4

Тем вечером или ночью, – Терисия по-прежнему не могла ориентироваться во времени суток, – пленница ничем не занималась, кроме изучения помещения. Изучала его, конечно, только взглядом и исключительно украдкой, когда хозяин комнаты не наблюдал за ней. Не беспочвенно девушке казалось, что монстр теперь не сводит с неё глаз, словно кожей своей чувствует её желание сбежать. Тери не хотела себя выдать. Очевидно, любая неудачная попытка побега будет стоить жизни, а её нынешнее существование посвящено одной только цели монстра – сделать обречённую на смерть ещё и жирной, чтобы потом сожрать единолично или разделив со своими омерзительными собратьями.

Как повезло Тери – она никогда не была склонна к полноте! Фигура в жизни не заботила девушку ни разу, ведь жизнь была связана не с самолюбованием, а с тяжёлым трудом по хозяйству и работой в огороде. Терисия всегда оставалась тощей, даже когда наедалась досыта. Может, и сейчас жир будет так медленно расти, что она успеет к тому времени придумать способ побега из этого подвала, из замка, обнесённого высоким, крепким забором.

Пленница достала из мешка мягкую сладкую булочку, не переставала методично жевать. Почти как корова или коза на пастбище.

Девушка медленно переводила взгляд от пустого стола, он ближе всего стоял к клетке, на стены. Нет ни стула, ни табурета в комнате. Стены голые, небелёные, но замазаны глиной. Ровно восемь отверстий в стенах для факелов насчитала Тери, но не увидела ни одного крючка для одежды, ни одной полки. С опаской девушка перевела взгляд на большую кровать, где лежит существо. Если он не спит, то пленница тут же отведёт взгляд; но в этот раз его глаза плотно закрыты, храпа нет. Терри долго выжидающе смотрит на его умиротворённую рожу, но он не двигается. Монстр притворяется? Проверяет? О, наверно, всё ещё мнит себя самым умным в этой комнате.

Она достала из мешка кусок пирога с сахарной пудрой снаружи и мягкими запечёнными яблоками с мёдом внутри, жадно укусила. Тери словила себя на мысли, что дома почти никогда так вкусно не кормили – в целях экономии у них была в основном каша, варёная репа и квашеная капуста в любое время года. Изредка отец мог привести что-то вкусное, но ей и сёстрам выделялась порция буквально на один укус. Часть девушки действительно наслаждалась, что теперь появилась возможность кушать много вкусностей, правда, эта часть радовалась только до тех пор, пока не осознавала, что скоро её саму с таким же удовольствием будет уплетать чей-то грязный рот. Терисия ещё раз посмотрела на монстра, и тот уже начал похрапывать. Девушка высунула кусок пирога за пределы клетки, надеясь, что крысы ночью доедят его за неё. Ей нельзя слишком быстро жиреть, если она хочет жить.

Кроме кровати и стола в комнате царя Тери заметила два огромных сундука, стоя́щих по обе стороны его ложа, а также старый пыльный камин, и, судя по всему, в нём давненько не разводили огонь. Волосы на голове девушки служили не таким уж плохим одеялом, ведь были пышными и длинными, но всё-таки иногда становилось так холодно в клетке, что она всё бы отдала за возможность погреться у камина, завернуться в тёплое одеяло, а не греть ноги, подминая под себя. С мечтами о теплоте, мягкости и уюте Тери и провалилась в глубокий сытый сон.

Проснулась из-за хлопка двери. Пустая кровать, – девушка первым делом посмотрела в её сторону. Протёрла сонные глаза, попыталась потянуться, но клетка не позволила выпрямить руки полностью. Крыса всё же сожрала кусок пирога, который Тери оставила для неё, сейчас там были только крошки. «Хорошая крыска», – улыбнулась девушка, уже строя планы того, как с помощью местных грызунов будет опустошать пищевые мешки незаметно, если пищи будет слишком много. Сейчас, например, в её мешке уже ничего не осталось, и она гордо выставила его за пределы клетки.

