Цитаты из книги «Лучший друг моего парня. Книга 2»

Мирон Гейден – это все, что у меня есть. Он мое сердце. Моя душа. Моя любовь. Мой первый и единственный мужчина. Я люблю его. И он меня… тоже. Я знаю. Теперь знаю. Он может не говорить об этом вслух. Его поступки, взгляды и действия говорят сами за себя. Он меня любит. Он хотел меня защитить и не заметил собственных ран. Боже… пусть с ним все будет хорошо. Я никогда себе не прощу… если с ним что-то случится.

В глазах плывет. Шарю взглядом по разбегающейся толпе. Где этот трусливый кусок дерьма? Сам пришел или попросил кого-то поработать за него? – Поедем в больницу, – умоляет Ангелина, закрывая мне обзор. – Хороший мой. Поехали… У тебя кровь…

– Мирон, я завтра уеду. Поезд в Москву. – Я знаю, НеАнгел. Но сегодня ты хочешь быть со мной? – Больше всего на свете, – возвращает мой же ответ. – И ты мне должен разговор. Начистоту. – Я пьян. Ты рядом. Спрашивай все что хочешь, только не здесь.

Все рецепторы вопят о близости моего НеАнгела, и у меня внутри включается рубильник, отправляющий все остальное, внешнее, не имеющее отношения к нам двоим на второй план. – Привет, – угадываю по движению губ Лины. Она останавливается в двух шагах от меня. Смотрит широко распахнутыми глазами, засунув большие пальцы в передние карманы джинсов. Словно боится меня и не знает, имеет ли право быть здесь. Только она и имеет это право. – Привет. – Делаю шаг ближе.

Пялюсь на нее неотрывно, наслаждаясь невидимыми натянутыми тетивами канатов между нами. Ты ведь тоже чувствуешь это, НеАнгел? Эту чертову связь, что пожирает мой мозг и разъедает нутро как кислота. Выжигает все внутренности. Это чувство, которому посвящены девяносто девять процентов песен мира? Шесть гребаных букв? Это оно? Раньше я бы все списал на похоть и недотрах.

Здесь можно заказать стрипиз и уединиться, наслаждаясь женскими прелестями, за доплату еще и отсосут до искр из глаз. Вместо этого я гипнотизирую бутылку алкоголя и пытаюсь привыкнуть к новой реальности, в которую меня, как в водоворот, затягивает благодаря НеАнгелу. Отношения всегда для меня были не больше чем утопией. Но совсем недавно я понял, что хочу трахаться только с одной определенной девушкой, вечно попадающей в неприятности. Это для меня проблема. В мой жизненный устой не входили чувства. Они все усложняют. И делают все в разы ярче. Как счастье, так и боль. Марк чуть не лишился ног из-за чувств к Еве. Отец всю жизнь изменял матери в браке, а когда это вскрылось, она с трудом смогла это пережить. И чуть не лишила себя жизни. Сложно не осознать измену, а понять, что вся твоя жизнь была ложью.

Я его не понимаю. Люблю такого, какой он есть, и не понимаю. Что ему мешает отпустить себя? Поддаться чувствам и эмоциям. Неужели банальный страх? Он ведь что-то чувствует ко мне. Я знаю… Нельзя быть такой бесчувственной глыбой льда и при этом так смотреть, целовать, ласкать, совершать поступки, которые говорят громче слов. Но мне нужны слова. Под броню Мирона по другому не пробиться, не достать до самых глубин. А я хочу быть именно там. Глубоко-глубоко внутри него, как он пророс внутри меня.

– Если ты не готов мне сказать то, что я хочу услышать, то молчи. И отпусти меня. Дай мне уйти, уехать. Не держи меня, Мирон. Ты найдешь себе новую игрушку и забудешь меня. – Ты не игрушка. – Уже нет? – невесело усмехаюсь, качая головой. – Давно уже нет. Да и никогда ей не была. Звучит как признание. Мне мало.

– Я долго над этим думала и решила, что, в отличие от тебя, не трусиха. Мне несложно признаться человеку в чувствах, даже если наперед знаю, что никакого ответа не последует. Я не боюсь сказать тебе, что люблю тебя. – Лицо Мирона искажается в мучительной гримасе, и мне становится плохо, настолько, что приходится собрать всю свою выдержку, чтобы продолжить дальше недрогнувшим голосом: – И я не боюсь уехать в никуда от человека, который умеет вознести меня до рая, а потом так же легко уронить на самое дно ада. – Ангелина… – Мирон трясет головой, прикрывая на секунду глаза. – Я не достоин твоих чувств. И да… я не могу тебе сказать того же. Не потому, что не хочу… – Когда любишь, человек автоматически становится достоин. А ты тем более, – неопределенно взмахиваю рукой. Я уже призналась в чувствах, меня теперь не остановить. Ничего не страшно. Меня не любят в ответ. И этого не изменить. – Ты самый лучший человек во всей моей жизни. Самый значимый. Я люблю тебя. Я люблю всех твоих демонов. Я…

– Я вообще не собиралась. Хотела тихо уехать, чтобы ты не узнал. Вернулся в квартиру, а здесь пусто. Так, словно и не было никогда меня. На последних словах Мирон дергается, как от удара, и на секунду отводит взгляд. Стоически выдерживаю пытку черной радужкой. – Что же заставило тебя передумать? – невесело. – Это было бы больно. Его слова отзываются горечью в моем сердце. Я одновременно хочу, чтобы он горел в агонии чувств, как и я, и одновременно не желаю этого никому. Тебя будто скручивают изнутри и пытаются вывернуть наружу, совсем как я недавно боролась с рукавом на толстовке. И эта пытка… жестока и тягостна.