Цитаты из книг автора «Мария Манич»

Мне кажется, выходит смешно, только почему-то Мирон шутку не оценивает. Подаётся вперёд и резким движением хватает меня за подбородок. – Ты никуда с ней не пойдёшь. Ясно? – Отпусти. Мне больно. – Ясно тебе, Ангелина? – шаря по моему лицу глазами, с нажимом спрашивает Гейден. – Я и не собиралась, Мирон. Сказала, чтобы тебя позлить, – огрызаюсь. – У тебя получилось. Пытаюсь выдернуть свою голову из захвата, но не выходит. – Отпусти. Мне больно. Мирон держит крепко. Двумя пальцами давит на щёки. Приподняв свою задницу со стула, подаётся вперёд и целует меня, секунду ласкает языком мой рот и только потом отпускает.

– Какая честь. Быть хоть в чём-то у тебя первой, – фыркаю, сверля взглядом тёмный затылок. Мирон резко оборачивается и насмешливо приподнимает брови. Припечатывает взглядом. Его губы ломает улыбка, от которой моё сердце совершает аварийное торможение. Он такой красивый во всех своих несовершенствах и пороках. Острые как бритва скулы, впалые щёки и ярко выраженная линия челюсти, волевой подбородок, крупный нос, тонкие мягкие губы и глаза. Чёрные омуты-колодцы, заворожившие меня с первой встречи. Это незаконно – быть таким притягательным и отталкивающим одновременно. – Ты не представляешь, НеАнгел, сколько раз со дня нашего знакомства была у меня первой, – после небольшой повисшей между нами паузы тихо говорит Мирон.

Я только вспомнила своё имя и начала стоять без опоры. Никогда не думала, что секс может быть таким выбивающим почву из-под ног, полностью отключающим голову. Одни голые инстинкты. И… любовь. Во мне её сейчас так много. Она переполняет и готова вылиться через край. Я не знаю, что с ней делать, как спрятать. Боюсь, что у меня всё на лице написано и… Гейден не тот человек, которому нужны чувства. И я точно не собираюсь их ему навязывать.

– В нужном человеке рядом. Вот сейчас я чувствую себя счастливой и без огромного материального содержания. Улавливаешь связь? – пытаюсь вывернуть на нужную дорогу и донести до Гейдена то, что хочу сказать. – Мне не нужны твои деньги. Мне нужно от тебя не это. Я влюблена в тебя. Пусти меня чуть глубже. Но, мне кажется, я делаю только хуже. Только-только потеплевшие отношения опять покрываются коркой льда. Похоже, я шагнула на закрытую территорию. Гейден пытается отстраниться, но я держусь за него крепко и тяну на себя. Целую первой. Прижимаюсь к мягким горячим губам в быстром касании и разрываю поцелуй, как только настойчивый язык Мирона пытается пробраться на мою территорию. Этот арктический холод мне уже надоел. Пора его немного подтопить и повысить градус.

– Я собираюсь забрать тебя к себе. Себе – эхом отдает в уши и сердце. И я почти растекаюсь лужей. – Зачем тебе это? – хмурюсь. – Хочу. Могу. Почему нет? – А я взамен что должна делать? Сосать тебе двадцать четыре на семь? – Было бы неплохо, – пожимает плечами Гейден. Уголки его губ подёргиваются, будто он пытается сдержать улыбку. Обличительно прищуриваюсь и тычу пальцем ему в грудь. – Только после того, как ты принесёшь мне свои обещанные извинения. Помнишь о таких? – А ты, я смотрю, тоже не можешь об этом забыть? Мирон опускает взгляд на моё вздёрнутое к нему лицо. Его непослушная чёлка прядями очерчивает лоб и… я, не сдержавшись, касаюсь её пальцами. Как всегда мечтала. Поправляю, убирая назад. Замираем друг напротив друга. Гейден напрягается, когда веду подушечками по линии его скул и спускаюсь к губам. Они приоткрываются, отзываясь на моё касание. Кончики пальцев обжигает горячее дыхание, а горло сжимает спазмом. Возвращаюсь взглядом к глазам Мирона. – Не думаешь спросить меня, хочу ли я спать с тобой под одной крышей, Гейден? – произношу тихо, продолжая ласкать пальцами его лицо. – Кто говорит про одну крышу? Ты будешь спать со мной в одной постели. У тебя есть возражения?