Скоро пришёл и хозяин комнаты. Король с утра был суров, больше не смотрел на неё столь пристально, как вчера, а, как и в первый день, небрежно бросил мешок к её клетке и вышел. Дверь вновь щёлкнула замком. В этот раз Тери твёрдо решила не налегать на питьё, чтобы мочевой пузырь не лопнул до прихода короля назад. Однако после плотного завтрака и хорошего сна, повторно спать ей совсем не хотелось, и девушка устроилась поудобнее на дне клетки, смотрела на догорающий факел то строя планы побега, то вспоминая жизнь с родителями и сёстрами, то представляя свою неизбежную мучительную смерть. В последнем она вдохновлялась библейскими мотивами, где грешников жарят на огромных сковородах заживо, или так же живьём варят в огромных котлах, либо же раздирают на части животные. Всё это подходило идеально под то, что её ждёт.

«За какие грехи мне этот Ад?» – думала девушка, опять и опять глядя в своём воображении на эти ужасные картины, и тут же находила ответ на свой вопрос: она была плохой дочерью. Ведь сказано в Библии: почитай отца и мать своих. А она сбежала, ослушавшись их воли. Но, даже осознавая, что наказание заслуженное, Тери не могла принять свою участь, моля Господа простить её грешную душу и дать шанс искупить грехи праведной жизнью. «Второй шанс, пожалуйста, мне нужен только второй шанс!» – вопрошала девушка мысленно. Настолько искренним было это желание искупления, что на глазах в этот момент выступили слёзы.

Во сне к Терисии пришёл ангел господень. Снилось, что она у себя дома, как обычно, рвёт сорняки на огороде, а крылатый ангел невероятной красоты, похожий на того парня, которого сварили в первый день, спустился прямо с небес. Девушка пала ниц перед ним и взмолилась о спасении души и тела.

Внезапно она подняла голову и поняла, что стоит голая и в ошейнике в комнате монстра, но ангел всё ещё перед ней. «Прости меня, господи, что я ослушалась родителей! Прости, что сбежала! Я глупа, так глупа…» – причитала Терри. Но ангел ответил сурово: «Не от родителей ты сбежала, не их ты унизила, а саму веру нашу. Ты отрицала свою судьбу, не хотела быть женой. Это смертный грех! Мужа своего принимала за монстра – вот тебе наказание! Живи теперь с монстром настоящим в его темнице, ему будь женой!» Слова божественного посланца больно ранили девушку в самое сердце, от безнадёжности она вскричала, зарыдала и попыталась ухватить ангела за подол его платья, но тот испарился.

Тери проснулась, покрытая холодным потом, с залитым слезами лицом. В комнате было светло, но сквозь слёзы над своей клеткой она увидела морду царя монстров, и чуть не закричала от неожиданности. Сдержав себя, она смотрела снизу вверх в бледно-голубые звериные глаза этого существа, которые вкупе с мертвенно-серой бугристой кожей со шрамом наводили на неё ужас.

– Что с тобой? – прохрипел монстр.

– Ничего, – едва слышно ответила девушка.

– Почему ты кричала?

Девушка сразу поняла, что нет смысла пересказывать сон с ужасными словами ангела, неверующее животное не поймёт её, только будет насмехаться, издеваться. Слёзы бессилия и страха опять полились из её глаз. Наиболее правдоподобная ложь возникла сама собой:

– Мне холодно. Я замёрзла во сне, – руки Тери действительно в этот момент била привычная крупная дрожь, причина тому в действительности, конечно, никакой не холод. Но она повторила опять, и голос её звучал жалостливо: – Мне очень холодно.

В глазах монстра промелькнуло недоверие, но буквально ненадолго. В следующий миг он уже шёл к своей кровати за одной из многочисленных шкур лично убитых им зверей. Под руки попался мех лисы, его он понёс к пленнице, которая всё ещё лежала на дне клетки и дрожала.

