пепел волос и зверею. У меня к херам сносит крышу от этой притягательности, невероятной женственности и сумасшедшего магнетизма.

В голове всплывает образ лебедя, грустного и покорного, возможно даже сломленного, и меня простреливает чувство дежавю. Как тогда, много лет назад. Только картинка кардинально изменилась, хоть и не потеряла красоты и изысканности. Тогда на сцене сияла яркая ослепительная девчушка, полная крылатых надежд и стремлений, сейчас же весь ее облик обжигает едкой кислотой так, что глазам больно. Столько в ее образе обреченности и боли.

И в моем сознании проскакивает мысль, которую я душу в зародыше, не позволяя разрастись ей и укорениться в моем сознании. Что если судьба дает нам второй шанс? Второй шанс уничтожить ее? Со злорадным смехом кричит внутренний голос. Посмотри на нее, разве она выстоит, сможет быть рядом?

А зверь уже рычи и беснуется внутри меня. Еще чуть чуть и он сорвется с цепи, и мне уже не остановиться. Да кого я к херам обманываю? Я уже ее не отпущу. Все как тогда…

Стою как баран с открытым ртом, а внутри меня с каждым вздохом разрастается целая баталия. Я даже вздрагиваю от криков спорящих внутренних инстинктов. Картинка перед моими глазами сузилась до размеров точки, в радиус которой помещалась стоявшая в центре сцены девушка. Все звуки вокруг исчезли, оставляя лишь нас двоих в переполненном зале, и стрелка моего внутреннего термостата стремительно переваливается за алую отметку, я бы даже не удивился, если бы с ушей повалил раскаленный пар.

Неожиданная встреча выбивает почву из- под ног, припечатывает к полу со всего нехилого размаха, и все что я могу на данный момент, это стоять, как лох, с открытым ртом, боясь, что она лишь мои галлюцинации, и стоит сделать еще один шаг в ее сторону, как она раствориться в воздухе.

Но нет, композиция заканчивается, Ди бросив взгляд в зал, скрывается за кулисы под громкие аплодисменты.

Опомнившись, достаю телефон и вызываю организатора, приказав немедленно явиться. Как только он попадает в поле моего зрения, хватаю его за шиворот, и затягиваю в ближайший пустующий партер. И не давая себе опомниться, задаю единственный интересующий меня до трясучки вопрос.

–Как имя девушки в центре с арфой?– Озвучиваю, наконец, истязающий меня несколько месяцев вопрос.

–Но я не могу давать вам таких данных, мистер Звягинцев!

–Послушай сюда, подтягиваю его ближе к себе, мне глубоко пох*й, на все ваши регламенты и установки. Ели ты сейчас не назовешь мне ее имя, я пересчитаю все твои позвонки, и сложу тебе их в руку.– Перед глазами плясала алая пелена гнева, и меня колотило от мысли, что Ди здесь, на расстоянии каких- то трех чертовых метров, а я и понятия не имею как ее зовут сейчас, и каким еб*чим ветром ее сюда занесло. Тогда в порыве злости и отчаяния, я приказал Илье достать документы, и запретил даже открывать блядский паспорт, чтобы потом не иметь возможности ее найти.

Нужно ли говорить чем обернулось мне мое упрямство. Я бы уже давно, как бешенная гончая взял ее след, пустился бы на край света в поисках.

– Постойте… К-кажется я знаю о ком вы спрашиваете…– заикаясь, прочистив горло все же просипел хлыщ.– Анастасия… Фамилию, к сожалению не помню…

Анастасия, значит…

–Фамилию узнаешь и придешь, доложишь. И да, на сегодня ее выступление окончено, в кабинет наверху приведи ее. У тебя все про все двадцать минут, понял?– Не успев себя одернуть, выпаливаю испуганному клерку.

Отшвырнув его, ероша дрожащими руками идеально уложенные волосы, направляюсь наверх.

Диана