– Ангелина, шевели ногами. Я ненавижу шопинг. Давай закончим с этим побыстрее, – произносит Мирон, распахивая дверь с моей стороны. Вылезаю наружу и обхватываю себя руками. Мир ставит машину на сигнализацию и жестом показывает на стеклянные вращающиеся двери. – Зачем мы здесь? – спрашиваю осторожно. – Трусы тебе покупать. Чтобы задницу свою не морозила, – усмехается Гейден, подталкивая меня в спину к бутику нижнего белья. Его ладонь спускается ниже и больно сжимает ягодицы. Взвизгнув, отскакиваю подальше. – Можно было просто забрать мои вещи, – оборачиваюсь через плечо и смотрю на Мирона. – Или хотя бы паспорт.

Мне мало, хочется целоваться ещё и ещё. До белых точек перед глазами и онемевшего языка. До поджимающихся пальчиков в ботинках, до тёплого тягучего чувства внизу живота и влажного томления между ног. – Что это было? – шепчу сипло. Облизываю припухшие растерзанные губы. Они огнём горят. Мирон опускает на них затуманенный взгляд и сглатывает. Запускает руку в растрёпанные после поцелуя чёрные волосы, пытаясь их пригладить, и встряхивает головой. – Прелюдия. Я опускаю взгляд на его пах, он чертовски возбужден.

– А то трахну прямо здесь, и по хер на свидетелей, – вкрадчиво говорит Мирон и подаётся вперёд, опираясь левой рукой на руль, а правой тянет шнур на горловине моей толстовки на себя. – Весь день об этом думал. Не успеваю среагировать, как он меня целует. Впечатывается в губы своими, требовательно раскрывает их языком. Делаю судорожный вдох и впускаю Гейдена в свой рот. Поцелуй выходит быстрый, пошлый и глубокий. Мирон словно пытается дотянуться до моих гланд. Заставляет посасывать свой язык и глухо стонать от удовольствия, цепляясь за его плечи. Сзади возмущённо сигналят машины, но, кажется, Гейдена это совсем не парит. Мы не трогаемся с места, продолжаем стоять, создавая затор из потока машин, и целоваться. Светофор успевает сменить свой цвет на жёлтый, загореться красным и вновь зелёным, и только тогда Мирон разрывает наш поцелуй. Я, как привязанная, тянусь за добавкой.

Гейден и кивает на два стакана между нашими сиденьями, аромат идёт от них. – Угощайся. – Отрава? – Афродизиак, – усмехается Мирон, и от меня не укрывается, каким жадным взглядом он мажет по моим губам, прежде чем отвернуться. Гейден успел переодеться в графитового цвета толстовку, из-под ворота которой выглядывает край белой футболки, и обычные синие джинсы. На ногах такие белые кроссовки, что я на секунду слепну, когда смотрю на них. Выглядит бодрым, словно полночи не махал кулаками, а отдыхал в спа. Но на костяшках пальцев, которыми он сжимает руль, остались стёсанные следы от драки. Тепло разливается по телу, пальцы покалывает, так хочу дотронуться и погладить его руку. Даже дёргаюсь, но потом торможу себя. Мирон вскидывает на меня глаза, и я поспешно отворачиваюсь к окну. И зря. На крыльце универа, мимо которого мы как раз проезжаем, стоит Вика и с искажённым бледным лицом смотрит прямо на нас. Ничего личного, подруга. Приподняв стаканчик с кофе, салютую ей и слышу с водительского сиденья тихий смешок.

Скольжу взглядом по умиротворённому лицу парня, стараясь запомнить каждую деталь. Пусть этот миг навсегда останется со мной. После черной полосы всегда идёт белая. Вчерашний вечер был чернее самой тёмной ночи, пришёл Мирон и, вопреки тому, что он ассоциируется у меня только темнотой, принёс с собой свет. Костяшки пальцев на обеих его руках припухли и покраснели. Не удержавшись, наклоняюсь и целую каждую, а затем встаю с постели, оставив Мирона досыпать в одиночестве.