Замешкавшись, тролль всё же отпер клетку, накинул мех на тело девицы, и запер тяжёлый замок вновь. Ещё немного времени он провёл возле клетки, ожидая, что с пленницей произойдут хоть какие-то видимые перемены. Однако та как дрожала, так и продолжала всхлипывать и лить слёзы, но теперь уже под звериной шкурой.

Состояние девушки немало взволновало Короля. Она слабая, как ребёнок. Ещё от своего отца он услышал, что человеческих детей либо не сто́ит брать в плен, либо нужно есть в первый же день, потому что они быстро умирают в неволе. Что же тогда, отправить её на кухню, пока ещё жива? Пока человек не подох, пока в кровь и мясо не выделился трупный яд, то даже из самого больного получается хороший ужин. «Но она совсем не разжирела! Прошло так мало времени!» – досадовал тролль. Он боялся признать главную причину продолжения жизни человеческой женщины – ему хотелось опять увидеть в ней проблески разума. Умный человек, ну разве не находка? Можно было сделать его своим питомцем, обучить каким-то трюкам. Возможно, брать на охоту как приманку, почему нет!

К слову, весь сегодняшний день на охоте царь даже против собственной воли опять и опять возвращался мыслями к своей пленнице. Ни о чём неприличном не думал, ничего скабрёзного не представлял, просто время от времени в памяти всплывала её рожица или маленькие лысые лапки, которыми она упиралась в прутья клетки. Мысли самые невинные, но тролль ощущал, что они отравляют его сердце, вынуждая испытывать жалость и сопереживание к еде. Тем не менее охота не заладилась, а потом и вовсе пошёл дождь и копыта лошадей, как и ноги его пеших воинов, начали вязнуть в грязи. Внутренне он даже был рад раньше вернуться в свою комнату, но то состояние, в котором он обнаружил пленницу, не могло не шокировать. Она выла и выгибалась всем своим тощим страшненьким тельцем, сотрясая клетку. Если бы он не придержал клеть, то она бы точно опрокинулась.

Сейчас, выйдя из комнаты, он нашёл первого же попавшегося слугу и попросил развести огонь в камине, пока он будет ужинать. Подчинённый без лишних вопросов кивнул и побежал выполнять приказ. Внизу в большом банкетном зале короля ждали друзья, братья, верные воины, а также приятная уху музыка и горячая еда из человечины. Едва тролль занял своё привычное, самое почётное место за главным столом, к нему подошла любимая гетера, чтобы подарить пламенный поцелуй. Сев ему на колени, она долго просилась к нему после ужина в комнату, но король ответил, что не в настроении. Гетера состроила обиженную гримасу, но на прощание поцеловала ещё жарче, будто надеясь, что он изменит мнение.

– Как там наша девочка? – хитро сощурившись, спросил его ближайший собрат, когда женщина отошла. – Жиреет? Или ты уже сожрал её в одно рыло, не захотев ни с кем делиться, а? – друг рассмеялся, толкая его в бок, но король только ухмыльнулся.

– Может, и сожрал, – ответил он, однако в ответе этом звучали уже не шуточные, серьёзные нотки. – Захочу и сожру. Или у тебя есть претензии насчёт этого?

Собрат не переставал улыбаться и примирительно поднял руки:

– Брат, какие претензии! Ты – король. Любое твоё решение – закон.

После трапезы тролль поднимался в свою комнату с каким-то щемящим чувством. «Нужно было убить её. Да. Это единственно верное решение. Завтра лично отнесу на кухню, если не выздоровеет», – думал он, отворяя дверь. Его покои уже начали наполняться теплом, брёвна мерно потрескивали в камине. Король подошёл к клетке. Спит. Уже не дрожит. Он поднял клеть за верхнюю рукоять, осторожно перенёс ближе к каминному теплу, поставив аккурат у изножья своей кровати.