Цитаты из книги «Скорбь Сатаны»

Что-то во внезапно обретенном богатстве тянет меня вниз, а не возносит вверх, и это странно…

Но способность творить, должно быть, умерла во мне – я был подавлен чувством собственного бессилия и безуспешности; смутные мысли в моей голове не желали находить выражение в словах, и мной овладела столь нездоровая тяга к излишне резкой критике, что после унизительного, раздражающего анализа каждой написанной страницы я разрывал ее, едва закончив писать, чем практически довел себя до исступления.

Слово «слава», мой дорогой Джеффри, по своему происхождению восходит к слову «дыхание» – дыхание народной лести. Ее вы и получили – благодаря своему богатству.

«У каждого своя теория» – таков насущный девиз! Каждое маленькое двуногое говорит вам, что у него «своя идея» Бога, а также «своя идея» Дьявола. Это весьма забавно!

В противном случае я продемонстрирую, вопреки всевозможным отрадным сомнениям, что частицы, атомы того, что вы зовете смертью, лишь зародыши новой той жизни, что вам придется прожить, хотите вы этого или нет!

Я был глупцом, считая, что способен купить это; мне еще предстояло узнать, что все лучшее, величайшее, чистейшее и достойнейшее в жизни не имеет цены и дар богов не продается.

Вопрос не в этом, – ответил он с легкой улыбкой. – Какими мучительными для вас должны быть эти угрызения совести, Джеффри! Слава в наши дни, конечно, стоит немного – она утратила свое классическое значение благородного величия, став всего лишь вульгарной, шумной знаменитостью. Но ваша слава, какой бы она ни была, совершенно неподдельна, о ней судят с точки зрения практической выгоды, с каковой стороны сейчас судят все и обо всем. Вы должны помнить о том, что в нынешнее время никто не работает

бескорыстно – неважно, сколь чистые и благие намерения лежат на поверхности, в основе всегда кроется личное. Примите это как данность, и вы поймете, что нет ничего более честного и откровенного, чем способ, которым вы заполучили славу. Вы не давали взяток неподкупной британской прессе и не смогли бы, так как это невозможно – она непорочна и ощетинилась своими принципами чести. Не существует ни одной английской газеты, что приняла бы чек ради публикации заметки или хотя бы абзаца; ни единой!

Если вы признаете, что завидуете известности этой женщины и вините ее в этом, я могу вас понять, так как зависть способна толкнуть на убийство – кинжалом или пером.

Их инстинкты подсказывают им, когда мужчины в них влюблены, но пока они не загонят лису, или, иначе говоря, не заставят своих поклонников раболепствовать, унизив их настолько, что ради них несчастные безумцы во власти страстей готовы расстаться с жизнью, и даже честью, что дороже жизни, их гордыню не удовлетворить. Но кто я такой, чтобы судить о гордыне – я, чье вопиющее, абсолютное самодовольство ослепило меня, не позволяя ни понять, ни принять ничего, кроме того, в чем отражалось мое эго! И все же, несмотря на весь болезненный интерес, с которым я относился к себе самому, к тому, что меня окружало, к своему комфорту, продвижению в обществе, существовало нечто, вскоре ставшее для меня пыткой, тяготившей меня и ввергавшей в отчаяние – как ни странно, то была моя слава, столь желанная, что должна была стать венцом и вершиной моих амбициозных мечтаний.